Меловой человек (ЛП) - Тюдор С. Дж. (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
— Опусти ноги и выключи телефон, — говорю я, усаживаясь за стол.
Он убирает ноги со стола, но не телефон. Я надеваю очки и нахожу в тексте то место, на котором нас прервали.
— Когда закончишь, может, удостоишь вниманием «Повелителя мух»?
Печатает. Еще энергичнее, чем прежде.
— Знаешь, Дэнни, мне кажется, если я предложу твоим родителям отлучить тебя от всех социальных сетей, твои оценки наверняка улучшатся.
Несколько мгновений Дэнни смотрит на меня, а я вежливо улыбаюсь. Я вижу, что он хочет выругаться и дать мне отпор, но вместо этого нехотя выключает телефон и засовывает в карман. Не думаю, что это победа. Просто временное отступление.
Но все отлично. Что угодно, лишь бы сделать эти два часа не такими тягостными. Иногда я даже получаю удовольствие от игр разума с Дэнни. К тому же, когда мне все-таки удается вызвать у него хоть какой-то интерес к учебе, я чувствую удовлетворение. Но сегодня явно не такой день. Я плохо спал ночью, чувствую себя ужасно вымотанным, да и нервы пошаливают. Такое чувство, что скоро случится что-то плохое. Непоправимое. Я пытаюсь сосредоточиться на книге.
— Так, мы говорили о главных героях: Ральф, Джек, Саймон…
— Саймон явно был лишним, — говорит Дэнни, пожимая плечами.
— Это почему же?
— Мертвый груз. Простофиля. Он заслуживал смерти.
— Заслуживал? Ты серьезно?
— Ну да. От его смерти никому не было ни холодно, ни жарко, верно? Джек был прав. Хочешь выжить на острове — забудь обо всей этой цивилизованной херне.
— Вообще-то главная мысль романа в том, что, если мы опустимся до дикарства, общество развалится.
— А может, и неплохо бы. Все равно это липа, так? Об этом же и говорится в книге. Мы просто прикидываемся культурными, а если копнуть глубже, то все мы дикари.
Я улыбаюсь, хотя и чувствую, как у меня внутри растет какое-то нехорошее ощущение. Наверное, опять несварение.
— Что ж, довольно занятная мысль.
На моих часах пищит будильник — я всегда ставлю будильник на конец урока.
— Хорошо, на сегодня все, — говорю я и собираю книги. — Надеюсь больше узнать о твоей теории из следующего сочинения, Дэнни.
Он встает и подбирает свою сумку.
— До скорого, сэр.
— На следующей неделе в это же время.
Когда Дэнни уже стоит на пороге класса, я вдруг говорю:
— Раз уж мы заговорили о новом обществе… Мне кажется, или ты видишь себя в числе тех, кто все-таки выжил, Дэнни?
Он бросает на меня довольно странный взгляд:
— Конечно. Да не волнуйтесь, сэр. Вас тоже.
Если идти домой через парк, получается намного дольше. Да и день сегодня не самый теплый, но я все равно решаю пройтись. Небольшая прогулка по аллее воспоминаний.
На берегу так красиво. Холмы с одной стороны, а за ними — отдаленный вид на собор, окруженный лесом. Эта картина не менялась последние несколько лет. Понадобилось четыре столетия, чтобы возвести этот шпиль, а ведь тогда не было необходимого оборудования. Хотя мне кажется, что даже с помощью всех чудес современных технологий на восстановление ушло бы куда больше времени. Но, несмотря на всю живописность местного пейзажа, каждый раз, когда я прохожу мимо этой реки, мой взгляд обращается к бурой, быстро бегущей воде. Она, должно быть, такая холодная…
Какими беспощадными могут быть течения! Чаще всего я, конечно же, думаю о том, как Шон Купер скользнул в эту воду в попытке вытащить свой велосипед. Никто так и не понес наказание за то, что украл его.
Слева от меня — новая зона отдыха. Мальчишки катаются на скейтах в парке. Мама усаживает смеющегося малыша на карусель. На качелях сидит одинокая девочка-подросток. Ее голова опущена, и волосы спадают ей на лицо, точно блестящий занавес. У нее каштановые волосы. Почти рыжие. Но то, как она сидит, обхватив себя руками, словно закрывшись в собственной раковине, моментально напоминает мне о Никки.
