Страх — это ключ - Маклин Алистер (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
— Я не знаю. Знаю, что он боится Ройала, но...
— Он боится Ройала. Я боюсь Ройала. Мы все боимся Ройала. Держу пари, что Вайленд рассказывает генералу массу историй про Ройала, чтобы генерал был паинькой и боялся. Но не в этом дело. Не столько в этом. Он боится за вас, но мне кажется, что его страхи только выросли, когда он понял, с какой компанией связался. То есть когда он понял, что они из себя представляют на самом деле. Думаю, он влез во все это с открытыми глазами, преследуя свои собственные цели, даже если он и не знал, во что ввязался.
Как долго Вайленд и ваш отец являются, скажем так, компаньонами?
Подумав немного, она ответила:
— Могу сказать вам точно. Все началось, когда мы отдыхали на нашей яхте «Темптрисс» у Вест-Индских островов в конце апреля прошлого года. Мы стояли в Кингстоне, на Ямайке, когда мамины адвокаты сообщили папе, что она хочет официального развода.
Вы, должно быть, слышали об этом, — продолжила она печально. — Похоже, все газеты Северной Америки писали об этом, а некоторые дали просто отвратительные статьи.
— Вы имеете в виду, что генерала слишком долгое время выдавали за образцового гражданина этой страны, а его брак с вашей матерью — за идеальный?
— Да, вроде того. Они сделались излюбленной мишенью «желтой» прессы, — горько произнесла она. — Я не знаю, что нашло на маму — нам всем было так хорошо друг с другом, — но это лишь говорит о том, что дети никогда точно не знают, что происходит между родителями.
— Дети?
— Я образно говорю. — В ее голосе слышались усталость и подавленность, она и выглядела усталой и разбитой да и была такой, иначе никогда не стала бы рассказывать об этом постороннему человеку. — Дело в том, что у меня есть сестра, Джин, которая на десять лет младше. Папа женился поздно. Джин живет с мамой. Похоже, она и останется с мамой.
Адвокаты все еще улаживают дела. Развода не будет, конечно. Вы не знаете Рутвенов из Новой Англии, мистер Толбот, но если бы вы знали их, то знали бы и то, что некоторые слова отсутствуют в их языке. «Развод» — одно из этих слов.
— А ваш отец не делал попыток примириться?
— Он дважды ездил к ней, но без толку. Она даже не хочет повидать меня: уехала куда-то, и никто, кроме отца, точно не знает, куда. Когда есть деньги, это нетрудно организовать. — Упоминание о деньгах, наверное, направило ее мысли в новое русло, ибо в ее голосе снова зазвучали эти 285 миллионов долларов. — Но я не совсем понимаю, какое отношение к нашему частному семейному делу имеете вы, мистер Толбот.
— Я тоже не понимаю, — согласился я, чуть ли не извиняясь. — Может, я тоже читал «желтую» прессу. Меня в этом деле интересует только связь с Вайлендом. Именно тогда он и появился на сцене?
— Примерно тогда. Неделю или две спустя. Папа был в то время в очень подавленном состоянии и, полагаю, готов был выслушать любое предложение, которое отвлекло бы его от проблем, и...
— И его рассудительность бизнесмена, конечно, подводила его в то время. Хотя дружище Вайленд кого угодно проведет. От усов до носового платка в кармане пиджака Вайленд выглядит как промышленник высокого полета. Он прочитал все книги об Уолл-стрите, за долгие годы ни разу не пропустил субботнего выхода в кино, у него все отточено до мастерства.
Полагаю, Ройал появился позднее.
Мери молча кивнула — казалось, она вот-вот расплачется. Слезы действуют на меня, но не тогда, когда у меня времени в обрез. А сейчас мне страшно не хватало времени. Потушив свет, я подошел к окну, открыл одну ставню и посмотрел в темноту. Ветер еще больше усилился, дождь бил в окно и ручьями стекал по стеклу. Но важнее всего было то, что небо на востоке посерело — приближался рассвет. Я закрыл ставню, зажег свет и посмотрел на уставшую девушку:
— Как вы считаете, смогут ли они сегодня полететь на Х-13?
— "Вертушки" могут летать практически в любую погоду. — Внезапно она встрепенулась:
— А кто сказал, что сегодня кто-то собирается лететь?
