Смерть ростовщика - Мале Лео (читать полную версию книги .TXT) 📗
– Задвижка! Ключи!
– Что?
– Ничего. Это я про себя. Что вы только что сказали? Извините, я не расслышал.
– Я спросила, что вы теперь собираетесь делать? – В ее голосе звучала жалобная тревога.
– Задать вам еще несколько вопросов.
– Я все вам рассказала.
– Не важно. Детективы всегда задают вопросы.
– Я не убивала Кабироля.
– Знаю. Я знаю также, что это не вы меня оглушили.
– И что?
– Посмотрим... Во время вашего первого ухода от Кабироля, отвергнув его и его авансы...
Забавно! Эта старая шельма всю жизнь занимался авансами того или иного рода.
– Сколько времени ушло у вас на то, чтобы спуститься по лестнице и чуть не попасть ко мне в объятия?
– Не знаю. Откуда мне знать?
– Вы спустились одним махом! Вы можете поручиться?
"Поручиться". Словечко из лексикона Кабироля. Этот субъект оказался липучим, как бумага от мух.
– Вообще-то... я кажется остановилась этажом ниже... перевести дыхание... немного успокоиться...
– Хорошо. Вернемся назад. Вы в первый раз – в тот день – входите к Кабиролю. Дверь была открыта или закрыта? Я не имею в виду приоткрыта.
– Открыта, как всегда. Поворачиваешь ручку и заходишь.
– Вы уверены?
Что-то здесь было не так.
– Она была открыта.
– Хорошо. Итак, вы входите. Он находился в первой комнате или в глубине?
– Мне показалось, он вышел из одной из комнат квартиры.
– Очень хорошо. Ваш визит ему вроде не очень понравился, так?
– Это была игра. Он...
– Это не было игрой. Вы ему помешали. Он был не один, а с кем-то совещался, если можно так сказать. И это совещание взволновало его. Он хотел успокоить свои нервы с вашей помощью. В конце-то концов, он ведь не пошел бы дальше поцелуя. Обстоятельства не позволяли.
– Я не понимаю.
– Вы, может быть, давно знаете Кабироля, но наверняка остаетесь в неведении относительно особого аспекта его деятельности. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Особого аспекта? А! да, понимаю. Он давал деньги под заклад. И немного занимался ростовщичеством, конечно. Они все так делают.
– Немного также скупкой краденого. И имел связи среди воров. Полиция обнаружила в его квартире отпечатки одного самого настоящего рецидивиста, находящегося в бегах.
Она прижала ладонь к губам:
– Бог мой! Откуда вам это известно?
– Напрягите свою головку. Я детектив... Итак, Кабироль на совете, а вы ему помешали. Дверь он не запер потому, что плевать хотел на своих обычных клиентов, на то, что они могут увидеть и подумать об увиденном. У клиентов Кабироля одно право: получать ничтожные деньги за ценную вещь, считать себя счастливым по сему поводу и молчать. В основном, они другого и не требуют. Заботы их ослепляют. Подобный клиент не помешал бы Кабиролю. Вы – другое дело. Он почти член семьи...
– Не преувеличивайте, – возмутилась она. – Мы видели его все реже и реже после папиной смерти.
– Я пытаюсь объяснить его поведение. Есть вещи, которые он предпочитал от вас скрывать. И он нервничает, ведь вы застаете его во время доверительной беседы с типом, в котором за километр проглядывает мошенник. Я полагаю, он боялся, что упомянутый мошенник предстанет перед вами и вы обо всем догадаетесь. Все так! Он вовсе не собирался вас насиловать, знаете ли...
– Вам в самом деле необходимо выражаться столь прямолинейно?
– Я называю вещи своими именами. Он наверняка говорил правду, утверждая, что вашего залога нет у него под рукой... Кстати, а драгоценность?
– Господи! У меня с тех пор были дела поважнее. Она конечно все еще там. И я не пойду туда ее искать.
– А если ваша мать заметит пропажу?
– Ну, что ж... К счастью, у нее вечно беспорядок. Но, вероятно, когда-нибудь она заметит. А, может, никогда. Только это было бы слишком прекрасно. Если не смогу поступить иначе, я, само собой, во всем признаюсь. Это мне будет легче, чем признаться в... в другом.
– Вы ничего ей не сказали?
