Высокое окно - Чэндлер Раймонд (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗

— Очень умно с вашей стороны.

— Вы так полагаете? Это было предусмотрительно с моей стороны, но я бы не сказал, что очень умно. Я хочу для всех оставаться хорошим, миссис Мердок. Надеюсь, вы это понимаете. Но в течение нескольких часов происходят два убийства, и оба трупа обнаруживаю я. И обе жертвы были — некоторым образом — связаны с вашим дублоном.

— Не понимаю. Этот, другой молодой человек — тоже?

— Да. Разве я не сказал вам по телефону? Мне показалось, что говорил, — я сдвинул брови, припоминая.

— Возможно, — хладнокровно сказала она. — Я не очень-то вслушивалась в то, что вы говорили. Дублон, видите ли, мне уже возвратили. А вы были как будто подвыпившим.

— Я не был подвыпившим. Я был несколько взволнован, но вовсе не подвыпившим. Я смотрю, все это вы воспринимаете очень спокойно.

— А что я должна делать?

Я глубоко вздохнул.

— Я уже связан с одним убийством — так как обнаружил труп и сообщил об этом в полицию. Очень скоро я могу быть связан с другим — так как нашел труп и не сообщил об этом в полицию. Для меня это более чем серьезно. И в любом случае мне дано время до сегодняшнего вечера, чтобы раскрыть имя моего клиента.

— А вот это будет нарушением конфиденциальности, — сказала она, на мой вкус — слишком хладнокровно. — Вы этого не сделаете, я уверена.

— Я хочу, чтобы вы оставили в покое это чертово вино и приложили хоть какие-нибудь усилия трезво оценить ситуацию, — раздраженно сказал я.

Она несколько удивилась и отставила стакан в сторону — дюйма на четыре.

— У этого паренька, Филипса, был патент частного детектива. Как получилось, что я нашел его тело? Потому что он следил за мной, а когда я заговорил с ним, попросил прийти к нему в квартиру. Когда я пришел, он был уже мертв. Полицейские все это уже знают. Они могут даже этому поверить. Но они не верят, что связь между мной и Филипсом — всего лишь случайность. Они считают, что у нас с Филипсом существовали более тесные отношения, и настаивают на том, чтобы я рассказал, для кого я сейчас работаю и над чем. Это ясно?

— Вы найдете способ выпутаться, — сказала она. — Конечно, это обойдется мне несколько дороже.

У меня было такое ощущение, что надо мной издеваются. Во рту у меня пересохло. Мне стало душно. Я еще раз глубоко вздохнул и еще раз нырнул в эту бочку ворвани, что сидела напротив меня в шезлонге и казалась невозмутимой, как президент банка, отказывающий просителю в ссуде.

— Я работаю на вас, — сказал я, — сейчас, сегодня, эту неделю. На следующей неделе, надеюсь, я буду работать на кого-нибудь другого. Для того чтобы это стало возможным, я должен находиться в достаточно хороших отношениях с полицией. Они не обязаны любить меня, но они должны быть уверены, что я не вожу их за нос. Предположим, Филиппу не было ничего известно о дублоне Брэшера. Предположим даже, что немного было известно, но что его смерть никак не связана с этим обстоятельством. И все же я должен рассказать полиции все, что о нем знаю. Они вправе допрашивать любого, кого захотят допросить. Это вы можете понять?

— Разве законом не предусмотрено для вас право защищать клиента? — резко спросила она. — А если нет — какая вообще польза от частных детективов?

Я вскочил, обошел кресло и снова сел. Я подался вперед и вцепился в колени так, что побелели костяшки пальцев.

— Закон — это вопрос неоднозначный, миссис Мердок. Как и большинство других вопросов. И даже если у меня будет законное право молчать — отказываться говорить — и мне это сойдет с рук однажды, все равно это будет концом моей работы. Я буду считаться беспокойным субъектом, и так или иначе полиция меня прижмет. Я уважаю ваши интересы, миссис Мердок, но не настолько, чтобы перерезать себе глотку ради вас и истекать кровью на ваших коленях.

Она взяла стакан и осушила его.

