Сестричка - Чэндлер Раймонд (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
– Вы его совершенно не знаете?
– Впервые слышу о нем.
– Не могу понять, почему же он сказал сестре, что работает у вас.
Медсестра украдкой вытерла глаза. Телефон на ее столике зазвонил снова, и она опять вздрогнула.
– Не отвечайте, – сказал ей доктор Лагарди, продолжая глядеть на меня.
Пока звонил телефон, мы молчали. Когда телефон звонит, молчат все.
Вскоре он утих.
– Почему вы не идете домой, мисс Уотсон? Здесь вам нечего делать.
– Благодарю вас, доктор.
Она посидела совершенно неподвижно, глядя на стол. Зажмурила глаза, потом замигала. Безнадежно потрясла головой.
– Пойдемте ко мне в кабинет, – пригласил меня доктор Лагарди.
Мы вышли в другую дверь и оказались в каком-то коридоре. Я шел очень осторожно. Атмосфера в доме была зловещей. Доктор открыл какую-то дверь и впустил меня в комнату, очевидно, когда-то бывшую спальней. Но теперь ничто в ней спальню не напоминало. Это был маленький, тесный кабинет врача. Сквозь приоткрытую дверь виднелась часть смотровой комнаты. В углу кипел стерилизатор. Там кипятилось множество шприцевых игл.
– Масса игл, – ляпнул я, как всегда не подумав.
– Садитесь, мистер Марлоу.
Доктор зашел за стол, сел и взял в руки длинный нож для бумаг. Потом спокойно поглядел на меня своими печальными глазами.
– Так вот, мистер Марлоу, я не знаю никакого Оррина Квеста. И не имею ни малейшего понятия, с какой это стати он сказал, что находится в моем доме.
– Он прячется, – объяснил я.
Брови доктора поднялись.
– От кого?
– От парней, у которых, очевидно, руки чешутся от желания всадить ему в затылок пешню. Потому что он слишком уж старательно направо и налево щелкает своей «лейкой». Снимает людей, которые вовсе не желают этого. Или, может, тут что-то другое, например, торговля наркотиками, и он что-то пронюхал. Я говорю загадками?
– Это вы направили сюда полицию, – холодно проговорил доктор.
Я не ответил.
– Это вы позвонили и сообщили о смерти Клозена.
Я опять промолчал.
– Это вы звонили и спрашивали, знаю ли я Клозена. Я ответил, что нет.
– Это было не правдой.
– Я не обязан перед вами отчитываться, мистер Марлоу.
Я кивнул, достал сигарету и закурил. Доктор взглянул на свои часы, повернулся в кресле и выключил стерилизатор. Я поглядел на иглы. Масса игл. У меня как-то были осложнения с одним жителем Бэй-Сити, который стерилизовал массу игл.
– Куда их столько? – спросил я. – В гавань для яхт?
Доктор взял зловещего вида нож с серебряной рукояткой в форме обнаженной женщины. Уколол подушечку большого пальца. На ней выступила красная капелька. Подняв палец ко рту, он слизнул ее.
– Мне приятен вкус крови, – негромко сказал он.
Вдали открылась и закрылась дверь. Мы напряженно прислушались.
Донеслись удаляющиеся по парадному крыльцу дома шаги. Мы жадно ловили их звук.
– Мисс Уотсон ушла, – сказал доктор Лагарди. – Теперь здесь, кроме нас, никого нет.
Он обдумал это и снова лизнул большой палец. Затем осторожно положил нож на журнал регистрации пациентов.
– Да, – сказал он. – О гавани для яхт. Вы, конечно, подумали о близости Мексики. О том, как легко можно марихуану...
– Марихуану я, можно сказать, выбросил из головы, – перебил я и снова уставился на иглы. Он посмотрел в ту же сторону и пожал плечами.
– Почему их так много? – спросил я.
– Вас это не касается.
– Меня здесь ничто не касается.
– Однако вы, кажется, ждете ответов на свои вопросы.
– Я просто болтаю, – ответил я. – Тяну время, пока что-нибудь не стрясется. В этом доме что-то обязательно стрясется. Это «что-то» уже злобно глядит на меня изо всех углов.
Доктор Лагарди слизнул с большого пальца еще одну каплю крови.
Я сурово поглядел на него. Но проникнуть таким образом ему в душу не удалось. Он был спокоен, мрачен, подавлен, в глазах его можно было прочесть глубокое страдание. Однако, несмотря на это, он оставался любезным.