– Нет.
– Хорошо. Я хотел сказать, вернемся к Кабиролю. По всей вероятности, он вас не обманывал, утверждая, что не может немедленно вернуть ваш залог, а целуя вас, он просто хотел пресечь все споры, рискующие затянуться, и быстренько вас спровадить. Он вас преследовал?
– Нет.
– Вот видите, ему не терпелось вас выставить, чтобы вернуться к своему гостю в другую комнату. По-моему, ему не стоило так торопиться, но по-видимому все именно так и произошло.
– И этот... этот человек?..
– Его убил? Да.
Я плеснул себе глоток коньяку. Теперь настал мой черед. Выстраивалась теория, и я охотно ею делился:
– Убил ради выгоды, отчасти из страха и мести, воспользовавшись обстоятельствами. Если верить полиции, ломбардщик-ростовщик-скупщик краденого помимо прочего хранил вещи и деньги некоторых мошенников, сидящих в тюрьме до их выхода из-за решетки. Тот малый, что был с ним позавчера, беглец, преследуемый полицией и, следовательно, нуждающийся в деньгах. Могло случиться, что с его деньгами произошло то же, что с вашим залогом: Кабироль не имел их под рукой, потому что слишком долго ими распоряжался. Подобное всегда опасно. Возникают споры, заканчивающиеся плохо. Друг друга оскорбляют, угрожают... Не думаю, что оклевещу Кабироля, предположив, что при его "многопрофильных" занятиях он заодно был немного осведомителем. Он не только не хотел или не мог вернуть доверенное ему, но еще и угрожал собеседнику выдать его полиции, если тот не отступится. Тогда Латюи использовал ситуацию. Кабироль только что препирался с очаровательной блондинкой (он наблюдал всю сцену, скрытый от вас), прижал ее к себе так, что на его губах остался яркий ароматный след... Немного везения и для начала заподозрят женщину. Это поможет выиграть время. Но его преследовала невезуха, смею сказать. Эта история с губной помадой обернется против нашего молодчика. Он сомнительного поведения, но весьма специфического... Вы не до конца стерли помаду, мадемуазель Ларшо. Осталось достаточно, чтобы доставить удовольствие лаборантам криминальной полиции, тоже грешникам в своем роде. Губная помада плюс отпечатки пальцев беглого извращенца, и вывод напрашивается сам собой.
– Сколько вы всего знаете! – воскликнула она с опасливым уважением в голосе.
– Думаю, много. Это часть моей профессии. Я также думаю, что он убил Кабироля немедленно после вашего ухода и что я заявился раньше, чем он успел убежать. Он прятался где-то в квартире, пока не оглушил меня.
– Но зачем?
– По привычке или что-то вроде этого. Да просто, чтобы смыться. Ключ от замка лежал у меня в кармане. Я понял теперь причину странного чувства, овладевшего мной, когда я покидал это нездоровое место. Смутное ощущение, будто что-то забыто, чего-то не хватает... Оно снова возникло только что, пока я слушал ваш рассказ. Я запер задвижку, чтобы... черт возьми!.. Запер, а уходя, нашел дверь открытой. Это затронуло мое подсознание, но даже подсознанию не идут на пользу удары дубинкой, и дело не пошло дальше смутного впечатления необычности... Латюи был пленником. Ему было необходимо оглушить меня, чтобы взять ключ и бежать. Он меня оглушил. Он не счел необходимым все запереть за собой, да это и не требовалось, и если я, уходя, нашел дорогу свободной, то это же случилось и с вами при возвращении...
– Ну вот, – заключил я. – Теперь мой черед недоумевать, зачем я вам все это рассказываю. Ба! Конечно же, чтобы загладить прошлое. Я вас подозревал в стольких ужасах. Ладно, не будем больше об этом... Удачно, что мы встретились. Меня отнюдь не удручает конец Кабироля, но все же беспокоила мысль, что именно вы явились орудием этого... торжества справедливости. Но поговорим о другом... Я лично интересуюсь Морисом Баду... Вы ведь знаете, кто это, не так ли?
Блондинка нахмурилась:
– Морис Баду?
– Свидетель, обнаруживший – официально – труп Кабироля и сообщивший в полицию. Не говорите, что вы с тех пор не читали газет. В вашем случае это было бы невероятно.
