Главный подозреваемый - Кобен Харлан (книги хорошего качества TXT) 📗

Пэт начал полировать той же тряпкой пивную кружку. С небрежным видом. Не хватало еще, чтобы он сплюнул на пол, как в старом вестерне.

– Так чем могу быть полезен?

– Вы любите спорт? – спросил Майрон.

– Это что, соцопрос?

Старая шутка. Помрешь со смеху. Майрон попробовал другой вариант:

– Имя Клу Хейд вам о чем-то говорит?

Майрон ждал реакции, но ее не последовало. Впрочем, это еще ничего не значило. Похоже, Пэт всю жизнь проторчал за стойкой. У старых барменов мимика не более выразительна, чем у «Спасателей Малибу». Хм. «С чего вдруг я вспомнил этот сериал?»

– Я спросил…

– Это имя мне ни о чем не говорит.

– Пожалуйста, Пэт, – вмешалась Большая Синди.

Бармен бросил на нее быстрый взгляд.

– Могу еще раз повторить. Я его не знаю.

– Никогда не слышали о Клу Хейде?

– Нет.

– А как насчет «Нью-Йорк янкиз»?

– Я не слежу за ними с тех пор, как оттуда ушел Мик.

Майрон положил на стойку фото Клу Хейда.

– Видели его здесь?

Кто-то попросил разливного пива. Пэт налил кружку и отнес. Вернувшись, спросил Большую Синди:

– Этот парень коп?

– Нет, – ответила она.

– Тогда ответ – нет.

– А если бы я был коп? – поинтересовался Майрон.

– Тогда ответ был бы – нет, сэр. – Майрон заметил, что Пэт даже не взглянул на фотографию. – Потом я навешал бы на уши еще немного лапши насчет того, что слишком занят, чтобы разглядывать лица посетителей. И что люди здесь обычно стараются менять внешность. Особенно знаменитости.

– Понимаю, – кивнул Майрон. Он достал бумажник и вытащил пятьдесят долларов. – А если я покажу вам фотографию Улисса С. Гранта?

В музыкальном автомате сменилась песня. «Флаинг мэшин» слезно просили Розмари: «Ну улыбнись мне, Розмари, еще немножко».

«“Флаинг мэшин”. Подумать только, я помню название группы. Интересно, о чем это говорит?»

– Заберите ваши деньги, – попросил Пэт. – И ваше фото. И ваши вопросы. Мне не нужны неприятности.

– А что, из-за этого парня могут быть неприятности?

– Я даже не посмотрел на фото, приятель. И не собираюсь. Думаю, намек ясен.

– Пэт, пожалуйста. – Большая Синди снова вмешалась в разговор и захлопала ресницами. Представьте себе двух крабов, барахтающихся на спине под палящим солнцем. – Ты можешь нам помочь – ради меня?

– Прости, Синди, я тебя люблю, и ты это знаешь. Но если бы я пришел в «Кожу и похоть» и начал задавать вопросы? Ты бы стала помогать?

Большая Синди задумалась.

– Наверное, нет.

– Ну видишь. Я забочусь о клиентах.

– Отлично. – Майрон убрал снимок. – Тогда я здесь немного потусуюсь. Покажу людям снимок. Задам пару вопросов. Может быть, устрою слежку. Так сказать, в открытую. Буду фотографировать всех входящих и выходящих из вашего милого заведения.

Пэт покачал головой и улыбнулся:

– Ничего глупее в жизни не слышал.

– Я это сделаю, – твердо заявил Майрон. – Мне не хочется, но я установлю здесь круглосуточное дежурство с камерой.

Пэт внимательно взглянул на Майрона. Выражение его лица было непонятно. Может быть, враждебность. Или скука.

– Синди, выйди отсюда на минутку.

– Нет.

– Тогда я не буду говорить.

Майрон посмотрел на нее и кивнул. Большая Синди покачала головой. Он оттащил ее в сторону.

– В чем дело?

– Не надо было им угрожать, мистер Болитар.

– Я знаю, что делаю.

– Здесь плохое место, я говорила. Я не могу вас оставить.

– Тебе лучше побыть снаружи. Я о себе позабочусь.

Когда Большая Синди хмурилась, ее лицо напоминало свежевыкрашенный тотемный столб.

– Мне это не нравится.

– У нас нет выбора.

Она вздохнула. Гора Везувий извергла лаву.

– Будьте осторожны.

– Ладно.

Она двинулась к выходу. Зал был набит битком, а Большая Синди занимала много места. Но люди разлетались от нее во все стороны с быстротой, которая могла бы удивить Моисея. Когда она наконец исчезла за дверью, Майрон снова повернулся к Пэту:

– Итак?

