Холод смерти - Макдональд Росс (е книги .txt) 📗

— Придется заняться ее прошлым. Как выясняется, она была замужем и недавно развелась. Кроме того, мне хотелось бы побольше узнать о ее взаимоотношениях с Долли. Судя по всему, они были довольно близки.

— Вы намекаете, что это была лесбиянская связь? У нас... — Он решил не доводить свою мысль до конца.

— Я ни на что не намекаю. Мне нужны сведения. Каким образом профессор Хагерти стала консультантом Долли?

— Я думаю, самым обычным.

— В чем заключается путь выбора консультанта?

— Когда как. Миссис Кинкейд состояла в старшей группе студентов, которым мы обычно позволяем самостоятельно выбирать себе консультантов — конечно, если они имеют свободные часы для занятий.

— Значит, Долли сама выбрала Элен Хагерти?

— Вполне возможно. Но это ведь могла быть и чистая случайность.

Как будто нас что-то подтолкнуло, мы одновременно повернулись и посмотрели на тело Элен. Оно лежало, маленькое и одинокое, в дальнем конце комнаты. Наш совместный полет в тумане длился уже довольно долго. Я взглянул на часы. С момента нашего приезда прошло всего четырнадцать минут. Казалось, время замедлило бег, разделившись на бесконечное число отрезков, как пространство Зенона, или поддавшись влиянию марихуаны.

С видимым усилием Брэдшоу оторвал взгляд от тела Элен. За эти мгновения с его лица окончательно исчезло выражение детскости. Он наклонился ко мне. Глубокие морщины разбегались от глаз и рта.

— Я не понял, что вам сказала миссис Кинкейд? Она призналась... призналась в убийстве?

— Полицейские или прокурор расценили бы это именно так. К счастью, никого из них не было рядом. За свою жизнь я слышал много правдивых и ложных признаний. С моей точки зрения, она говорит неправду.

— А как же кровь?

— Она могла поскользнуться и упасть.

— Так вы думаете, что мы не должны говорить об этом шерифу?

— Если вы не возражаете.

На его лице отразилась борьба противоречивых чувств, и после некоторого колебания он произнес:

— Да, лучше помолчать об этом, по крайней мере, пока. Как бы там ни было, она была нашей студенткой.

Брэдшоу не заметил, что использовал прошедшее время, и это очень огорчило меня. Думаю, что полицейская сирена принесла облегчение нам обоим. Вслед за машиной шерифа подъехала передвижная лаборатория. В несколько минут комната заполнилась людьми, полностью изменившими ее вид, — помощник прокурора, фотограф, эксперты. Она потеряла свою индивидуальность и потускнела, как любая комната в любой части света, где было совершено убийство. Как это ни странно, казалось, что люди в униформе совершают еще одно убийство, разрушая изысканную ауру дома Элен и превращая ее самое в кусок мяса, который поступит на лабораторные исследования для предъявления в суде. Когда над ней засверкали вспышки, мои нервы не выдержали.

Шериф Герман Крейн, широкоплечий мужчина, был одет в желто-коричневый габардиновый костюм. Единственным намеком на униформу была широкополая шляпа с кожаным ободом. Разговаривал он командным тоном.

Манера поведения обнаруживала в нем политикана, балансирующего между лестью и хамством. К Брэдшоу он обращался с показным почтением, словно тот был экзотическим оранжерейным растением.

Со мной он вел себя так, как со мной обычно ведут себя полицейские — с профессиональной подозрительностью: они всегда подозревают меня в преступной самостоятельности мышления. Мне удалось убедить шерифа снять с дежурства патрульную машину и отправить ее на поиски беглеца с невадским номером. Он стал жаловаться, что у него не хватает людей, и выражать сомнения, так ли уж необходимо выставлять на дорогах контрольные посты. И тут я понял, что в дальнейшем иметь с ним дело бесполезно.

Мы уселись: шериф — в шезлонг, я — в плетеное кресло — и занялись обсуждением происшедшего; помощник прокурора, владевший стенографией, записывал наш разговор. Я сообщил ему, что тело обнаружила Долли Кинкейд, жена моего клиента. Профессор Хагерти была ее научным консультантом. В данный момент Долли в шоковом состоянии и находится под наблюдением врача.

