Полнолуние - Белошников Сергей (версия книг .txt) 📗
Мы свернули с улицы, узкой тропинкой вышли к платформе и поднялись на перрон – тоже залитый светом и пустой. Нет, не пустой: посреди платформы, у небольшого станционного здания, виднелась одинокая мужская фигура. Человек стоял под фонарем спиной к нам.
Сердце у меня тревожно екнуло, я резко остановилась.
Человек повернулся на звук наших шагов. И я облегченно перевела дух, потому что это был Антон Михайлишин собственной персоной. Он был одет по-домашнему – в джинсах, кроссовках и рубашке с коротким рукавом. Так вот что имел в виду дед, когда говорил, что у нас не будет проблем с возвращением домой: он заранее приготовил нам надежного провожатого. Теперь понятно.
– Добрый вечер, – поздоровался Антон, когда мы подошли к нему. А потом обратился к Кириллу:
– Что так быстро уезжаешь?
Тут я смекнула, что Антон ничего не знает о наших планах – осторожный дед не стал его в них посвящать.
– Убийцу вы поймали, так что делать мне больше нечего, – улыбнулся Кирилл. – Да и отпуск заканчивается. Я ведь у вас проездом – мне всего пару дней догулять осталось.
– Я пойду куплю тебе билет, – сказал дед Кириллу и направился к светящемуся окошечку кассы.
– Как там этот твой… Головня? – спросил Кирилл у Антона.
– Пока молчит, – слегка поморщился тот. – Отрицает все начисто. Мол, я не я и лошадь не моя. Но ничего, заговорит, майор из него все вытрясет. Можешь не сомневаться.
Я молча смотрела на этих двоих. Высокие, здоровые, симпатичные мужики. Хороши. Оба. Но мой – лучше.
– Правда, признался, сволочь, что нож действительно его. А куда ему деваться? – с внезапным ожесточением продолжил Антон. – На ноже – только его пальчики. Других нет.
Как раз в это время вернулся от кассы дед. Он сходу вмешался в разговор, протягивая билет Кириллу:
– Электричка будет через две минуты.
И тут же, подтверждая его слова, донесся гудок и вдалеке появилось световое пятно прожектора – электричка вытягивалась из-за поворота.
Наше прощание с Кириллом было коротким и слегка суматошным. Раз Антон не должен был ничего заподозрить, мы прощались церемонно и по всем правилам – словно он уезжал всерьез и надолго. Дед обнял его, наказал непременно и часто писать; я, притворно смущаясь, привстала на цыпочки и чмокнула Кирилла в щеку.
Пронзительно визжа тормозами, остановилась электричка. С шипением раздвинулись двери, Кирилл пожал руку Антону, вскинул на плечо свой большой туристический рюкзак и вскочил в тамбур почти пустого вагона. Он еще успел пару раз махнуть рукой, улыбнуться, и тут электричка дала короткий гудок, двери закрылись и мимо нас, набирая скорость, покатились вагоны.
Антон подвез нас на своей машине до самого дома. Там мы и распрощались – довольно быстро. Пока мы ехали к дому, я изо всех сил старалась делать вид, будто мне до чертиков весело, а отъезд Кирилла мне совершенно до фонаря. Но только сигнальные огни Антоновой машины скрылись за поворотом улицы, как я сдулась, словно проколотый воздушный шарик.
Умный дед сразу это засек. Я подозреваю, что он вообще за прошедший день много чего заметил. Потому что, пропуская меня в дом, он на ходу, якобы невзначай сказал:
– Должен заметить, Станислава, что Кирилл – вполне взрослый человек…
– Да неужели? А я как-то сразу и не заметила, – огрызнулась я.
– И негоже понапрасну морочить ему голову, – закончил он, проигнорировав мою колкость.
Я искоса посмотрела на деда. Теперь я окончательно убедилась, что он нас с Кириллом расколол.
– Что ты имеешь в виду? – резко сменив тон, невинным голоском осведомилась я.
– Ты прекрасно знаешь – что. Тебе, Станислава, тоже не пятнадцать лет. Сначала Михайлишин, теперь Кирилл.
– Вот как! Значит, по-твоему, я должна немедленно заказывать подвенечное платье? – фыркнулая.
– По крайней мере, для начала сделай выбор. И не надо считать меня ригористом и старым брюзгой… Я просто беспокоюсь за вас с Кириллом.
