«К» – значит кара - Графтон Сью (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗

Я бросила взгляд на линию горизонта. Из тех тридцати двух буровых платформ, что расположились в океане вдоль побережья Калифорнии, двадцать четыре находятся вблизи округов Санта-Тереза и Пердидо, в том числе девять – на расстоянии менее трех миль от берега. Несколько лет назад мне довелось присутствовать на дискуссии относительно того, смогут ли эти старые платформы выдержать семибалльное землетрясение. Тогда специалисты разошлись во мнениях. В одном лагере оказались геологи и представители Комиссии по сейсмобезопасности, подчеркивавшие, что самые старые платформы строились в период 1958 – 1969 годов, до того, как нефтедобывающая промышленность перешла на единые правила проектирования и строительства. Представители нефтяных компаний, которым принадлежали платформы, заверяли нас в нашей полнейшей безопасности. Черт возьми, ну и сбила тогда меня с толку эта дискуссия! Я попыталась представить себе, как платформы рушатся и нефть выливается в будущий океан, который сразу же становится черным. Но потом я подумала о ежедневном засорении пляжей, о сточных водах, что сливаются неочищенными в реки и моря, об озоновой дыре, о вырубаемых подчистую лесах, о свалках ядовитых отходов, о том мусоре и хламе, который плодит вокруг себя жизнерадостное человечество; и все это в дополнение к ежегодным засухам и голоду, обрушиваемым на него природой как нечто само собой разумеющееся. Еще неизвестно, от чего именно мы загнемся раньше. Иногда у меня даже появляется мысль, а не лучше ли было бы взорвать всю планету сразу, целиком, и одним махом покончить со всем этим. Больше всего действует мне на нервы именно неопределенность.

Проехав мимо принадлежащего штату отрезка пляжа, я обогнула мыс и плавно вкатила в Пердидо с западной его стороны. На первом же повороте свернула с автострады и неторопливо направилась через деловую часть города, стараясь сориентироваться. Широкая главная улица была размечена по краям линиями под косым углом, обозначавшими места для стоянок. Пикапы и "дачи на колесах" стояли радиаторами к тротуарам, число их было весьма внушительно. За мной медленно двигалась машина с открытым верхом и включенным на полную мощь радио. Духовой оркестр, грохотавший через бас-динамики, напомнил мне о парадах, которые проходят Четвертого июля [11]. Над окнами каждого второго кафе или магазина висели симпатичные полотняные тенты. Не иначе, как их изготовлением занимается кто-нибудь из родственников мэра, подумала я.

Те дома, в одном из которых жила теперь Дана Джаффе, были построены, наверное, в семидесятые годы, когда Пердидо пережил недолгий период бума в торговле недвижимостью. Сам дом был в полтора этажа, оштукатуренный, пепельно-серого цвета, все деревянные украшения на нем были выкрашены белым. На стоянках перед большинством домов в этом микрорайоне стояло по три-четыре машины, из чего можно было заключить, что хотя каждый из домов предназначался для одной семьи, но фактическое население было больше. Я въехала на дорожку и припарковалась позади "хонды" последней модели.

Сумерки сгущались. Вдоль ведшей к дому тропинки чередовались высаженные гнездами цинии и ноготки. Даже в том слабом свете, отражавшемся от белых деталей дома, я видела, что кусты и трава на газоне были аккуратно подстрижены. Создавалось впечатление, что те кто тут живут, явно прилагали немалые усилия, чтобы их дом как-то выделялся из череды подобных. Вдоль забора были установлены дополнительные подпорки для вьющихся растений. Ветви жимолости, расползшиеся по специально сделанным решеткам, создавали иллюзию хотя бы минимальной изолированности, а кроме того, наполняли воздух необыкновенно приятным ароматом. Я отыскала в сумочке свою визитную карточку и позвонила в дверь. Крыльцо было заставлено картонными коробками, какими пользуются при переездах, все они были закрыты и заклеены. Интересно, куда это она собралась, подумала я.

Прошло какое-то время, прежде чем Дана Джаффе открыла дверь. Плечом она прижимала к уху телефонную трубку, за аппаратом из комнаты тащился шнур не меньше двадцати пяти футов в длину. Дана принадлежала к тому типу женщин, который я всегда воспринимаю как подавляющий: светлые, медового оттенка волосы, четко обрисованные скулы, холодный и пристальный взгляд. У нее был прямой и узкий нос, твердый подбородок, немного неправильный прикус. За приоткрытыми полными губами блестели ослепительно белые зубы. Прижав трубку к груди, чтобы ее собеседник не слышал наш разговор. Дана спросила:

– Да?