Не дожидаясь, когда шериф начнет выжимать из меня подробности, я, насколько это было в моих силах, передал ему свой разговор с Элен о том, что ее шантажировали. Упомянул я и о том, что она обращалась в полицию. Естественно, это было воспринято им как критика его ведомства.

— Я уже сказал, что у нас не хватает штатов, не хватает профессионалов. Все бегут в Лос-Анджелес — там хоть деньги платят, а что мы можем? — Он прекрасно знал, что я из Лос-Анджелеса, так что это обвинение было адресовано прямо мне. — Если я после каждого идиотского звонка буду выставлять у дома охрану, кто будет заниматься делом?

— Понимаю.

— Очень рад. Зато я кое-чего не понимаю — каким образом состоялся ваш разговор с пострадавшей?

— Профессор Хагерти пригласила меня к себе.

— Когда это было?

— Я не засекал время, незадолго до захода солнца. Я пробыл здесь около часа.

— Что она хотела?

— Просила меня остаться с ней, чтобы защитить ее. К сожалению, я этого не сделал. — Мне сразу стало легче. Как иногда простая фраза снимает тяжесть с души!

— Вы хотите сказать, что она собиралась нанять вас телохранителем?

— Да. — Какой смысл было рассказывать ему обо всех нюансах нашего разговора с Элен?

— А откуда ей стало известно, что вы занимаетесь такого рода деятельностью?

— Ну вообще-то я занимаюсь не совсем этим. Ей было известно, что я занимаюсь сыскной работой, — об этом она узнала из газеты.

— Ну что ж, понятно. Вы выступали сегодня в качестве свидетеля на процессе миссис Перрин. Наверное, я должен вас поздравить — она освобождена.

— Спасибо.

— Я-то придерживаюсь другого мнения. Эта шлюха виновна, и мы оба с вами это прекрасно знаем.

— Суд вынес оправдательный приговор, — спокойно парировал я.

— Присяжных можно обмануть, а свидетелей подкупить. Что-то вы слишком активно взялись за наш местный преступный мир, мистер Арчер. — В этом звучала скрытая угроза. Он небрежно махнул рукой в сторону тела: — Эта женщина, эта профессор Хагерти, вы уверены, что она не была вашей подружкой?

— В каком-то смысле мы подружились.

— За час?

— И часа бывает вполне достаточно. Впрочем, мы познакомились несколько раньше, в колледже, и еще там успели переговорить.

— А до сегодняшнего дня? Может быть, вы встречались раньше?

— Нет. Я познакомился с ней только сегодня.

Брэдшоу нервно крутился вокруг нас.

— Шериф, я могу засвидетельствовать это, чтобы хоть как-то облегчить вашу задачу.

Шериф поблагодарил его и снова повернулся ко мне.

— Значит, речь шла о деловом предложении, не более того?

— Да, но оно меня не заинтересовало. — Это было не совсем так, но я не знал, как объяснить это Крейну, чтобы не выглядеть полным идиотом.

— Почему?

— Я был занят другими делами.

— Какими?

— Миссис Кинкейд бросила своего мужа. Он нанял меня для установления ее местопребывания.

— Я что-то слышал об этом сегодня утром. Ну и что, вам удалось выяснить, почему она его бросила?

— Нет. В мою задачу входило лишь установить ее местопребывание. Я выполнил ее.

— И где же она была?

Я взглянул на Брэдшоу. Он неохотно кивнул.

— Она поступила в колледж, — произнес я.

— Вы говорите, что теперь она находится под наблюдением врача? Какого?

— Доктора Годвина.

— Психиатра? — Шериф расставил ноги и доверительно наклонился ко мне. — А почему это ей вдруг понадобился психиатр? Она что, сошла с ума?

— У нее истерика. Необходимо было вызвать врача.

— И где она сейчас?

Я снова взглянул на Брэдшоу. Он сказал:

— У меня дома. Она водила машину моей матери.

Шериф встал и махнул рукой:

— Ну так поехали к вам и поговорим с ней.

— Боюсь, что это невозможно, — откликнулся Брэдшоу.

— Почему?

— Она нездорова, и, думаю, доктор присоединится к моему мнению.

— Ну, естественно, пациенты Годвина за то и платят ему, чтобы он говорил то, что им надо. У меня уже были с ним столкновения.