Гладиаторы «Спартака» - Миронов Георгий Ефимович (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Передать его душевное состояние, когда к подъезду лучшего отеля Москвы поднесли тело Поля Бальцера с вяло волочившимися по асфальту руками, не взялся бы ни один инженер человеческих душ.
Что же касается милицейской машины с киллером, то она рванула в сторону Лубянки, что никого в тот момент не удивило. У «Метрополя» джип притормозил и передал предъявившему удостоверение подполковника ФСБ человеку в штатском. Тот, приняв ничему не удивлявшегося узника, любезно пригласил его сесть в черную «Волгу» с маячком, где уже сидели на заднем сиденье двое крепких крутоплечих парней.
Машина поехала в сторону Лубянки, словно бы продолжая намеченный маршрут. В салоне с киллера сняли наручники и предложили сигарету.
Он сделал три жадных затяжки — самое неприятное было позади, как вдруг с удивлением заметил напряженные и как-то странно заинтересованные и сочувственные взгляды парней, сидевших слева и справа от него. С этим ощущением удивления он и умер.
Тем временем черная «Волга» с маячком и сиреной, которой, впрочем, она тактично не воспользовалась, поехала не прямо на Лубянку, а пoчeму-то свернула направо, к Старой площади. Сбавив скорость, машина свернула в тихий переулочек, где ее уже ждала приятной светлой расцветки машина «скорой помощи». Труп погрузили как неопознанный, констатировали смерть неизвестного без документов в результате обширного инфаркта и, не торопясь, повезли в морг Института имени Склифосовского. Следующий ход должен был сделать полковник Зайцев. Благо, что «кормились» информацией оба из одного источника — через бывших коллег выходили на банки данных и получали за хорошие деньги исчерпывающую информацию. Для чего и существует клановая солидарность, как не для того, чтобы помогать друг другу.
— Ну, господин хороший, мы едем или как? — спросил, обернувшись к клиенту, полковнику Звереву, водитель такси, стоявшего на Тверской у магазина «Подарки».
Звереву была видна машина, в которой сидел Зайцев, но он не мог видеть, что тот делает. А тот, поняв, что очередной раунд им опять проигран, набрал на сотовом номер телефона и сказал:
— Действуйте по первому варианту.
Эта фраза прозвучала достаточно громко, чтобы ее услышал в наушниках водитель такси полковника Зверева, но недостаточно громко, чтобы ее разобрал сидевший на заднем сиденье клиент.
— Да, да, едем. Давайте пока прямо по Ленинградскому... Я подумаю, куда потом — в Строгино или на Живописную.
Все бы хорошо, пока что счет в поединке с полковником Зайцевым в его пользу, но что-то давило в затылке, в висках, поташнивало.
«Наверное, давление опять поднялось. Хреновая эта работа, — подумал он. — И денег заработал уже достаточно, чтобы удалиться на покой, а он все еще хорохорится... Пожить бы спокойно в купленном на Лазурном берегу домике с садом. А он все мотается, ездит, суетится... Возраст уже такой, что и о душе подумать пора...»
Видимо, эту последнюю фразу он проворчал вслух. Потому что водитель обернулся и переспросил:
— Надумали, куда ехать?
Некстати он обернулся, потому что в это время слева пошел на обгон синий «шевроле», водитель от проскочившей совсем рядом машины немного инстинктивно дернулся, нажал на газ и чуть задел шедший в его ряду черный «мерс», тут же просвистел гибэдэдэшник свою трель.
«Как же они по-прежнему оказываются всегда в нужное время в нужном месте», — подумал Зверев, когда водитель послушно прижался к обочине.
— Ну как, будем платить или будем дискутировать? — спросил мордастый гибэдэдэшник, просовывая свое вместительное лицо в салон.
— Будем платить? — спросил водитель клиента.
— Да-да, конечно.
— А кстати, позвольте ваши документики. Раз уж случай такой представился. У нас идет операция «Чистые документы». Проверяем прописку, регистрацию. Вы ведь гость столицы?
— Какой, к чертям собачьим, гость? — возмутился Зверев. — Я в Москве был прописан, когда вы под стол пешком ходили.
— Оскорбляете при исполнении. Так, и паспорт у вас... Того... Как-то фотография неровно приклеена. Выйдите, пожалуйста, из машины.
Паспорт был в руках сержанта, машина охраны куда-то запропастилась. Зверев, выйдя из машины, лихорадочно озирался, но «своих» не видел. Оставалось подчиниться.
Ну, да ничего. Все обойдется, разберутся. Документы у него чистые. А что касается штрафа, то они даже не представляют, эти мелкие мздоимцы, как штраф ему по силам.
