Риск — мое призвание - Марлоу Стивен (книги без регистрации .txt) 📗
— Что из этого… — эхом отозвался я. — Пожалуй, ничего такого, из-за чего надо было бы скрываться. Особенно при том, что он имел хорошие шансы, еще не достигнув сорока лет, стать вице-президентом. Так ведь?
— По-видимому, так.
— Значит, здесь не обошлось без насилия?
— С такой известной фигурой, как Сиверинг, этого исключать нельзя.
— К сожалению, этого нельзя исключать ни с кем.
— Я не вижу здесь абсолютно ничего, за что можно было бы зацепиться. Для человека его положения руки у него казались настолько чистыми, что больше я ничего такого припомнить не могу. А я знаю Сиверинга лучше, чем кто-либо, кроме, пожалуй, его собственной жены.
— В таком случае, дайте мне письмо для его жены с подтверждением о том, что по поручению Саймона Коффина я работаю по делу об исчезновении ее мужа.
— Я дам вам такое письмо, только вы не очень-то радуйтесь. Оно не поможет.
— Вы считаете, что она не будет сотрудничать?
Не ответив, он быстро нацарапал что-то своим корявым почерком на листке именной бумаги для записей и отдал его мне. Записка гласила: «Этот человек — Честер Драм, следователь из округа Колумбия. Он здесь, чтобы помочь найти вашего мужа. Пожалуйста, окажите ему возможное содействие. Б.Л.»
Вручив мне листок, он тут же сурово уставился на ящик с сигарами. Уже от двери я обернулся и увидел лишь отливавшую серебром в свете настольной лампы шапку его густых седых волос.
Через двадцать минут я въехал на своем автомобиле с откидным верхом под неоновую вывеску «Мотель Маунт-Дезерт» и, дав пару кругов по автостоянкам, отыскал свободное место и припарковался. Я пересек посыпанную галькой площадку, поднялся по короткой и широкой лестнице и вошел в главный корпус. В вестибюле стоял стройный метрдотель. Рядом с ним была протянута бархатная лента, за которой выстроилась очередь ожидавших начала ланча постояльцев.
Рядом с гостиничной стойкой не было никого, кроме малого в белом кителе и бордовых штанах. У него было длинное, нездорового оттенка, лицо с тяжелой нижней челюстью, которое он целиком погрузил в раскрытый журнал «Лайф».
Приблизившись, я отпустил какое-то замечание по поводу балетного танцора, сделавшего все, что в таких случаях делают балетные танцоры, чтобы попасть на обложку «Лайфа», и спросил:
— Как поживает конгрессменша?
Он медленно, но с охотой отложил в сторону журнал и с интересом взглянул на меня. По выразительности его глаза напоминали поросячьи.
— Репортер? — заинтересовался он.
— Да, из отдела сенсаций.
— У нас здесь столько жен конгрессменов, что свихнуться можно.
— Отдел сенсаций, — повторил я. — Это задание должны были дать одной журналистке, но дело-то уж больно деликатное. Скажи-ка мне, приятель, как она сейчас, миссис Сиверинг?
Неожиданно для меня это его взяло.
— Так, так, так… — проговорил он. — Что ж, пора бы и поумнеть. Если работаешь по отелям, то должен замечать все. Вы знаете, в чем заключается моя теория?
Я заверил, что не знаю, но сгораю от любопытства.
Он подался вперед, прикрыл глаза, поднял вверх брови так, что они потянули за собой веки, и под ними обнажились выпуклые тускло-серые глаза, и тихо проговорил:
— Я всегда мечтал стать репортером, вы поверите? Мне все говорили, что у меня чутье на новости. Но наступила великая депрессия, и надо было с чего-то начинать. В общем, вы понимаете.
— Ну да, — заверил я.
Со стойки раздался приглушенный звонок телефона, он снял трубку, что-то вежливо в нее промурлыкал и положил трубку на место.
— Ну так вот, — продолжил он. — Если вы, мистер, станете надо мной насмехаться, то я никогда в жизни не скажу ни слова ни одному репортеру, так уж будьте добры… Ее старик разъезжает где-то по делам, вы улавливаете? Я уже порядочное время его здесь не видал. А она — аппетитная такая, понимаете, блондиночка, и плевать ей на то, что у ней пацан. Чувиха классная, брат, это я точно говорю. Вы когда ее увидите за пятьдесят ярдов, у вас в дождливый день в горле пересохнет. И вот со всеми этими се бабскими причиндалами, да еще когда он по своим делам то в Чикаго, то еще куда маханет, вот он удачу-то свою и проморгал.
