Танцы минус (СИ) - Стрельникова Александра (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
Внушительно трясет пальцем у меня перед носом.
— Буду иметь.
— А Жаблонского все-таки гони. Какой-то он… Типус, одним словом.
Молчит. Явно что-то еще сказать хочет, но решиться сразу не может. Жду.
— Я тут к Стрелку заезжал. Не хотел у него за спиной дело с тобой общее затевать. Некрасиво это. Так что… он в курсе теперь наших с тобой дел.
Не могу удержаться:
— И что говорит?
— Да ничего он не говорит. Матерится все больше. Нос у него уже не такой распухший, зато фингалы под обоими глазами растеклись. Теперь на героя мультика про суперсемейку похож. Или на медведя очкового.
Невольно смеюсь, когда Федька изображает Егора — смыкает большой и указательный пальцы на обоих руках и приставляет их наподобие очков к собственным глазам, которые при этом почему-то вытаращивает.
— Скорее уж на очковую кобру… Ладно, бог с ним, хотя мне, честно, жаль, что так с ним получилось. Перестаралась я… Лучше скажи, как там у Андрея Михайловича… э… обстановка на фронтах?
— Да там какие-то темные совсем дела оказались. Ну, с этими тремя бандюганами, которые тогда у Сереги в доме пострелять надумали. Связались с Интерполом. Все трое из одной группировки. Работают, соответственно, на одного человека. Известен он очень хорошо. В первую очередь, как один из самых крупных в Италии торговцев наркотиками. Вот только зацепить его, как водится, не удается никаким образом.
— Я так понимаю, что этот самый мафиоза и есть заботливый отец нашей Марии-Терезы?
— Точняк! Прямо в дырочку! Он и есть.
— И что в этой связи Андрей Михайлович думает делать?
Ржет.
— Что думает, то и делает. А в свободное от этого всего время русскому языку ее учит.
Теперь уже хохочем оба. Вот ведь как бывает. Кто-то расходится. Кто-то сходится… Внезапно становится совсем тошно. Что там сейчас делает Егор? О чем думает? Наверно, у компа сидит, пальцы над клавиатурой как бабочки летают, взгляд сосредоточенный… А рубашки у него не стиранные и не глаженные… И в холодильнике, небось, пусто… Черт!
Правду говорят, что дьявол кроется в деталях. От мысли, что мы теперь чужие друг другу — просто скверно на душе. От этих же мелких бытовых деталей, вроде нестиранных рубашек и неприготовленной еды, так погано становится, что в пору в окошко на луну завыть. А этих чертовых деталей так много! Я помню, каким движением он сдергивает с шеи галстук, когда приходит с работы. Помню, как он ест мороженое — сначала лижет, а уже потом откусывает. И всегда так: лизнет — откусит, лизнет — откусит. Помню, как он взлохмачивает себе в задумчивости волосы, и каким становится его лицо перед тем, как его накроет с головой оргазм. Помню, как он пахнет, как двигается. Помню вкус его спермы, запах кожи и касание его крепких рук…
В интернете полно рекламок — разного рода курсы и тренинги приглашают желающих тренировать и укреплять память. С единственной целью — научиться быстро и надежно запоминать как можно больше информации. Востребованы ли они? Не знаю. Уверена в одном — озолотится тот, кто придумает упражнения, при помощи которых человек сможет научиться забывать…
Зря Федька прогнал Яблонского… Может, мне сейчас было бы не так тошно…
Глава 5
Едва Кондратьев прощается и уходит, мне тут же звонит отец.
— Маша-простокваша. Споем?
— Споем.
— Тогда так: ты начинаешь, я заканчиваю.
— Давай.
— Ну так тогда сама и давай!
Даю:
Он:
Я:
Он:
— Ну это ты, Маш, загнула. Сейчас, погоди… Ага! Вот тебе:
Все! Меняемся! Теперь я начинаю, ты заканчиваешь. Вот тебе для начала:
Я:
— Старо!
И все, хватит, пап!
Он:
— Ну еще разик! Ладно? Вот слушай:
Я:
— Чего — ничего?
— А того. Ничего — и все тут.
— Ты халтурщица, Машка-промокашка!
— Я замученная жизнью работающая женщина.
— Ндэ? И давно работаешь?
— Один день.
Смеется.
— Тогда действительно тяжело. А где?
— Да представляешь мне мой бывший тренер протекцию составил. В кино позвали консультантом по мото-трюкам.
— Маш!
— Да нет, пап, я сама делать ничего не буду. Только советы давать. И так три месяца.
— Смотри не перетрудись. На советах-то это запросто, — опять смеется, но с заметным облегчением.
— А ты где? Что-то телефон недоступен был…
— Мы перебазировались.
— И куда?
— Совсем близко от тебя будем. Есть такой город — Валдай.
— Пап! Да это ж вообще здорово получается! Съемки-то этого самого фильма, где я советы давать буду, как раз под Валдаем и будут проходить.
— Ну видишь как все складывается!
И правда — просто все к одному! Как здорово, что меня нашел этот самый Евгенчик Сидорчук! Смогу не просто увидеться с папой, но даже съездить в цирк, поболтать со всеми, кого знаю с самого детства…
Если бы еще поехать туда с Егором…
До Валдая добираюсь поездом. Вместе со многими другими членами съемочной группы. На вокзале нас встречает заказанный еще из Москвы автобус — жуткая развалюха советских времен. Он-то и доставляет нас до гостиницы. Не Редисон, конечно, но жить вполне можно. По крайней мере «удобства» не в коридоре, а у каждого в номере.
Большинство малозначительных членов нашего творческого экипажа селят в номера попарно. Мне достается отдельный. То ли потому, что я в какой-то неведомой табели о рангах занимаю более высокую строчку, то ли потому, что Жаблонс… Тьфу ты! Еще не хватает как-нибудь его в глаза так назвать! Яблонский! Яблонский! Яблонский!
Кажется произношу это вслух, потому как он тут же нарисовывается в дверях моих новых апартаментов.
— Ты звала меня, прелестница? Весь твой.
Смеюсь.
— Это были мысли вслух.
— Так твои мысли про меня?
Входит и тут же обнимает меня, словно бы невзначай притискивая мой живот к выпуклости у себя в штанах.
— Тебе руки никогда не ломали?
— Это ты про того громилу в краповом берете?
— Это я про себя.
— А что, можешь?
Киваю и смотрю в упор. Не верит. Всерьез не принимает.
— Тебе так неприятны мои объятия?
— Излишняя настойчивость отпугивает.
— Так если к тебе без настойчивости, ты вообще никогда ни на что не решишься. А я уверен, что нам с тобой в постельке хорошо будет. Феерия будет и вулкан.
Когда училась, вычитала в одной умной медицинской книге название болезни. Никогда раньше этот термин не слышала. Звучит чудно: сатириазис. Оказалось то же самое, что нимфомания, но уже применительно к мужчинам. И то и другое слово греческого происхождения. Нимфомания — от нимфы, сатириазис, соответственно, от сатира. И то и другое обозначает: «патологическое повышение полового влечения в виде постоянного чувства полового неудовлетворения и безудержного стремления к половым сношениям».
