Зельда - Браун Картер (бесплатные полные книги TXT) 📗

На уговоры не было времени. Я не мог выстрелить из боязни попасть в Нину и не собирался оставаться поблизости и смотреть, если он рассчитывал разнести мне голову. Я отскочил назад за прилавок огромными взмахами рук и ног, затем упал на пол позади бара, прихватив Джен Келли с собой. Мгновение спустя пистолет Рамона выстрелил, и бутылка на полке разлетелась вдребезги, промочив нас насквозь отличным французским коньяком. Мне нравятся девушки с естественными атрибутами, но Джен, казалось, была одарена ими сверх меры, и я отчаянно соображал, как выбраться из-под них. Затем я прокрался к дальнему краю бара, пробормотал наспех молитву и поднял голову над стойкой бара.

Рамон тащил Нину вслед за собой до раскрытых дверей на террасу. Расширенные зрачки его безрассудных глаз внезапно остановились на моем лице, и я нырнул вниз, когда его пистолет повернулся в мою сторону. Еще одна бутылка на полке разлетелась на осколки, но в этот раз ликер не попал на меня, и я принял на свою спину душ из маленьких осколков стекла. Я досчитал до пяти и снова поднял голову. Рамон замялся на мгновение в раскрытом дверном проеме, затем оттолкнул от себя Нину с неожиданной злобой, она упала, ударившись головой об пол. Он сделал еще один шаг назад, который почти вывел его на террасу, затем остановился как завороженный.

— Зельда Роксан. — Он произнес ее имя, словно это было ругательство, и шумно сплюнул, будто прочищая горло.

Зельда сидела не шевелясь в своем кресле, наблюдая за ним с напряженно-внимательным выражением на лице. Логика подсказывала мне, что она ничего не сможет больше сделать, не было никакой возможности убежать от него, — но в ее непоколебимом взгляде был вызов судьбе, и она как бы подталкивала его убить себя. Возможно, Рамон почувствовал этот вызов. Его рот беззвучно двигался несколько секунд, затем он медленно поднял пистолет, направляя его на нее.

— Брось его, Рамон, — закричал я.

Точно с таким же успехом я мог бы кричать луне. Его рука двигалась твердо, пока пистолет не уперся прямо в Зельду, и у меня не было выбора. Я направил пистолет Валеро ему в грудь и трижды нажал на спусковой крючок. Сила удара трех крупнокалиберных пуль отбросила его на террасу, где он свалился беспомощной грудой и лежал там, не похожий ни на что из виденного мной раньше. Грязь к грязи, говорят, но за короткую единицу времени Рамон Перес превратился из человека в груду вчерашнего мусора.

Глава 10

Они выглянули на террасу, потом снова быстро отвернулись, словно кто-то уличил их в недостаточной воспитанности. Затем все внимательно посмотрели друг друга и убедились, что на их здоровых упругих телах нет кровавых пятен и ужасных черных пулевых отверстий.

Зельда заговорила первой.

— Спасибо, Рик, дорогой, — нежно проворковала она. — Я всегда помнила, что нахожусь в безопасности, пока ты здесь.

— Думаю, он просто истинный геройский прохиндей, — произнес Броган агрессивно-веселым тоном.

— Это не его вина — все произошло так быстро. — Куртни выглядел ошеломленным. — Черт возьми, я всегда гордился своей мгновенной реакцией, но, когда Перес схватил мисс Фарсон, я просто растерялся.

— Холман — суперубийца, — любезно поддержал его фон Альсбург. — Вы будете знаменитым.

— Предпочел бы выпить, — честно признался я и уловил насмешливый блеск в глазах Брогана, по ошибке принявшего чистую правду за браваду показной скромности.

— Кто-то просит выпить? — Задыхающийся голос прозвучал ниоткуда.

Мгновение спустя взъерошенная голова Джен Келли появилась из-за стойки.

— Я еще ничего не успела сообразить, как начался этот ураган, — заявила она, осматривая себя, — я насквозь мокрая и к тому же пропахла коньяком. — Она медленно поднялась и, бросив взгляд на террасу, застыла. — Бедный Рик. — На ее лице появилось неземное сострадание, когда она быстро взглянула на меня. — У вас не было выбора, не так ли?

— Я умею ненавидеть, и в этом моя беда, — честно признался я. — Чертовски хорошо умею, даже сам не знаю всей силы своей ненависти.