— Поедем в отделение для выяснения, — предложил мордастый сержант, лучезарно улыбаясь.
— Проедем.
— А деньги? — возмущенно спросил водитель. — Мне ж еще с «ними» рассчитываться.
Зверев раскрыл бумажник, с презрением протянул триста рублей.
— Хватит на все?
— С лихвой, — радостно заверил водитель, отдал сто рублей сержанту, махнул рукой на его квитанции и, резво взяв с места, умчался по Ленинградскому шоссе.
Вслед за ним направилась и машина ГИБДД. Только такси свернуло в сторону площади Курчатова налево, а милицейская «канарейка» — подальше направо, в сторону Химок.
Дальше их судьбы разошлись. Водитель такси, не доезжая до площади Курчатова, свернул направо и выехал к метро «Щукинская», где сразу за поворотом его тормознули очередные гибэдэдэшники. Но на этот раз ему предъявили еще меньше претензий. Взяли с него сто рублей, а в ответ вместо квитанции передали пакетик. Отъехав к рынку, водитель притормозил у цветочного киоска, открыл конверт.
Как и было обещано, в нем лежали пять купюр. Только зелененьких. Каждая по сто долларов. Он бережно пересчитал их, помял пальцами, снова сунул в конверт и спрятал его в кармане клетчатой рубахи.
Следующий «заказ» был ехать в Строгино. Не доезжая до моста, он почувствовал легкую дурноту. Губы пересохли, в носу щипало.
— Никак грипп меня достал, — с неудовольствием подумал водитель и потер зашелушившиеся губы пальцами правой руки. Тошнить стало еще сильнее. Яд, которым были пропитаны купюры из конверта, уже начинал действовать, окончательно же он достал его возле моста через канал на въезде в Строгино. Он потерял сознание и, сбивая жестяную ограду перед мостом, рухнул с обрыва вниз — в направлении теннисного закрытого корта у подножия моста и строящегося в нарушение всех законов природоохранной зоны у самой воды роскошного элитного комплекса жилых домов «Алые паруса».
Он был «шестеркой», а «шестерки» умирают первыми. Крепкие парни в форме ГИБДД были устойчивой преступной группировкой, и боссы не собирались их менять после каждого задания. Так что, получив на свои пейджеры очередные «вводные», они направились в другой конец Москвы на задание.
Задание вора в законе Морица (полученное им от полковника Зайцева) было ими почти выполнено.
Почти, потому что группе сотрудников ГИБДД, направлявшейся в сторону Химок, нужно было еще выполнить одну печальную операцию.
На хорошей скорости пройдя Химки, машина со знаками ГИБДД направилась в поселок Старбеево, где, посигналив и почти не снижая скорости, въехала в раскрытые ворота частной фабрики кормов для собак и кошек.
Владелец фабрики Муса Гоциев давно был под «крышей» Морица и беспрекословно выполнял все его задания.
По дороге полковнику Звереву сидевший рядом с водителем гибэдэдэшник, развернувшись, так врезал по шее, что дороги полковник почти не видел. А если бы и видел, это мало что ему бы дало. Еще до удара он понял, что этот раунд останется за полковником Зайцевым.
Его вялое тело вытащили из машины, когда ворота в усадьбу на улице имени Татьяны Мелехиной закрылись. Он упал, мало что соображая, на утрамбованную землю двора. И тут же получил страшной силы удар в основание черепа носком форменного тяжелого ботинка. При переломе основания черепа долго не живут. Полковник Зверев не был исключением.
Тело проволокли в подвал-гараж, где раздели, обувь и одежду сожгли в печи, деньги поделили, документы сохранили для отчета в тайнике в кирпичной кладке. Голое тело перенесли в соседнее помещение, где работали круглые сутки две гигантские мясорубки, перемалывавшие тела бездомных собак и кошек, лабораторных крыс, некондиционное мясо, забракованное на рынках Москвы, и прочую тухлятину. Фарш закатывался в консервные банки на трех автоматах, за которыми работали приезжие из Кишинева. В момент утилизации тела полковника Зверева рабочие обедали в стоявшем во дворе вагончике. И на первое и на второе у них были пельмени. Еще не потерявшее стройности тело 60-летнего, державшего режим офицера пропустили через одну из мясорубок, а полученный фарш, немного отличавшийся цветом от остального, закатали в банки, наклеили наклейки, извещавшие, что это любимая еда ваших барсиков и мурок, и сбросили в проволочный контейнер. Задача этой бригады была выполнена, за что уполномоченный Морицем Муса Гоциев тут же и рассчитался.
