Что немцу хорошо, то русскому смерть (СИ) - Стрельникова Александра (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Ему сейчас не до военных действий, небось ещё только-только с больничной койки вставать начал. Но я ведь мечтаю! Могу же я позволить себе хотя бы в собственных мечтах, чтобы все было как надо, как хочется.
Никогда не прощу Павлу, что он мне не дал с Федей поговорить. Ведь он тогда позвонил мне… Если и есть какие-то причины, чтобы души человеческие не улетали на небеса, а оставались на земле в виде привидений — это точно одна из них. Хоть после смерти, а отомщу этому гаду! Начинаю представлять себе, как я — вся полупрозрачная, но обязательно с длинными острыми зубами — проникаю через стену в квартиру Павла, он просыпается, видит меня и начинает орать.
Нечеловечески.
Как сладок мне этот воображаемый звук. Я вообще в последнее время слишком много фантазирую. Что делать? Телевизора-то нет. И книг нет. Только моя непутевая, набитая тоннами ненужных знаний голова всегда со мной. Точнее так: пока что со мной. Кстати, если убивая меня они снесут мне голову, к Павлу буду являться как всадник без головы или черный дембель из «ДМБ» — с собственной башкой подмышкой. Или в «ДМБ» она была на блюде?
Мама, помнится, посмотрела этот фильм и сказала: «Какой кошмар! Как низко пали…» Ну и что-то там в том же роде продолжила. А мне кино понравилось, смешное. Я его иногда тайком от мамы пересматриваю. Она же смотрит только что-то вроде Кустурицы или Формана. Из «попсы» только Тарантино. И то — слава богу.
Фантастические сны, в которых я обращаю все в золото одним только прикосновением, мне сниться перестают. Зато все чаще ночью мне является Роман Федорович Унгерн. Во сне естественно, я все-таки еще не выжила из ума, чтобы наяву подобное видеть. Сны очень похожи. Барон молчит, изредка оглаживает свою клиновидную рыжеватую бородку и смотрит на меня. Пристально, очень серьезно. Он сидит в позе лотоса прямо на письменном столе. Справа — чернильница, слева какие-то толстые замурзанные книги. Одет он в монгольский халат. К нему пришиты погоны, приколоты ордена — Георгиевский крест, ещё какие-то. Выглядит это как минимум чудно, но я знаю, что именно так он в последние годы своей жизни и одевался. Говорил: бойцам моей Азиатской дивизии приятно видеть, что командир носит их национальную одежду.
Удивительная все-таки судьба у этого человека! Европеец до мозга костей, потомок рыцарей, которые некогда ходили в Крестовые походы во имя веры христианской, он заявил о себе, как о буддисте в третьем поколении и всеми силами стремился целиком окунуться в жизнь и верования Востока. В августе 1913-го барон даже решился на откровенную эскападу: вышел в отставку и уехал в Западную Монголию, где действовали отряды легендарного разбойника и странствующего монаха, знатока тантрической магии Тибета Джа-ламы. Под его освященными ритуальной человеческой кровью знаменами Унгерн сражался с войсками китайской республиканской армии за город Кобдо.
Лишь через полгода он вернулся на родину и вновь поступил на службу в русскую армию. Но и здесь не перестал пропагандировать свои идеи. Унгерн мечтал организовать свой «крестовый поход». Но на этот раз против Запада, который барон считал источником революций. И деяние это должно было свершиться силами «жёлтых», азиатских, народов, не утративших, подобно народам белым, своих вековых устоев. Унгерн был убежден: только после утверждения на всем Евразийском континенте «жёлтой» культуры и «жёлтой» веры — а именно буддизма ламаистского толка, удастся духовно обновить Старый Свет.
Проводником «желтой» идеи на Запад по замыслу Унгерна должна была стать вновь созданная держава, в которой объединятся все кочевники Востока — от берегов Индийского и Тихого океанов до Казани и Астрахани. Сердцем будущей супер-державы должна была стать Монголия, опорой и «центром тяжести» — Китай, правящей династией — великая династия Цинь, которая была отстранена от власти в результате Синьхайской революции 1911-1913-го годов.