– Ты тупой ублюдок.

Все произошло мгновенно. Две руки скользнули ему под мышки и замкнули пальцы на шее. Классический двойной нельсон. Нападавший усилил хватку, и руки Майрона растопырились, как крылышки цыпленка. Под лопатками что-то хрустнуло.

Голос над ухом прошептал:

– Хочешь потанцевать, красавчик?

В рукопашной схватке Майрон вряд ли мог тягаться с Уиндзором, но и сосунком он тоже не был. Понимал: если противник силен, бороться с двойным нельсоном бесполезно. Вот почему его запрещают в обычном реслинге. Конечно, если ты стоишь на ногах, можно попробовать заехать парню пяткой по ступне. Но такой трюк пройдет только с новичком, а новичку вряд ли хватит силы и умения провести двойной нельсон. К тому же Майрон не стоял, а сидел.

Локти Майрона беспомощно торчали вверх, как у сломанной игрушки, лицо было открыто. Человек, держащий его сзади, оказался в чем-то желтом. Одежда из мягкой ткани, скорее, шерсти. Желтая шерстяная кофта с длинным рукавом. Господи Иисусе. Майрон дернулся. Бесполезно. Руки человека в дамской кофточке оттянули его голову назад и со всего маху обрушили на стойку. Все, что он успел сделать, – это закрыть глаза. В последний момент ему удалось поджать подбородок и уберечь нос от чудовищного удара. Но его лоб тоже не был приспособлен к тому, чтобы им колотили по лакированной доске. Майрону показалось, что у него треснул череп. Голова «поплыла». Перед глазами запрыгали искры.

Еще две руки схватили Майрона. Он оказался в воздухе, его куда-то потащили, голова шла кругом. Чьи-то ловкие пальцы опустошили карманы. Открылась дверь. Майрона внесли в темную комнату. Хватка ослабла, и он шлепнулся на пол, как мешок с картошкой. Весь процесс от двойного нельсона до приземления на копчик занял не больше восьми секунд.

Свет в комнате не горел. Майрон ощупал лоб и почувствовал что-то влажное. Кровь. Он посмотрел на нападавших.

Две женщины.

Нет, трансвеститы. Оба в светлых париках. У одного прическа в стиле восьмидесятых – большой объем и кудри дыбом, вылитая Барби. Второй, в желтой кофточке (с вышитой монограммой, если кому интересно), сильно смахивал на Веронику Лейк после катастрофической завивки.

Майрон попытался подняться. «Вероника» гикнула и с разворота заехала ему ногой по ребрам. Удар пришелся прямо в грудь. Майрон выдохнул что-то вроде «плю-ю-ю» и рухнул на спину. Его рука машинально потянулась к телефону.

«Сейчас нажму кнопку памяти и одним движением наберу номер Уина. Потом можно расслабиться…»

Но телефон исчез.

Майрон поднял голову. Мобильник был в руках «Барби». Проклятие. Он осторожно огляделся. Справа открывался отличный вид на бар и спину Пэта. Он вспомнил большое зеркало. Ну конечно. Одностороннее зеркало. Посетители видят свое отражение. А тот, кто сидит здесь, наблюдает за тем, что происходит в баре. Попробуй что-нибудь спереть, если даже не знаешь, кто за тобой следит.

Стены обшиты пробковым дубом: полная звукоизоляция. На полу дешевый линолеум.

«Удобно мыть», – подумал Майрон.

И правда, на полу виднелись брызги крови. Причем не его. Старые, высохшие пятна. Остались с прошлого раза. Зачем? Ясно зачем. Для устрашения.

Классическая комната для битья. Где их только не бывает. Например, на стадионах. Сейчас, правда, меньше. Но было время, когда буйных болельщиков не просто уводили с поля. Охрана тащила их в специальную комнату и там выколачивала всю дурь. Риска никакого. Что может доказать спортивный хулиган? Он наверняка уже подрался на трибунах, к тому же под кайфом или пьяный в дым. Ну и что, если парни из охраны добавят ему пару синяков? Кто знает, откуда эти синяки? А если он начнет угрожать скандалом и шумихой в прессе, владельцы стадиона всегда могут выдвинуть встречное обвинение: агрессивное поведение, пьянство в общественных местах и все, что им придет в голову. После чего предоставят дюжину других охранников, которые подтвердят их версию.

Так что болельщик давал обратный ход. И комнаты для битья действовали дальше. Может, действуют и до сих пор.