Бородатая леди - Макдональд Росс (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗

Росс Макдональд

Бородатая леди

Я постучал в дверь, и она подалась, ибо не была заперта. Я вошел и огляделся. Студия своим высоким потолком и приглушенным светом напоминала сарай. Высокое окно выходило на север и было завешено плотной материей, из которой шьют монашеские сутаны. Поэтому утренний свет не мог проникнуть в комнату. Я нашел рядом с дверью выключатель и включил свет. Несколько люминесцентных ламп, висящих на стропилах, заморгали и загорелись сине-белым огнем.

Этот безжалостный свет осветил странную женщину. Всего лишь набросок, нарисованный углем на мольберте, но мне стало не по себе. Она сидела на стуле в свободной позе. Обнаженное тело, стройное, округлое, на него было приятно смотреть. Лицо же оказалось ужасным, ибо то был мужчина. Пушистые брови почти скрывали глаза. Отвисшие, как у моржа, усы обрамляли рот, а густая борода прикрывала грудь.

Дверь скрипнула. В дверях появилась медсестра в белой накрахмаленной форме. Лицо ее, казалось, тоже было немного подкрахмалено, хотя не настолько, чтобы окончательно испортить его прелестные черты. Черные волосы гладко зачесаны назад.

— Можно спросить, что вы здесь делаете?

— Можно. Мне нужен мистер Вестерн.

— Что вы говорите? А вы не искали его за картинами?

— Он проводит здесь много времени?

— Нет. И вот еще что. Он не принимает в студии посетителей, когда сам отсутствует.

— Извините. Дверь была открыта, и я вошел.

— А теперь можете выйти.

— Подождите минуточку. А Хью не болен?

Она посмотрела на свою белую форму и отрицательно покачала головой.

— Вы его друг? — спросил я.

— Стараюсь им быть, — сказала она, слабо улыбаясь. — Но это не так-то просто. Я его сестра.

— Та сестра, о которой он все время рассказывает?

— У него всего одна сестра.

Я стал рыться в своих военных воспоминаниях.

— Мэри. Ее звали Мэри.

— Меня все еще зовут Мэри. А вы его друг?

— Думаю, что да. Во всяком случае, я был его другом.

— Когда? — Вопрос был задан резко. Я понял, что она не одобряет друзей Хью, вернее, некоторых из них.

— На Филиппинах. Он был в моей группе военным художником. Кстати, моя фамилия Арчер. Лью Арчер.

— А, понятно.

Ее неодобрение ко мне не относилось. Пока. Она протянула мне руку. Рука была прохладной и твердой, что соответствовало ее прямому и спокойному взгляду. Я сказал:

— По рассказам Хью у меня сложилось другое представление о вас. Я думал, что вы еще школьница.

— Это было четыре года назад, не забывайте. За четыре года человек может вырасти, ведь так?

Для своего возраста она была слишком серьезной девушкой. Я сменил тему.

— В газетах Лос-Анджелеса была реклама о его выставке. Я сейчас еду в Сан-Франциско и решил по пути остановиться здесь, чтобы с ним повидаться.

— Он будет рад вас видеть, я в этом уверена. Пойду разбужу его. Он долго сидит вечерами и поздно встает. Садитесь, мистер Арчер.

Все это время я стоял, закрывая спиной бородатую голую девицу на холсте. Когда я отошел в сторону, девушка увидела набросок, но и бровью не повела.

— Ну и что же будет дальше? — только и сказала она. Но я задумался, что же произошло с чувством юмора моего друга. Стал оглядывать комнату, чтобы найти объяснение этому ужасному наброску.

Это была типичная рабочая студия художника. Столы и скамейки завалены разными принадлежностями, необходимыми для художника: палитры и измазанные краской кусочки стекла, картонки для эскизов и дощечки для снятия лишней краски, многочисленные разноцветные тюбики. Картины разнообразных размеров, только начатые или почти законченные, висели или стояли на полу у стен, обтянутых мешковиной. Некоторые из них казались мне странными и непонятными, но все же не до такой степени, как эскиз на мольберте.

Кроме картин, в комнате была еще одна странная вещь — на деревянном косяке двери, на уровне глаз, были глубокие круглые углубления. Они выглядели так, будто какой-то сверхчеловек ударил несколько раз своим огромным кулаком. Таких выбоин было четыре.