Я протянула ей визитку.

– Мне бы хотелось поговорить с вами.

Слегка нахмурившись от удивления, она посмотрела на карточку, потом вернула ее мне и, приложив к губам указательный палец и придав лицу извиняющееся выражение, жестом предложила мне пройти в дом. Я переступила через порог и вошла. Слегка опередив хозяйку дома, я прошла в гостиную. Взгляд мой устремился дальше, туда, откуда тянулся телефонный провод: там находилась столовая, превращенная в помещение для офиса. Судя по всему, Дана занималась брачным консультированием. Повсюду в доме лежали стопки "брачных" журналов. Позади письменного стола висела доска, заполненная фотографиями, образцами приглашений, снимками свадебных букетов, информацией о предлагаемых на время медового месяца путешествиях. Табличка, где значилось полтора или два десятка имен и дат, была, по-видимому, графиком тех предстоявших бракосочетаний, которые должна была успеть подготовить эта маленькая фирма.

На полу в комнате лежал белый с ворсом ковер, кушетка и кресла обиты тканью голубовато-стального цвета, набросанные на них подушки были почти белого, как морская пена, оттенка. Никаких особых украшений или антикварных безделушек, за исключением нескольких семейных фотографий в старинных серебряных рамках, я не заметила. По всей комнате были расставлены ящики с разнообразными домашними растениями, ухоженными и такими большими, что казалось, они должны просто-таки насыщать воздух кислородом. Что было весьма кстати, поскольку в помещении висел ядовитый сигаретный дым. Вообще вся обстановка в комнате производила приятное впечатление: видимо, это были недорогие копии с добротных авторских изделий.

Дана Джаффе, худая, как спичка, была одета в застиранные джинсы и простую белую безрукавку, на ногах – теннисные туфли, без носков. Если я так оденусь, то у меня будет вид, словно я собралась сменить масло в машине. Ей же все это придавало этакую небрежную элегантность. Волосы у нее были собраны на затылке в пучок и подвязаны косынкой. Теперь я разглядела, что между светлыми волосами у нее кое-где пробивалась седина, но Дану это нисколько не портило, наоборот, она держалась так, словно была уверена, что возраст лишь придает ее и без того отточенному лицу дополнительный интерес. Чуть приоткрытый из-за неправильного прикуса рот делал лицо женщины как будто недовольным или немного надутым. И, видимо, по этой причине ее никогда нельзя было назвать в полном смысле слова "красивой". Скорее она подходила под категорию "интересной" или "привлекательной", хотя лично я готова была бы умереть, лишь бы у меня было такое же лицо: сильное, притягивающее, безукоризненно правильное.

Не прерывая разговора по телефону, Дана схватила оставленную на пепельнице сигарету и глубоко затянулась.

– Не думаю, что это будет удачным решением, – продолжала она в трубку. – По-моему, такой стиль не очень подойдет. Вы ведь говорили мне, что кузина Корри несколько полновата... Ну, пусть туша. Я именно это имею в виду. Нельзя надевать баску на тушу... Нужна длинная юбка... Да, да, совершенно верно. Тогда не так будут заметны полные ноги и бедра... Нет, нет, нет. Я не избыточную полноту имею в виду... Да, я понимаю. Может быть, найти что-то со слегка приспущенной талией? И мне кажется, стоило бы поискать платье с каким-нибудь особым вырезом, который бы уводил взгляд вверх. Вы понимаете, что я хочу сказать?.. Гм-гм... Знаете что, я тут полистаю свои книжки и что-нибудь вам предложу. И пусть Корри купит в супермаркете парочку "брачных" журналов. А завтра поговорим... Хорошо... Да, конечно. Я вам перезвоню... Ну что вы, звоните, не стесняйтесь... И вам тоже. – Она положила трубку и немного подтянула на себя шнур, чтобы он лежал посвободнее. Потом затушила сигарету, положила ее в пепельницу, стоявшую на письменном столе, и перешла в гостиную. Изо рта у нее еще продолжал выходить сигаретный дым.