Ритуал последней брачной ночи - Платова Виктория (лучшие бесплатные книги TXT) 📗

И Рейно выбрал ее. По совсем нехитрым расчетам, получалось, что именно здесь когда-то, в период мартовских теней, и была снята Алла Кодрина.

— Ну что, — спросил он у меня, неизвестно почему понизив голос. — Придумали, что скажете хозяевам?

— Пока еще нет, но надеюсь на озарение. С вами ведь прошло без сучка без задоринки… На «Королеве Реджине». А ведь я тоже не знала, что со мной будет, когда зашла к вам в номер.

Рейно надулся и принялся гонять желваки.

— Надеюсь, что люди, которые здесь живут, будут менее почтительны.

— Менее почтительны?

— Спустят вас с лестницы, и дело с концом. Я достала из кармана перстень Аллы Кодриной и повертела им перед носом Рейно.

— У меня есть вещичка, которая может открыть любую дверь…

— Тогда валяйте…

Подойдя к двери, я набрала в легкие воздуха и на мгновение задумалась: все последующее будет зависеть от того, кто откроет мне дверь. Есть несколько вполне безопасных вариантов — сослаться на перстень, сослаться на покойного Олева, сослаться на здравствующего Филиппа, сослаться на газету «Петербургская Аномалия».

Последний вариант вообще универсален.

Эта мысль настолько успокоила меня, что без всяких колебаний я нажала на кнопку звонка. А потом еще раз и еще.

Никакого ответа не последовало.

Это было так несправедливо, что я даже затрясла головой. И снова принялась насиловать дверной звонок. И снова пространство за дерматином ответило мне издевательской тишиной.

— Ну как? — поинтересовался Рейно с лестницы.

— Вы же видите… Никак. Никого нет дома. Он поднялся ко мне и посмотрел на часы.

— Двадцать два сорок четыре. В принципе, в это время кто-то обязательно должен быть дома.

— Вы судите по эстонским образцово-показательным мужьям?..

— Что будем делать? — — Рейно постарался пропустить мое замечание мимо ушей:

— Давайте вернемся в «ПГЕБК», — предложила я — именно так выглядела отсюда наполовину не горящая вывеска — «П… Г… Е Б… К». — Подождем некоторое время… Зажжется же там свет, в конце концов…

Но Рейно явно не хотелось возвращаться в это затрапезное заведение.

— Не знаю, не знаю… Зажжется ли он вообще, вот вопрос.

— Вы хотите сказать…

— Сейчас лето, возможно, жильцы уехали в отпуск… Все нормальные люди уезжают летом в отпуск.

Такая простая и естественная мысль даже не приходила мне в голову. А когда Рейно высказал ее, я впала чуть ли не в неистовство. Приехать сюда из Питера, чтобы просто выпить трухлявого ячменя на спирту в каком-то гадючнике и поцеловать замок чужой двери, — в этом была чудовищная несправедливость! Я уставилась на Рейно и требовательно сказала:

— Придумайте что-нибудь, Рейно! Я же вам деньги плачу!..

— Что же я могу придумать?

— Эх, вы! Ладно, идемте… Имеет смысл позвонить соседям. Наверняка им что-нибудь известно об обитателях.

— И что вы им скажете?

— Задам простейшие вопросы, господи! Что, где, когда приедут…

— А если они все-таки в городе?

— Тем лучше. Значит, мы останемся и будем ждать их до победного конца.

Я снова увлекла Рейно к подъезду. И чем ближе мы подходили к нему, тем большую прыть проявлял мой спутник: он отделился от меня, взбежал по лестнице и принялся обшаривать дерматин. Я уже намеревалась сунуться в соседнюю с восьмой квартирой дверь, когда… услышала, как легонько скрипит ключ в замке…

Нет, куррат, это был не ключ. Во всяком случае, не родной ключ.

Рейно, склонившийся над дверным замком, чем-то орудовал в нем. От изумления у меня отвисла челюсть.

— Что вы де…

Договорить я не успела: дверь подалась, и Рейно ввалился в дверную щель, немилосердно таща меня за собой. И захлопнул дверь изнутри.

Несколько минут мы стояли в вымершей квартире, привыкая к темноте.

— С ума сошли?! — полуобморочным шепотом сказала я. — Вы что сделали?! Это же… Это же взлом! Самый обыкновенный, вульгарный взлом. Как вам вообще это пришло в голову?!

— У вас есть другие варианты? — таким же шепотом огрызнулся он. — Возвращаться в ту кофейню я не хочу… Jube vaaterpilt! [37]

— А это — не жуткое? Да нас в любой момент могут… Учитывая, что я в розыске… О боже!!! — Я интуитивно направила кулак в сторону приглушенного голоса Рейно. — Взломщик! Скотина!

Сукин сын Рейно легко увернулся.

— Да успокойтесь вы…. Вы же сами хотели сюда попасть…

— А если хозяева вернутся?

Рейно опять принялся возиться с замком, подсвечивая себе непонятно откуда взявшимся фонариком.

— Я поставил дверь на предохранитель, — радостно сообщил он. — Так что, если они вернутся, у нас будет время сообразить, что делать.

— А вы еще тот тип, — сказала я, и неизвестно, чего в моем голосе было больше — осуждения или сдержанного восторга. — Чем это вы?

— Есть несколько специальных приспособлений, — снисходительно пояснил Рейно. — Но вы должны понимать… Это — дополнительная услуга, и она должна оплачиваться отдельно. По прейскуранту…

— О господи!..

— В договоре есть пункт о дополнительных услугах вы просто невнимательно читали.

— Хорошо, обещаю вам, что, когда все это кончится я обязательно со всем ознакомлюсь… Обещаю. А теперь Что мы будем делать теперь?

Но его уже не было рядом со мной: А спустя несколько мгновений где-то впереди возник мутный четырехугольник света — должно быть, Рейно открыл дверь в комнату.

— Идите сюда, — позвал он.

Я двинулась на свет и на голос.

Рейно отирался у окна, внимательно разглядывая буквы за стеклом. Сомнений быть не могло: это то самое окно, возле которого стояла с розой в руках Алла Кодрина. Убедившись в этом окончательно, Рейно задернул шторы. И включил напольный светильник, который, очевидно, присмотрел еще раньше. Теперь, в прихотливом свете ночника, чужая комната чужой квартиры предстала перед нами во всей красе.

Вне всякого сомнения, это было жилище мужчины. Причем мужчины одинокого. И не отличающегося суровостью нравов. Огромный разобранный диван с черным бельем (ветхозаветный сексуальный писк), зеркальный потолок; музыкальный центр и телевизор с видиком, стоящие прямо на полу, внушительное количество дорогих бутылок в подбрюшье журнального столика… И огромный плакат американской актрисы Деми Мур (полная обнаженка на последнем месяце беременности).