Венок из лотоса - Чейз Джеймс Хедли (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Операция назначалась на воскресенье, в пятнадцать минут первого ночи. Время было выбрано с таким учетом, чтобы на шоссе не было пешеходов и машин, которые могли бы пострадать во время операции.
Трое крестьян должны, совершив нападение, немедленно исчезнуть. Важно было точно запомнить время операции.
Съев поданную ему крестьянами чашку риса, партизан снова исчез в лесу, оставив перевязанный бечевкой мешок с шестью ручными гранатами.
Случилось так, что машина Джеффа подъехала к посту всего за несколько минут перед тем, как должно было произойти нападение.
Трое крестьян лежали в канаве в пятнадцати ярдах от поста. Они увидели приближающиеся огни и удивленно переглянулись, словно спрашивая друг друга, что им следует делать. Они лежали в мокрой канаве уже свыше получаса, и это был первый автомобиль, который они увидели за это время на дороге.
Трое полицейских, раскладывавших из спичек какие-то причудливые фигуры, также увидели приближающийся автомобиль и повскакивали на ноги. Один из них начал собирать спички, другие схватили винтовки.
Старший полицейский вышел на дорогу и включил фонарь с красной лампой.
Увидев красный огонь, горевший впереди в двухстах ярдах, Джефф сбавил скорость и мысленно выругался. Он не ожидал, что его остановят. Он надеялся, что сможет миновать пост, дипломатический номер давал ему определенные преимущества, но оказалось, что следовало остановиться.
Чтобы не отвечать на вопросы, которые задала бы полиция, увидев в машине вьетнамского пассажира, и избежать осложнений, он велел Нхан скрючиться на полу.
Он прикрыл ее, вытянув заднее сиденье и положив сверху портплед. Будучи напуганным и не думая о последствиях, он вынул из портпледа пистолет и сунул его под бедро.
К тому времени машина едва двигалась. Мощные огни освещали полицейского с направленной на автомобиль винтовкой.
Когда машина остановилась, светящиеся стрелки дешевых часов, за движением которых следил один из притаившихся в засаде крестьян, показывали точно пятнадцать минут первого.
Двое других полицейских вышли из помещения, один встал впереди машины, другой – сзади. Оба навели винтовки на Джеффа, который ощущал, как по его лицу струился пот, и слышал тяжелые-тяжелые удары собственного сердца.
В то время как полицейский с фонарем подходил к Джеффу, один из крестьян вынул из гранаты, которую он держал, предохранитель и метнул ее в открытое окно помещения.
Ему велели произвести нападение точно в двенадцать пятнадцать, и теперь никто бы не смог обвинить его в нарушении приказа.
Граната упала на стол, за которым недавно развлекались трое полицейских, и взорвалась. Из окна вырвалось слепящее пламя, раздался оглушительный грохот, разбудивший крестьян, спавших в тростниковых хижинах по соседству.
Осколок гранаты задел шею полицейского с фонарем и перерезал вену. Взрывная волна ударила другого полицейского о стену. Ветровое стекло «Крайслера» было разбито. Джеффа слегка контузило.
Полицейский, находившийся позади машины, бросился ничком на дорогу и пополз под машину.
Крестьянин, заметивший это, швырнул гранату вдоль дороги в лицо полицейского. Голову оторвало от тела, осколки в клочья разорвали задние колеса.
Третья граната была брошена в здание, она убила последнего полицейского, метнувшегося туда, чтобы укрыться за обломками.
Пролетевший камень ударил Джеффа по голове, из раны на лбу сочилась кровь. Оглушенный и ослабевший, Джефф был настолько ошеломлен, что не мог сообразить, что же произошло.
Трое крестьян осторожно выбрались из укрытия и наблюдали залитую лунным светом картину со смешанным чувством удовлетворения и страха. Они были довольны, что гранаты так хорошо сделали свое дело, но им казалось, что шофер американской машины тоже пострадал и им будет плохо, когда маленький смуглый человек узнает об этом.
Приказав своим товарищам оставаться на месте, крестьянин, у которого были часы и который являлся руководителем отряда, осторожно двинулся вперед.
Джефф увидел темную приближавшуюся к нему фигуру. Он вытащил спрятанный под ногой пистолет и, когда крестьянин приблизился к нему на расстояние в шесть футов, вскинул оружие и выстрелил.
