Святыня - Лихэйн Деннис (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
Он вытащил изо рта «Слим Джим», взглянул на него и засунул обратно в рот. Потом он поглядел на экран компьютера.
— Энтони Лизардо из Линна, — сказал он. — Линн... Линн... Сортир всего один. Слыхали такую присказку?
— Впервые слышу. — Энджи лучезарно улыбнулась ему.
— Ну да, в самую точку присказка, — сказал Гронинг. — Скверное место. Дерьмовое. Я б и собаку там выгуливать не стал.
«Видать, здорово тебя там в дерьме извозили», — чуть не сорвалось у меня с языка, но я вовремя прикусил его, напомнив себе о том, что решил покончить с мальчишескими замашками.
— Собаку бы выгуливать не стал... — повторил Гронинг. — Ну а Энтони Лизардо, ему же с сердцем плохо стало.
— Я думал, он утонул.
— Он и утонул, малый. Ясное дело, утонул. Но сначала ему стало плохо с сердцем. Наш док заключение дал, что не так плохо ему стало, чтобы умереть, ведь он же молодой парнишка был, но когда под тобой пять футов воды, если что... тебе, несомненно, будет крышка. Будет крышка, — повторил он с той же интонацией, с какой говорил о выгуливании собаки.
— Кто-нибудь знает, почему ему стало плохо с сердцем?
— Будь уверен, малый, кто-нибудь знает, а этот «кто-нибудь» — Эммет Гронинг из Стоунхема собственной персоной. — Он откинулся в своем кресле и, вздернув левую бровь, кивнул так, что «Слим Джим» скользнул вниз по нижней губе.
Живи я в этом его городишке, я ни за что на свете не пошел бы на преступление хотя бы потому, что это означало бы допрос, которому подверг бы меня Эммет Гронинг из Стоунхема, а пяти минут этого допроса было бы достаточно, чтобы я признался в чем угодно, вплоть до убийства ребенка Линдберга и похищения Джимми Хоффы, только бы поскорее вырваться от него и очутиться в федеральной тюрьме, чем дальше, тем лучше.
— Капитан Гронинг, — сказала Энджи с тем же придыханием, с каким обольщала «бедного Уолтера», — если б вы поделились с нами причиной сердечного приступа Энтони Лизардо, мы были бы вам крайне признательны.
Крайне признательная «крошка Дженнаро»! Фу-ты ну-ты!
— Кокаин, — произнес Гронинг, — или же «йе-йо», как его предпочитают именовать некоторые.
Итак, я увяз в болоте Стоунхема с этим жирным парнем, корчащим из себя не то Аль Пачино, не то Тони Монтану. Расследование не продвинулось ни на йоту.
— Он нюхнул кокаина, ему стало плохо с сердцем и он утонул?
— Не нюхнул, а курнул, малый.
— Что, какой-то не такой кокаин? — спросила Энджи.
Он покачал головой, крошечной по сравнению с массивным торсом, и челюсти его шумно сомкнулись.
— Обычный кокаин вместе с табаком. То, что зовется «эквадорской сигаретой».
— Табак, немного кокаина, затем опять табак, еще кокаина, вновь табак и еще кокаина, — пояснил я.
Гронинг, по-видимому, впечатлился:
— Видать, вам это знакомо.
Знакомо это было огромному количеству студентов в начале и середине восьмидесятых, но ему я этого не сказал. Такие, как он, похоже, и президента выбирают в зависимости от того, «покуривает» он или на дух не выносит наркотиков.
— Слыхал, как это делается.
— Вот этот парнишка Лизардо так и делал. И здорово набрался, витал в эмпиреях, а потом бах! — и с небес вверх тормашками.
— Образно, — сказал я.
— Чего?
— Проехали.
— Чего-чего?
— Не важно, — сказал я.
Пятка Энджи вонзилась мне в носок, и она мило улыбнулась капитану Гронингу.
— Ну а что насчет свидетеля? Газета утверждает, что с Лизардо кто-то был.
Гронинг оторвал от меня недоуменный взгляд и опять вперился в экран компьютера.
— Парнишка по имени Дональд Игер, двадцати двух лет. В ужасе бежал с места происшествия, но спустя примерно час был доставлен в участок. Опознали мы его по куртке, которую он бросил. В полиции мы маленько его прижали, но он не раскололся. Он просто пошел купаться с дружком на водоем, выпил пива, выкурил легонькую сигарету с марихуаной и полез в воду.
— А кокаин употреблял?