– А чего за меня беспокоиться?
Дед подумал, а потом улыбнулся:
– Действительно. За него в данную минуту беспокоиться надо больше.
Но улыбнулся дед как-то невесело.
Глава 18. КИРИЛЛ
Я сел в электричку где-то в середине состава и сразу же, едва за окнами промелькнули последние пристанционные дома Алпатова, пошел по вагонам в хвост поезда. Дошел до последнего тамбура и там остановился. В вагоне сидело человек пять. Никто не обратил на меня ни малейшего внимания – так, посмотрели мельком и опять уставились в газеты.
Эта электричка была последней – следующая пойдет после ночного перерыва только в четыре двадцать утра.
Глядя на проносившийся за окном лес, я стоял в темном, раскачивающемся на ходу тамбуре, заполненном мельканием теней и железным грохотом – стекла в дверях были давным-давно разбиты. Стоял и вспоминал наш последний, короткий разговор с Николаем Сергеевичем перед самым выходом из дома – когда Стася ушла за курткой.
– А еще вот что, Кирилл… – как-то очень серьезно сказал старик, глядя мне прямо в глаза. – Ты должен знать: отец еще в тринадцать лет научил Станиславу обращаться с оружием. Брал ее на охоту. Да и я тоже здесь частенько ходил с ней на уток. Она хорошо стреляет.
– Я постараюсь сделать так, чтобы это умение ей не пригодилось, – улыбнулся я.
Старик мрачно уставился на меня. Я перестал улыбаться.
– Я не об этом, – сказал наконец Николай Сергеевич. – А о том, что Станислава – в какой-то степени тоже охотница. Ты понял?
Конечно, я понял, что он имеет в виду – убивали пока что только охотников…
Перегон был не очень длинный, девять километров – так мне сказал старик. Машинист что-то неразборчиво прохрипел по трансляции, электричка стала замедлять ход и остановилась у короткой – на первые пять вагонов – платформы маленького полустанка. Двери раздвинулись: придерживая рюкзак, я спрыгнул на гравий насыпи и сразу метнулся в близкие кусты. Электричка завыла и с лязганьем сорвалась с места.
Стоя в кустах, я проводил взглядом удаляющиеся красные огни электрички. Кроме меня, на полустанке никто не вышел – я был в этом уверен. Огляделся. Вокруг не было ни души. Тускло светилось одно-единственное окошко в домике возле слабо освещенной платформы. Луна, изредка проглядывающая сквозь быстро несущиеся по небу тучи, сияла ледяным светом в свои неполные две трети. Погода как-то резко поменялась: в деревьях шумел ветер, на горизонте беззвучно вспыхивали далекие зарницы – судя по всему, надвигалась долгожданная гроза.
Я вышел из кустов, раскрыл рюкзак и стал торопливо готовиться к ночному походу. Через десять минут, переодевшись и зарядив "моссберг", припрятанный в рюкзаке, я поднялся на гребень невысокого откоса и быстрым шагом пошел по лесу вдоль железнодорожного полотна назад – в поселок, откуда только что уехал.
Глава 19. УБИЙЦА
В комнате с зашторенными окнами на тахте ничком лежал человек. Все стены комнаты были сверху донизу увешаны фотографиями. Маленькими и большими, цветными и черно-белыми. И на всех снимках были только волки. Поодиночке, парами, стаями. Стоящие и бегущие. Отовсюду смотрели оскаленные пасти и сверкающие узкие глаза.
Горящая лампа освещала лежащего обнаженного человека. Лица его не было видно. За окном стояла мрачная предгрозовая ночь. Еле слышно доносились далекие раскаты грома.
Человек лежал неподвижно, но не спал.
Вот он пошевелился, негромко, протяжно застонал. Потом, не вставая, протянул руку к тумбочке и выдвинул ящик. Покопался в нем и вытащил полтора десятка фотографий. Он смутно помнил, что эти фотографии делал не он. Он их в разное время украл у разных хозяев. Все снимки были потрепанными от частого разглядывания, в основном черно-белыми, размером девять на двенадцать и меньше. Только три снимка были цветные, сделанные "полароидом". Человек покопался в фотографиях, подумав, выбрал одну, цветную, а остальные сунул обратно в ящик. Поставил цветной снимок перед собой на тумбочку, прислонив к ножке лампы. Сел, сгорбился, зажав руки между коленями, и уставился на фотографию.