Пуля размозжила лицо, крестьянин, как подстреленный кролик, рухнул на спину.
Джефф не знал, были ли там еще партизаны. Он пригнулся в машине, стараясь через окно разглядеть, что происходило в темноте.
Один крестьянин вытащил из гранаты предохранитель и уже был готов швырнуть ее в машину, когда приятель схватил его за руку.
К их общему несчастью, он не мыслил себе иного выполнения приказа. Им велели убить только полицейских и не причинять вреда кому бы то ни было еще. Его инстинктивным движением было помешать товарищу бросить гранату. От резкого движения граната вырвалась из рук и упала в канаву. Раздался взрыв, осколки изрешетили обоих крестьян.
Осколки гранаты просвистели над машиной, заставив Джеффа съежиться. Рядом с ним послышался слабый стон. Джефф выругался, повернулся с пистолетом в ту сторону и только тут вспомнил, что там находилась Нхан. Наверное, стонала она.
– Заткнись, – рявкнул Джефф. – Они могут быть еще здесь.
Прошло пять томительных минут, в течение которых он не услышал ни единого звука. Он осторожно отворил дверь машины, выскользнул на землю. Несколько мгновений он прислушивался, затем, убедившись, что опасность миновала, поднялся и огляделся по сторонам.
Он поднял все еще светившийся фонарь, который лежал рядом с трупом полицейского, и осторожно двинулся вперед. Джефф спустился с дороги и наткнулся на тела двух крестьян. Убедившись, что они убиты, он вернулся обратно.
– Все в порядке, – слабо проговорил он. – Ты можешь выйти. – Он отворил дверь и помог Нхан выбраться на дорогу. Всей тяжестью тела она повисла на нем, дрожа от страха.
– Ну-ну, – нетерпеливо говорил он. – Все в порядке. Возьми себя в руки. Нам надо убираться отсюда.
Ноги не держали ее. Когда он перестал ее поддерживать, она грузно опустилась на землю.
Оставив ее, Джефф подошел к «Крайслеру» и осмотрел повреждения. Когда он увидел, в каком состоянии находились задние колеса, он понял, что машина полностью выведена из строя, и выругался.
До Фудаумота было семнадцать километров, и никакого транспорта. Хотя кровотечение прекратилось, голова раскалывалась от боли. При мысли, что предстояло пройти пешком это расстояние, он почувствовал еще большую слабость.
Уходить надо было немедленно. В любой момент могли появиться люди. Грохот рвущихся гранат далеко разнесся в тишине ночи.
Он подошел к сидящей на дороге Нхан. Она обхватила руками голову, жалобно скулила. Он опустился с ней рядом на корточки.
– Машина поломана, – сказал он. – Надо идти пешком. Вставай, Нхан. Возьми себя в руки. Нужно уходить. Каждую минуту сюда кто-нибудь может прийти.
Он взял ее за руки и поднял. Она прижалась к нему, нервная дрожь пронизывала ее тело.
– За три часа мы сможем дойти до твоего дедушки, – продолжал он.
– Там должны быть велосипеды, – сказала она прерывающимся голосом.
Он с изумлением посмотрел на нее, удивляясь, почему он сам не подумал об этом.
– Ты думаешь? Сейчас посмотрю.
Он побежал к разрушенному зданию. За ним в высокой траве он отыскал три велосипеда. Два из них он выкатил на дорогу.
– Ты здорово придумала. Эта счастливая мысль избавит нас от проклятой прогулки пешком. Ты сможешь ехать или мне посадить тебя к себе?
Неуверенной походкой она подошла к нему и взяла один велосипед.
– Я чувствую себя достаточно хорошо, – сказала она.
Волна нежности охватила его.
«Черт побери, – подумал он. – Сколько в ней мужества! Мне здорово повезло, что она со мной».
– Ну что ж, поехали, – сказал Джефф, вынул из машины портплед и сел на велосипед.
Он посмотрел, как она сядет на велосипед, опасаясь, как бы она не упала. Действительно, вначале она виляла из стороны в сторону, но, проехав первые шесть или семь ярдов, сумела выровнять велосипед и держалась довольно уверенно.