— Ни в коем случае. Клялся, что не знал, что и Лизардо употреблял кокаин. Говорил: «Да Тони этот кокаин терпеть не мог!» — Гронинг щелкнул языком. — На что я ему возразил: «Это кокаин терпеть не мог твоего Тони!»
— Удар под дых, — сказал я.
Он кивнул:
— Иной раз на допросах меня и ребят немного заносит.
Капитан Гронинг и его ребята. Небось устраивают совместные пикники, в церковь вместе ходят, горланят хором песни Хэнка Уильямса-младшего, и что такое презерватив, даже понятия не имеют.
— И как же отец Энтони воспринял смерть сына? — спросила Энджи.
— Вы про Полоумного Дэйви? — сказал капитан Гронинг. — Прочли в газете, что это гангстер?
— Да. Если каждую темную лошадку к северу от Квинси вдруг гангстером считать...
— Ну а именно эту темную лошадку? — спросила Энджи, сцепив в кулак руки.
— Мелкая сошка. Газеты называют его «акулой-ростовщиком», и в этом есть кое-какой резон, но основное, чем он кормится, это утилизация угнанных машин на Линнской автостраде.
Из всех крупных американских городов Бостон едва ли не самый благополучный в смысле криминогенности. Количество убийств, разбойных нападений и изнасилований, зафиксированных у нас, смехотворно мало в сравнении с аналогичными преступлениями в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе или Майами. Но по части угнанных автомобилей все эти города нам и в подметки не годятся. Бостонские уголовники почему-то особо пристрастились угонять машины, и это при том, что общественный транспорт в городе работает нормально.
Большинство угнанных машин оканчивают свои дни на Линнской автостраде, отрезке трассы 1А, идущем вдоль Мистик-Ривер, где по обеим сторонам автострады расположились автосервисы и гаражи. Большинство этих предприятий вполне законные, однако не все. Вот почему владельцы угнанных автомобилей могут даже и не трудиться прибегать к помощи спутниковой системы — все равно сигнал прозвучит откуда-нибудь со дна Мистик-Ривер, где окажется передатчик, но не сам автомобиль. Последний будет разобран на части и рассредоточен по пятнадцати различным адресам уже через полчаса после угона.
— Полоумный Дэйви полез в бутылку из-за сына? — спросил я.
— Уж надо думать, — сказал капитан Гронинг. — Но что тут поделаешь! Понятно, он нам стал втирать очки, как это водится, дескать, сынок мой кокаином не баловался и все такое, но потом-то что? К счастью, расклад сейчас у гангстеров такой, что Дэйви там не котируется, и мне плевать на него.
— Значит, Полоумный Дэйви — это мелкая сошка? — сказал я.
— Или рыбешка, — сказал капитан Гронинг.
— Или рыбешка, — повторил я, обращаясь к Энджи.
И заработал еще один удар ногой.
14
Помещение сыскного бюро Хемлина и Коля занимало весь тридцать третий этаж башни Хэнкока, ледяной громады возведенного И.М. Пэем небоскреба из голубоватого стекла. Все здание состояло из зеркальных панелей, каждая двадцати футов в высоту и шестидесяти в ширину. Пэй спроектировал башню гак, чтобы в стекле панелей четко отражались окружающие здания и, приближаясь к небоскребу, ты видел светлый гранит и красный песчаник церкви Св. Троицы и импозантный известняк отеля «Копли-Плаза», пойманные в неумолимую ловушку дымчатого стекла. В целом это даже красиво, а стекла, надо признать это, держались прочно и не выпадали, как могли бы.
Кабинет Эверетта Хемлина выходил на сторону церкви Св. Троицы, а в холодный ясный вечер вроде сегодняшнего вид из него открывался чуть ли не до Кембриджа. Вообще-то оттуда можно было разглядеть и Медфорд, но не думаю, что нашлись бы любители заглядывать так далеко.
Мы попивали снятое Эвереттом с полки бренди и поглядывали на его фигуру — стоя возле своей стеклянной стены, он устремлял взгляд на город, ковром раскинувшийся внизу у его ног и светившийся мириадами огней.
Выглядел он что надо, этот Эверетт. Прямой как палка, кожа натянута так туго на жесткий его костяк, что мне всегда казалось — стоит провести по его телу острым краем бумажного листа, и плоть моментально расползется раной. Серебристые, как оружейная сталь, волосы плотно прилегали к черепу, и я никогда не видел на его щеках не то чтобы щетины, а даже тени небритости.