Я перехватил быстрый взгляд, которым обменялись фон Альсбург и Куртни, и вспомнил, как Рамон смачно сплюнул, когда упомянул имя Зельды. Как раз тогда у меня возникло внезапное желание подойти и плюнуть в обе эти продажные глупые физиономии лишь для того, чтобы увидеть, как они отреагируют. Осторожное подергивание за руку привлекло мое внимание к бокалу на стойке бара.

— Вы это хотели, так? — Джен дернула плечами, и земля снова качнулась, но теперь это уже не казалось смешным.

— Благодарю, — воскликнул я, — займусь этим позже. Прежде мне нужно сделать еще кое-что.

— Вызвать полицию? — спросил Куртни.

— Черт с ней, нет, — прорычал я, — пока нет. Есть вещи, которые следует сделать раньше.

— О! — На его лице появилось вежливое удивление, свойственное лицам английских мальчишек, когда они сталкиваются с особенно тошнотворным напором цивилизованных манер. — Простите! — Его голос стал холодным и отрешенным.

Я поднялся по лестнице и прошел в комнату Джен Келли. Валеро не произнес ни слова, пока я развязывал ему руки и ноги, но я чувствовал, что глаза, следящие за мной, полны незаданных вопросов. Получив свободу, он встал на ноги и осторожно потер запястья рук.

— Где генерал? — спросил он спокойно.

— Он мертв.., я убил его.

Шрам на его шее медленно запульсировал, как нечто живое. Его плечи обвисли, он устало шагнул к кровати и тяжело сел:

— Была причина?

— Уже в конце, — ответил я. — Он собирался убить Зельду Роксан. Я предупреждал его, что буду стрелять, если он не бросит пистолет, но это не подействовало.

— Тогда у вас была причина на это, — воскликнул он категорично.

— Вы умеете ненавидеть, Валеро? — Я озадачил его своим вопросом.

На мгновение он показался удивленным, затем задумался.

— Думаю, да, — произнес он наконец.

— Я — король ненавистников. Его синевато-серые глаза изучали меня с невозмутимым любопытством.

— Ваши руки замазаны чужой кровью, — резко проговорил он. — Вы не смеете рассчитывать, что я смогу отмыть их.

— Совсем не хочу этого, — честно признался я. — Просто рассчитывал, по какой-то причине, в которой не совсем уверен, что вы поймете то, что я сказал насчет ненависти.

Он тонко улыбнулся:

— Когда мне было восемь лет", военные пришли в нашу деревню, разыскивая революционеров. Был очень жаркий день, поэтому они не стали искать слишком далеко. Они взяли первых шесть человек, которые работали в поле, и повесили всех на перечном дереве. Мой отец, который не понял бы, что такое революционер, даже если бы сам Хосе Перес объяснил ему, был четвертым, кого они нашли в то утро. Я очень хорошо понимаю ненависть, senor, и еще одно, что идет с ней рука об руку, — чувство вины.

Я протянул ему сигарету и зажег ее, он коротко кивнул.

— Вы чувствуете вину, senor? — спросил он лениво, выпустив тонкую струю голубого дыма.

— Наверное, да.

— Как бы вы ни старались, вы не сможете, как это у вас говорят, отбросить это?

— Перенести, — пояснил я, — и вы правы. Я ненавидел Рамона Переса за то, что он сделал мне два года назад. В эту ночь у меня появилась возможность взять реванш. Ничего грубого, вы понимаете, полковник. Для такого человека, как генерал, это было бы коварно. Рафинированная жестокость, чтобы соответствовать особому положению его личности.

— Значение слов мне не понятно, но общий смысл... — Он красноречиво пожал плечами.

— У меня были намерения раздавить его, разорвать на кусочки, — быстро продолжил я, боясь остановиться, если окажется, что он не понимает того, что мне было ужасно важно втолковать ему. — Презрение должно было смениться сомнением, высокомерие — страхом. И когда он созрел бы для этого, я ввел бы ему в вену ужас, в постоянно увеличивающейся дозе, пока ничего не осталось бы от человека, который когда-то имел такой важный вид! В шести футах от земли! Затем наступил бы мой окончательный миг триумфа, когда я показал бы ему, что сделал и как это было достигнуто умелым использованием его собственного оружия — лжи и надувательства. Но когда этот миг наступил, это было только несчастье. Вы понимаете меня, Валеро? — взволнованно спросил я, схватив его за отвороты пиджака и неистово тряся. — Вы не можете объяснить тому, кто был когда-то человеком, что происходит с человеком! Это моя вина — мой реванш был совершенно полным. Вы можете это понять?