— Я говорю, — развивать свою мысль дальше я не стал. — Ну, а сейчас вы, может, скажете правду, почему вы пришли поговорить с Яблонски?
— "Скажете правду"?...
— Вы сказали, что у него доброе лицо. Может, и так, но это — чушь, а не причина.
— Понимаю. Я ничего не скрываю, правда. Это потому, что я очень тревожусь. Я слышала о нем кое-что, что позволило мне считать...
— Переходите к делу, — грубо перебил ее я.
— Вы знаете, что в библиотеке установлены подслушивающие устройства в...
— Я знаю о них, — терпеливо произнес я. — Схема установки мне не нужна.
На ее бледных щеках появился румянец:
— Извините. Я находилась в соседней комнате, где есть наушники, и, не знаю почему, надела их.
Я ухмыльнулся: попался, который кусался.
— В библиотеке Вайленд и Ройал говорили о Яблонски. Мне стало не до ухмылок.
— Они следили за ним в то утро, когда он поехал в Марбл-Спрингз.
Похоже, он пошел в магазин скобяных изделий, но они не знают — зачем.
Я мог бы рассказать — зачем: ему надо было купить веревку, изготовить дубликаты ключей и позвонить по телефону, но промолчал.
— Кажется, он провел в магазине полчаса, и тогда «хвост» пошел в магазин. Яблонски вышел, а «хвост» — нет. Он исчез. — Она слабо улыбнулась. — Похоже, Яблонски обслужил его.
Не улыбнувшись, я тихо спросил:
— Откуда они знают об этом? «Хвост» же не объявился?
— За ним послали три «хвоста». Двоих он не заметил.
Я устало кивнул:
— И что дальше?
— Яблонски пошел на почту. Я сама видела, как он входил туда. Мы в это время ехали с папой в полицию рассказать историю, на которой он настаивал: вы выбросили меня из машины, и я на попутных добралась до дома.
Кажется, он взял книжку бланков телеграмм, зашел в будку, а потом отправил телеграмму. Один из людей Вайленда дождался его ухода, взял книжку, оторвал верхний бланк и доставил его Вайленду. Насколько я поняла, Вайленд работал с ним каким-то порошком и лампами.
Даже Яблонски поскользнулся. Но будь я на его месте, я бы тоже поскользнулся — тоже подумал бы, что от «хвоста» избавился. Вайленд умный человек, может быть, даже слишком умный для меня.
— Еще что-нибудь слышали?
— Очень мало. Насколько я поняла, они проявили большую часть текста, но не поняли его. Думаю, он был зашифрован, — она замолчала и, облизнув губы, продолжила:
— Но адрес был написан нормальным языком, конечно.
— Конечно, — я подошел к ней поближе и посмотрел на нее. Я знал ответ на свой следующий вопрос, но должен был задать его:
— И какой адрес?
— Некоему мистеру Дж. К. Кертину, Федеральное бюро расследований. Вот почему я пришла. Я должна была предупредить мистера Яблонски. Больше я ничего не слышала — кто-то шел по коридору, и я выскользнула через боковую дверь, но мне кажется, что мистер Яблонски в опасности. В большой опасности, мистер Толбот.
— Вы опоздали, — сказал я хрипло и холодно, хотя не хотел этого. Яблонски мертв. Убит.
Они пришли за мной в восемь утра. Ройал и Валентино.
На мне было надето все, кроме пальто, и я был прикован к спинке кровати наручниками — ключи от них я выбросил вместе с тремя дубликатами Яблонски, когда запер все двери.
Они не имели оснований обыскивать меня, и я очень надеялся, что они не станут делать этого. После того как Мери ушла — вся в слезах, несчастная, с неохотой пообещавшая не говорить ни слова о том, что произошло, никому, даже своему отцу, я сел на кровать и стал думать. Мои мысли шли по кругу, но когда и они иссякли, мрак внезапно прорезала первая за все время пребывания в этом доме вспышка — ослепительная вспышка интуиции или здравого смысла. Я поразмышлял еще с полчаса, затем взял лист тонкой бумаги, написал длинное послание, сложил листок так, что он стал не более двух дюймов в ширину, заклеил его и написал сверху домашний адрес судьи Моллисона. Затем сложил его вдвое в длину и засунул между воротничком рубашки и галстуком.