– Сказать вам, для чего эти иглы? – спросил я.
– Конечно. – Он снова взял длинный острый нож.
– Не надо, – резко сказал я. – От этого у меня по коже бегают мурашки.
Как от прикосновения к змее.
Доктор Лагарди положил нож и улыбнулся.
– Мы, кажется, отклонились от темы.
– Мы вернемся к ней. Об иглах. Года два назад меня привело в этот город одно дело, которое свело меня с доктором Элмором. Жил он на Элтейр-стрит.
У него была странная практика. Ночами он выходил из дому с большим контейнером шприцев. И с наркотиками. Странная практика. Пьяницы, богатые наркоманы, которых гораздо больше, чем кажется. Другими словами, все те, кто зашел так далеко, что уже не может обходиться без дозы. Люди, страдающие бессонницей, – все невротики, уже не владеющие собой. Им необходимо принимать таблетки и делать уколы в руку. Это приносит облегчение. Вскоре они уже не могут обходиться без этого. Недурной бизнес для врача. Элмор и был их врачом. Сейчас об этом можно говорить. Около года назад он скончался. От собственного лекарства.
– И вы думаете, что я мог унаследовать его практику?
– Кто-то унаследовал. Пока есть пациенты, есть и врачи.
Вид у доктора стал еще более изможденным.
– По-моему, вы осел, мой друг. Я не знал доктора Элмора. И у меня не та практика, которую вы ему приписываете. Что касается игл – просто, чтобы покончить с этим пустяком, – в наше время врачи постоянно пользуются ими, зачастую для таких безобидных целей, как инъекция витаминов. Притом иглы тупятся. А тупые, они причиняют боль. Поэтому на день их может потребоваться дюжина, а то и больше. Причем ни единой для наркотиков.
Доктор Лагарди медленно приподнял голову и взглянул на меня с застывшим презрительным выражением.
– Возможно, я ошибаюсь, – согласился я. – Вчера я унюхал у Клозена дым марихуаны, потом он звонил сюда и обращался к вам по имени – может быть, это привело меня к поспешному и ошибочному умозаключению.
– Мне приходилось иметь дело с наркоманами, – сказал доктор. – Как и всем врачам. Лечить их – пустая трата времени.
– Иногда они излечиваются.
– Наркоманов можно лишить зелья. В конце концов после многих страданий они способны обходиться и без него. Но это не излечение, мой друг. Не снятие нервных или эмоциональных изъянов, которые сделали их наркоманами.
Они становятся тупыми, бесцветными людьми, сидят на солнцепеке, вертят большими пальцами и умирают просто от скуки и душевной пустоты.
– Это очень спорная теория, доктор.
– Вы заговорили на эту тему. Я покончил с ней. Предлагаю другую.
Очевидно, вы заметили какую-то гнетущую, напряженную атмосферу, царящую в этом доме. Заметили, несмотря на свои нелепые зеркальные очки, которые вы теперь можете спокойно снять, – они вовсе не придают вам сходства с Кэри Грантом.
Я снял очки. Я совсем забыл о них.
– Здесь была полиция, мистер Марлоу. Некий лейтенант Мэглешен, расследующий убийство Клозена. Он будет рад познакомиться с вами.
Позвонить ему? Я уверен, что он вернется.
– Ну-ну, звоните, – ответил я. – Я просто заглянул сюда перед тем, как совершить самоубийство.
Доктор потянулся к телефону, но руку его, словно магнит, притянул нож для бумаг. Он снова взял его. Казалось, обходиться без ножа он не может.
– Этой штукой можно убить человека, – сказал я.
– Запросто, – ответил доктор и слегка улыбнулся.
– На полтора дюйма в затылок, точно посередине, прямо под затылочную кость.
– Пешня лучше, – сказал он. – Особенно спиленная, остро заточенная. Она не согнется. Но если не попасть в позвоночник, то большого вреда не причинишь.
– Значит, требуются кой-какие познания в медицине?
Достав полупустую пачку «Кэмел», я вытащил сигарету.
Доктор продолжал улыбаться. Очень слабо, чуть печально. Испуганные люди так не улыбаются.
– Они были бы кстати, – негромко уронил он. – Но любой более-менее сообразительный человек может овладеть этой техникой за десять минут.