Собственно, ради того, чтобы породниться с будущими правителями задуманной им державы, Унгерн и женился на своей манчжурской принцессе…
Бред буйнопомешанного? Как ни странно — нет. Совсем уж фантастическими эти проекты Унгерна с точки зрения мировой геополитики не являлись: после того как в ходе революций и войн практически одновременно рухнули Китайская и Российская империи, ситуация на Востоке стала такова, что здесь можно было реализовать самые невероятные геополитические прожекты.
В одном только Унгерн ошибся совершенно. Идея его была хороша, вот только реализовывать ее по большому счету было некому. Ни монголы, ни другие «желтые» народы становиться спасителями «прогнившего Запада» не желали. Даже в среде военной и политической элиты Востока идеи Унгерна о воссоздании империи Чингисхана и воцарении буддизма во всей Европе не встретили по сути дела никакой поддержки. Не удивительно: идея барона была доктриной, которую придумал человек белой расы и с целью глобального возвышения именно её представителей.
По всей видимости эту несправедливость в отношении себя чувствовали даже безмерно преданные Унгерну бойцы его Туземной дивизии. Они уважали его, они его боялись, искренне считая барона живым воплощением бога войны, но идти под знаменами его идеи дальше, они не хотели. И скоро показали это барону более чем наглядно.
После того, как Красная армия, к которой присоединились революционные монгольские части, разбив отряды белых, занимает Ургу и другие важные пункты на территории Северной Монголии, Унгерн решает уйти в Тибет. Это место для барона — сакральное. Здесь хранятся тайные знания древних, здесь прячется мистическая и легендарная Шамбала, здесь под тибетскими горами в «подземном королевстве» Агарти живут древние маги, которые из своих пещер незаметно, но совершенно реально правят миром. Но Унгерн — человек дела, а не мечтатель. Искать Шамбалу или входы в Агарти он не собирается. Его цель — вместе со своим войском поступить на службу к Далай-Ламе.
Однако, как выясняется вскоре, никто из его сподвижников следовать за ним не желает. Вспыхивает заговор, организованный группой офицеров Азиатской дивизии.
Унгерну удается спастись, но власть над своими полками он теряет. Барон в сопровождении немногих верных ему монголов уходит в степи. Но дни его уже сочтены. Те самые телохранители-монголы, в преданности которых барон не сомневался ни минуты, нападают на него. Они не решаются поднять руку на своего бога войны — «Цаган-Бурхана». Убить живое божество — слишком страшно. Ведь он может потом вернуться и отомстить. Так что монголы просто обезоруживают Унгерна, крепко вяжут по рукам и ногам, отдают поклоны и уносятся в степь, оставив беспомощного барона в юрте. Он мог бы умереть от голода и жажды. Но судьба распорядилась иначе. 22 августа Унгерна обнаруживает красный разъезд. Думаю, когда красноармейцы убедились в том, что перед ними действительно неуловимый дьявол, бог войны, властитель Даурии и монгольский диктатор, благословенный тибетским Далай-Ламой, революционные солдаты мягко говоря обалдели. Поверить в такое действительно было нелегко. Унгерна доставили в штаб советского Экспедиционного корпуса, а затем перевезли на российскую территорию. Путь мятежного барона закончился в тогдашней столице Сибири — городе Новониколаевске. Здесь, при огромном стечении народа, 15 сентября 1921 года состоялся суд. Барон был признан виновным по всем пунктам обвинения и приговорён к смерти. Вечером того же дня расстрельный взвод привел приговор в исполнение…
Но не зря на древнем гербе его рода было начертано: «Звезда их не знает заката». Имя барона не забыто.
А жаль.
Если бы не эта долгая народная память, сидела бы я сейчас себе за своим рабочим столом в институте и размышляла лишь о том, чего бы вечером купить к ужину… Если бы мне повезло, очень сильно повезло, после работы меня бы встретил Федор… Впрочем, о чем это я? Ведь только из-за проклятого барона мы и познакомились, его имя нас и свело. Если бы не Унгерн и его мифические клады, никак, никоим образом я бы не познакомилась ни с Федькой, ни с его друзьями.
