Розыск - Удинцев Анатолий (лучшие книги без регистрации .txt) 📗

Военная служба трудна. Потому и «служба», а не работа. Привыкаешь ко всему – и к физическим перегрузкам, и к недосыпанию в нарядах и караулах, к тому, что не всегда можно распорядиться личным временем так, как ты этого хочешь… Да и часто ли оно бывает, личное время?.. Недаром ведь раньше за пятнадцать лет безупречной службы военных награждали орденом Красной Звезды, а за двадцать пять – орденом Ленина…

Но как ни привыкай к трудностям, как ни считай их совершенно естественными, если носишь погоны, все же в судьбе каждого военного бывает случай, самое трудное время или период, которые невозможно забыть до конца дней своих…

Таким случаем для Олега Волкова стал маршрут Скальный – Наим.

Вертолет высадил его и трех солдат у какого-то хантыйского стойбища, сделал круг и улетел.

Вскоре от стойбища подошли два охотника-ханта – низкорослые, кривоногие, в малицах и тоборах [10]. Их вагорелые скуластые, с узкими щелочками глаз лица были так разительно схожи, что возникала мысль о братьях-близнецах. Друг от друга они отличались только тем, что у одного в руках была магнитола, а на голове второго довольно нелепо красовалась белая пляжная кепочка с изображением оранжевого солнца, ядовито-синего моря, чаек и надписью «Сочи». Из динамика магнитолы доносился голос Аллы Пугачевой.

– Зтарово, нашальник! – с бесцеремонной простотой, свойственной многим народам Севера, сказал тот, что был в кепочке из города-курорта. – Пошто преекали?

Пока Волков объяснял, солдаты с нескрываемым любопытством разглядывали охотников, а те, в свою очередь, с откровенной завистью людей, понимающих толк в оружии, любовались их новенькими автоматами.

– Кой, кой! Шипко короший штука! Сокатый стрелять талеко мошно, волка мошно! Отнако целую стаю волка бить мошно! – осмелев, погладил вороненую сталь обладатель пляжной шапочки. – Тороко стоит?

– Не только волка, атец, мэдвэдя с адной очеред свалить можно! – улыбаясь, ответил хозяин автомата, стройный черноусый грузин Сохадзе. – Только в магазинах такие нэ продают, нэ положено.

Охотники осуждающе покачали головами и заговорили на своем языке. Олег догадался, что они осуждают слова Сохадзе в отношении медведя. Он знал, что в старину у хантов медведь был тотемным животным и говорить о его убийстве считалось кощунственным и опасным делом. «Братец», как они называют медведя между собой, мог «услышать» такие слова и, подкараулив, задрать охотника…

– А патронов мал-мал проташь? К карабину, отнако, поткотят.

– Извини, не можем мы этого сделать, – с улыбкой покачал головой Волков. – Военное имущество. Сигарет дать можем, антикомарина дать можем, а патроны нет. Извините.

Охотники с видимым удовольствием приняли скромные солдатские подарки, заулыбались.

– Как считаете, до Найма болотом пройдем? – спросил их Олег.

– Ты стурел, отнако, паря? Кой, кой! По наимской-то янке и сокатый теперь не котит! С кор, отнако, польшой вота итет. Ноками котить не нато! Лотка-моторка, отнако, нато! – ответил хант в кепочке.

– Так, так! – поддержал его товарищ. – Как лягушка плавать путешь, та? Как рыпа-нельма плавать путешь, та? Пойтешь – сам потонешь! Автомат топить путешь! Шалко!..

Олег и сам прекрасно понимал, что ждет его группу. Он оглядел своих солдат. Выдержат ли?

– Ничего. Нам не впервой, пройдем. Болотину еще не отпустило, держать будет! – сказал нарочито бодро, чтобы вселить уверенность в подчиненных. – Пройдем, так ведь, ребята?

Сравнительно легким оказался только первый десяток километров. Потом верховая вода на болоте стала заметно прибывать. К ночи ее уровень поднялся выше голенищ сапог.

Вначале ледяная вода нестерпимо ломила ступни, но вскоре это ощущение прошло. Ноги одеревенели, потеряли чувствительность.

– Ну, товарищ прапорщик, если и выберемся из этой заварухи живыми, ноги нам уж точно ампутируют! – мрачно предположил рослый, спортивного вида москвич со смешной птичьей фамилией Скворец. – Я читал в какой-то книге…

– Ээ-э, дарагой! – перебил его Сохадзе. – Зачем так скажешь, а? Мнэ, например, май ноги пока нравятся, пусть остаются, слушай! Еще на тваэй свадбэ лэзгинку танцевать буду. «Асс-са!» – кричать буду!