— Хью нет в его комнате, — сказала девушка, появившись в дверях. Голос ее был до странности невыразительным.

— Возможно, он рано проснулся...

— Его кровать не тронута. Он не ночевал дома...

— Не стоит волноваться. Ведь он взрослый человек.

— Это верно. Но он не всегда ведет себя, как подобает взрослому, — говорила она спокойно, но чувствовалось: ее что-то волнует. Я не мог понять, страх это или гнев. — Он на двенадцать лет старше меня, но все еще ребенок, стареющий ребенок.

— Понимаю, что вы имеете в виду. Я был какое-то время его неофициальным наставником. Он гений или почти гений, но кто-то должен за ним следить, чтобы он не промок под дождем или что-то в этом роде.

— Спасибо, что вы сказали мне это. А то я не знала раньше.

— Не злитесь на меня.

— Извините. Просто я немного расстроена.

— Он доставляет вам много неприятностей?

— Да нет. Не очень. Во всяком случае, в последнее время. Он немного пришел в себя с тех пор, как обручился с Элис. Но у него все же остались очень странные друзья. Он с закрытыми глазами может сказать, подлинный это Ван Гог или нет. Но в людях не разбирается.

— Надеюсь, эти ваши высказывания ко мне не относятся? Или же я должен представить вам рекомендательные письма?

— Нет. — Она снова улыбнулась. Мне нравилась ее улыбка. — Я, наверно, выглядела ужасно странно, когда вошла сюда в студию и увидела вас. К нему приходят довольно подозрительные типы.

— Какие, в частности? — спросил я как бы ненароком. Над ее головой зияли эти выбоины на дверной коробке, напоминающие следы от удара гигантским кулаком.

Она не успела ответить. Послышался гудок сирены. Она прислушалась.

— Десять против одного, что меня сейчас вызовут в больницу.

— Полиция?

— Нет, «скорая помощь». Полицейская сирена звучит иначе. Я работаю в больнице, в рентгеновском кабинете. Поэтому знаю, как звучит сирена «скорой помощи». Сегодня утром я дежурю.

Я прошел за ней в холл.

— Выставка Хью открывается сегодня вечером. Поэтому он обязательно должен появиться.

Она повернулась к двери напротив, лицо ее прояснилось.

— Знаете, возможно, он ночью работал в галерее. Он всегда очень беспокоится, как развесят его картины.

— Может быть, мне позвонить в галерею?

— Там в офисе до девяти никого не бывает. — Она посмотрела на свои ручные часы мужской формы. — А сейчас без двадцати.

— Когда вы его видели в последний раз?

— Вчера во время обеда. Обедаем мы рано. После обеда он поехал в галерею. Но сказал, что поработает там не более двух часов.

— А вы оставались здесь?

— Примерно до восьми часов. А потом меня вызвали в больницу. Домой я вернулась довольно поздно и решила, что он уже спит. — Она неуверенно посмотрела на меня. Морщинка сомнения прорезала ее переносицу. — Вы меня допрашиваете?

— Извините. Это профессиональная болезнь.

— А чем вы занимаетесь? Я имею в виду, в нормальной жизни.

— Что вы понимаете под нормальной жизнью?

— Просто имела в виду, что сейчас вы уже не служите в армии. Вы юрист?

— Частный детектив.

— Понимаю. — Морщинка у нее над переносицей углубилась. Интересно, о чем она подумала?

— Но сейчас я на отдыхе. — Я надеялся, что это именно так.

Где-то в доме зазвонил телефон. Она вышла, поговорила и вернулась уже в пальто.

— Это действительно за мной. Кто-то упал с дерева и сломал ногу. Извините меня, мистер Арчер.

— Подождите минутку. Если бы вы мне сказали, где находится галерея, я бы мог узнать, Хью там или нет.

— Конечно, вы же не знаете, где это.

Она подвела меня к стеклянным дверям в глубине холла. Я увидел стоянку, в конце которой стояло большое оштукатуренное здание в форме приплюснутого куба. За дверьми находился балкон, откуда по цементной лестнице можно было спуститься на стоянку. Мэри вышла на балкон и показала рукой на здание.