Я помню и другой день. Это было тем же летом: миг, затерянный в беспорядочном вихре воспоминаний. Мама тогда отправила меня в магазин, чтобы я кое-что купил. Я шел домой через парк, когда заметил Никки на детской площадке. Она в одиночестве сидела на качелях, неподвижно глядя на свои колени. Я едва не крикнул: «Эй, Никки!»
Но что-то меня остановило. Может, все дело было в том, как она беззвучно и вяло раскачивалась на качелях: вперед-назад, вперед-назад.
Я подошел ближе. У нее что-то было в руках. Оно сверкало серебром на солнце — я узнал крошечный крестик, который она обычно носила на шее.
Прямо у меня на глазах она подняла его… а затем воткнула в мягкую кожу своего бедра. Она делала это снова и снова. Снова, снова и снова…
Я попятился и поспешил домой. И я так никогда и не сказал Никки или кому бы то ни было еще, что видел ее в тот день. Но увиденное навсегда осталось со мной. То, как она вонзала распятие себе в бедро. Снова и снова…
Возможно, она проткнула ногу до крови, но все равно не издала ни звука. Даже не заскулила от боли.
Девушка, сидящая в парке, поднимает голову и заправляет волосы за ухо. Серебро вспыхивает на солнце — у нее несколько серебряных сережек в одном ухе и большое железное кольцо в носу. Она старше, чем я думал. Возможно, уже студентка. И все же я отдаю себе отчет в том, что я, довольно эксцентричный мужчина средних лет, просто стою и пялюсь на какую-то девчонку на игровой площадке.
Опустив голову, я иду дальше — чуть более резво, чем раньше. Телефон вибрирует в кармане. Я вынимаю его, ожидая очередного звонка от мамы, но нет. Это Хлоя.
— Да.
— Неплохо. Поработай еще немного над своей манерой разговора по телефону.
— Прости. Я просто немного… не важно. Что такое?
— Твой дружок забыл у нас свой бумажник.
— Майки?
— Ага. Я нашла его под столом в прихожей сразу после того, как ты ушел. Наверное, выпал у него из кармана.
Я хмурюсь. Время обеда. Майки уже давно должен был обнаружить пропажу бумажника. Хотя, с другой стороны, он крепко надрался вчера вечером. Может, он до сих пор спит в гостиничном номере.
— Да. Ну ладно, я позвоню ему и скажу. Спасибо.
— Ага.
А затем я чувствую какой-то внутренний толчок.
— Слушай, а ты не могла бы заглянуть в этот бумажник? Что там?
— Секунду.
Я слышу возню на том конце провода, а затем она снова берет трубку.
— Короче, тут наличка. Двадцать фунтов, кредитки, банковские карты, квитанции и водительские права.
— А карточка от номера в гостинице есть?
— Ах да! И она тоже.
Его карточка. Без нее он не смог бы попасть в номер.
Наверное, персонал отеля охотно выдаст еще одну карточку тому, кто сможет показать паспорт…
— Значит, он не возвращался в свою гостиницу вчера вечером? — спрашивает Хлоя, как будто прочитав мои мысли.
— Не знаю, — говорю я. — Может, он спал в машине.
Но почему он не перезвонил мне? Даже если он не хотел беспокоить меня среди ночи, почему не позвонил утром?
— Надеюсь, он не валяется где-нибудь в канаве.
— Какого черта, Хлоя?
Я тут же жалею об этом выпаде. Прямо чувствую, как она ощетинилась на том конце провода.
— Да что с тобой такое сегодня? С какой ноги ты встал? Мудацкой?
— Прости, — говорю я. — Я просто устал.
— Ладно, — бросает она, и по ее голосу мне становится совершенно ясно, что ничего не «ладно». — Ну и что будешь делать с этим своим другом?
— Позвоню ему. Если не получится связаться с ним напрямую, просто заброшу бумажник в гостиницу. Ну и выясню, все ли с ним в порядке.
— Оставлю его на столе в прихожей.
— Ты уходишь?
— Бинго, Шерлок. У меня тоже есть своя, причем бурная личная жизнь, забыл?
— Ах да… увидимся позже.
— Искренне надеюсь, что нет.
Она кладет трубку, а я думаю: шутка ли это была?
Хлоя правда собралась гулять всю ночь напролет или просто не хочет видеть такого заносчивого засранца, как я?
Я вздыхаю и набираю номер Майки. Попадаю прямиком на автоответчик: «Привет, это Майки. Я не могу подойти к телефону. Можете оставить свое сообщение после сигнала».