— Это почему же?
— Да она с ним амуры крутит! — выпалил он и посмотрел на меня с вызовом.
— С кем, с другим постояльцем? — потрясенно спросил я.
Он покачал головой.
— Я не знаю, откуда он откопался, этот кадр. Только у него «Понтиак» с откидным верхом. Лишь на этой неделе он заезжал сюда три раза. И сегодня тоже.
— Что, прямо сейчас?
— Я тут вышел на крыльцо подымить и увидел, как он подрулил на своей тачке. Минут тридцать, а может, и сорок назад. Не знаю, здесь он еще или нет. Но он себе мозоли на заднице натрет, этот пентюх, если вздумает се дожидаться. Ее здесь нет.
— Ты, вообще, в курсе всего, — похвалил я.
— Да это же проще простого! Она в город в кино поехала, а я ей человека нашел, чтобы с ребенком посидел, — закончил он, взъерошив свои жесткие волосы короткопалой пятерней. — Ну как, помог я вам?
— Еще бы! — подтвердил я, вытаскивая бумажник.
— Бабок не надо, кореш. Вот если бы я чемоданы помог донести, тогда другое дело.
— Ну хорошо, я куплю у тебя номер комнаты, идет?
— Седьмой, внизу, прямо у воды, — сказал он. — Это будет стоить пять баксов.
Я вручил ему пятидолларовую банкноту, он подмигнул и тем самым восстановил мою веру в человеческую природу. Не всем же быть ангелами.
Под номером семь числился третий отсек от конца длинного оштукатуренного корпуса.
На скамейке перед ним почти полулежа расположилась парочка. Когда я подошел, две фигуры со вздохами разочарования отпрянули друг от друга и выпрямились. Фигуры оказались гладкощеким посыльным из мотеля, по виду явно студентом на каникулах, и девушкой, которой самой, похоже, еще нужна была нянька.
— Вот как вы присматриваете за ребенком, — строго проговорил я.
Они ничего не ответили. Девушка, казалось, вот-вот заплачет.
— Ну и кто из вас двоих здесь няня?
— Я, — пролепетала девушка.
— В таком случае, давай-ка, Джек, дуй домой, — сказал я пареньку.
— Да, мистер, иду, — пробормотал тот.
— Да иди же ты, Бога ради, — умоляюще проговорила девушка, и он побежал к главному корпусу.
— Пожалуйста, мистер Сиверинг, — попросила она. — Не говорите о нем управляющему, иначе его выгонят. И потом, это я все затеяла и вызвала его.
— Я не скажу никому ни слова. Вам просто надо было сидеть в комнате, вот и все.
— Так вы не скажете?
— Не скажу.
— Мы бы сюда и не вышли, только ваш друг нам сказал.
— Мой друг?
По тому, каким тоном я это произнес, она почувствовала неладное, и се блестящие, полные слез глаза тревожно расширились.
— Джо Эймс?! — радостно воскликнул я, широко ей улыбаясь. — Так он приехал? Вот так новость!
— Он не назвался, мистер Сиверинг, он только сказал, что хочет поговорить с вашим сыном наедине. Еще он сказал, что миссис Сиверинг ему разрешила. Видите, он даже окно закрыл? Я что-нибудь сделала не так, мистер Сиверинг?
— Это ты насчет Джо Эймса? Что ты! Да это — вот такой парень, малышка! Ну хорошо, я уже вернулся, и ты можешь идти. Прости, что спугнул вас.
Она заулыбалась, и се лицо просветлело.
— С вас два доллара, — сообщила она.
Я дал ей два доллара, и она, с хрустом ступая по гальке подошвами без каблука, направилась к главному корпусу. Я зажег сигарету, сделал только две затяжки, затушил ее и подошел к створчатому окну. Действительно, оно было закрыто. Из-за задернутых занавесок пробивался свет. На улице наступила почти полная темнота, кое-где нарушаемая желтым светом фонарей.
Я пробрался по террасе к навесу для автомашины и уловил легкий запах бензина. Отсюда было видно тускло мерцавший залив. Когда я вышел с другой стороны, до меня донеслись голоса.
Сзади дома было еще одно окно, его створки были открыты и располагались под прямым утлом к стене. Пригнувшись, я подобрался прямо под окно и, глядя на раскинувшийся за полосой галечника и песка залив, прислушался.