– А вы представляете, у нас в Ташкенте сейчас жара стоит! – произнес Мавлянов, парень с красивыми миндалевидными глазами. – Пацанята в фонтанах купаются… А на Комсомольском озере песок горячий-горячий, даже ступить больно, вот как жжет! Эх, позагорать бы сейчас!..

– Размечтался! Хотя бы по стакашку водочки! У; меня лично уже зуб на зуб не попадает! – не поддержал его фантазии рациональный московский акселерат. – А ноги нам точняком отрежут!.. Вон у меня уже…

– Ну зачем же так мрачно, Скворец? Не одному тебе трудно! Идти надо, а не ныть! – приструнил солдата Волков. – А как доберемся до Найма, я вам, ребята, баньку организую. С пихтовыми вениками… Парился когда-нибудь пихтовым веником, а, Скворец?

– У меня ванная дома, – буркнул в ответ тот.

– Ну, брат, смаку ты, оказывается, не понимаешь! Баня, да с пихтовым-то веничком!.. Ммм-м!.. – мечтательно прижмурил глаза Олег. – Это же красотища! Любую хворобу в два счета выгоняет. А ты мне талдычишь – «ванна»! – Он достал компас, свизировал по нему направление движения и бодро сказал: – Слушай приказ! Всем держать хвост пистолетом! Курс на баню!

Это он бодрился перед ними и для них. А у самого на душе кошки скребли.

«Угроблю я ребят! – думал он, прощупывая палкой водную толщу перед собой. – Причем без всякой на то надобности!.. Приказ мы, конечно, выполним. Но какой ценой? Можно же было кое-что продумать… Выдали бы нам надувную лодку, и тогда, пожалте, хоть двадцать раз этот маршрут прорабатывай!.. Вот уж подполковник Богатое такой необдуманный приказ не отдал бы! Он у нас настоящий «батя» – строгий, но о людях заботится. А Рябцев… И кто их таких только в начальники выдвигает? Вред же сплошной! Отлично ведь понимают, кто есть кто, а выдвигают!.. Неужели же прошлая война нас так ничему и не научила?»

Вода все прибывала.

Иногда у Олега появлялось даже нестерпимое желание повернуть назад, но он тут же подавлял свою слабость.

«Нет, только вперед! Вперед!! – приказывал себе Волков. – Не расслабляться! На тебя солдаты смотрят!»

И группа шла. С каким-то отупелым остервенением брели четыре человека в военной форме почти по пах в черной ледяной воде. А когда кто-нибудь из них оступался и падал, отражение луны и звезд потом еще долго дрожало и дробилось в кругах мелкой волны…

– Все! Не могу больше! Ну застрелите, застрелите меня! – внезапно запсиховал солдат со странной фамилией Скворец. – Зачем бессмысленно мучиться? Да неужели вы не понимаете, что мы обречены?! Нас уже фактически нет! Вы понимаете – не-ет!!

На уговоры не было времени. Автомат и вещмешок Скворца уже давно нес Волков. Облегчить состояние этого дрогнувшего, сдавшегося прежде времени душой человека, казалось, было нечем…

– Иди, иди, дарагой! Фактычески, а?! Что, тэбе аднаму тяжело, да? Аднаму тэбе прахладно, да? Мавлянову нэ холодно, мнэ нэ холодно, товарищу прапорщику нэ холодно, да? – грубовато толкая его в спину, спрашивал Сохадзе. – Нэт, слушай, нэ паеду я к тэбе на свадбу! Нэ хачу видэть несчастный дэвушка, что жэной труса будэт! Иди, иди, дарагой! Нэ видэлывайся!!

Так прошла ночь.

Утро принесло некоторое облегчение. Вода стала заметно спадать.

«Похоже, мы выбрались на более высокое место. Или все-таки вода действительно убывает?» – попытался объяснить себе это явление Олег и дал команду позавтракать.

Собравшись в кружок, они молча съели по банке холодных консервов с подмокшим, а потому безвкусным хлебом и продолжили путь.

Шли тоже молча. До разговоров ли тут было, если вторые сутки нельзя ни прилечь, ни присесть?

Когда кому-то из группы приспичивало сходить по нужде, даже это приходилось делать стоя! Естественная в общем-то процедура становилась из-за невозможности уединиться чем-то унизительным, солдаты стеснялись друг друга.