— Да, похоже, вы умудрились наворочать на удивление много дел. Вы не нашли ни мою невестку, ни дублон Брэшера. Зато вы нашли пару трупов, к которым я не имею никакого отношения, и так искусно все организовали, что я теперь вынуждена буду доложить полиции обо всех своих семейных и личных обстоятельствах, для того чтобы защитить вас от вашей собственной глупости. Так я понимаю ситуацию. Если я не права — прошу вас, поправьте меня.

Она налила себе еще вина, глотнула его слишком поспешно, поперхнулась и зашлась в приступе неудержимого кашля. Стакан выпал из ее трясущейся руки, и вино разлилось по столу. Она нагнулась вперед и побагровела.

Вскочив, я подошел к ней и с размаху треснул ее ладонью по жирной спине так, что задребезжали стекла в окнах.

Она издала долгий сдавленный вой, стала судорожно хватать ртом воздух и перестала кашлять. Я нажал кнопку ее диктофона и, когда из металлического диска раздался чей-то громкий металлический голос, сказал:

— Принесите миссис Мердок стакан воды, быстро, — и отпустил кнопку.

Я сел на место и стал наблюдать, как она постепенно приходит в себя. Когда она задышала ровно и без усилий, я сказал:

— Вы не крутая. Вы просто думаете, что вы крутая. Вы слишком долго жили в окружении людей, которые вас боятся. Подождите, вот возьмутся за вас представители закона. Эти ребята — профессионалы. А вы — всего лишь жалкий любитель.

Дверь открылась, и вошла горничная с кувшином воды и стаканом. Она поставила их на стол и удалилась.

Я налил воды в стакан и сунул его в руку миссис Мердок.

— Не пейте много, просто глотните. На вкус вам не понравится, но это не повредит вашей астме.

Она глотнула, потом выпила полстакана и вытерла губы.

— Подумать только, — задыхаясь, проговорила она, — из всех наемных сыщиков, которых можно было нанять, я выбрала человека, который хулиганит в моем собственном доме.

— Так или иначе, это пустой разговор, — сказал я. — У нас не так много времени. Что мы будем рассказывать полиции?

— Не знаю никакой полиции. Не знаю. И если вы раскроете им мое имя, я буду рассматривать это как гнусное нарушение договоренности.

Это вернуло нас туда, откуда мы начали.

— Но убийство все изменило, миссис Мердок. Когда речь идет об убийстве, нельзя молчать. Мы должны рассказать им, почему вы наняли меня и зачем. Вы знаете, это не попадет в газеты. То есть не попадет, если они поверят нам. Они, конечно, не поверят, что вы наняли меня разобраться с Элишей Морнингстаром просто потому, что он позвонил вам и хотел купить дублон Брэшера. Они могут и не узнать, что вы не имели права продавать монету, — скажем, им просто может не прийти в голову взглянуть на дело с этой стороны. Но они не поверят, что вы наняли частного сыщика проверить возможного покупателя. Зачем вам это?

— Это мое дело, не так ли?

— Нет. Вы не сможете обмануть полицию таким образом. Они должны быть уверены, что вы искренни и открыты и что вам нечего скрывать. До тех пор пока они будут подозревать, что вы что-то скрываете, они от вас не отстанут. Расскажите им правдоподобную приемлемую историю — и они уйдут радостными и довольными. А самой правдоподобной и приемлемой историей всегда является правда. Что вам мешает поведать ее?

— Абсолютно все, — сказала она. — Мы должны сказать им, что я подозревала свою невестку в краже монеты и оказалась не права?

— Лучше рассказать.

— И что монету вернули и каким образом?

— Лучше рассказать.

— Это меня очень унизит.

Я пожал плечами.

— Вы грубое животное, — сказала она. — Вы холодная бесчувственная рыба. Вы мне не нравитесь. Я глубоко сожалею, что вообще встретила вас.

— Взаимно, — сказал я.

Она ткнула жирным пальцем в кнопку диктофона и пролаяла в микрофон:

— Мерле, попроси моего сына зайти ко мне сейчас же. Ты тоже можешь прийти.

Она отпустила кнопку, сжала жирные ладони, потом тяжело уронила руки на ляжки и устремила бесцветные глаза в потолок.

Голос ее был тих и печален:

— Монету взял мой сын, мистер Марлоу. Мой родной сын.

Я ничего не ответил. Через пару минут в комнату вошли мистер Мердок и Мерле, и она отрывисто приказала им садиться.