Презерватив для убийства - Воробьев Андрей (книги без сокращений .txt, .fb2) 📗
Нертов быстро сбежал вниз по лестнице, сел в припаркованную неподалеку от фирмы машину и, включив зажигание, нажал газ. Он мчал по городу, не зная, куда и зачем едет и что будет делать дальше. Уже остались позади Летний сад, набережная Невы, Петропавловская крепость с ее золотым ангелом, безмолвно трубящим на шпиле. Алексей нажал кнопку приемника. Солист его любимой группы «Эрмитаж» умолял:
Пел совершенно неизвестный Алексею человек, но ему казалось, что это песня про него.
Недоумение, горечь обиды, усталость — они навалились одновременно, мешая спокойно вести машину. Вдруг из-за поворота неожиданно вынырнул огромный «КамАЗ», груженный какими-то бревнами, и протаранил легковушку Нертова. Ее швырнуло о фонарный столб, а затем отбросило на бок, на тротуар… Громко вскрикнула случайная прохожая. Застыл за рулем водитель грузовика… Продолжал работать приемник, который Алексей уже не слышал.
Когда за Нертовым захлопнулась дверь, Нина, едва сдерживая слезы, взяла со стола оставленное Алексеем письмо и начала читать его, но не выдержала и разрыдалась. Она плакала, ругая себя за то, что, пусть даже на короткое время, усомнилась в порядочности любимого человека, поверив какой-то стерве. В последнее время Нина и правда стала постоянно нервничать, плакать из-за всяких пустяков. Всхлипывая, она подумала, что, наверное, во всем виноват начинающийся токсикоз, о котором пока никто из окружающих не догадался.
«Конечно, эта Светка все наврала, а я-то, дура, что наделала?.. Только все равно ребенок у меня будет… А его отец… Смогу ли я ему еще раз позвонить? А если смогу, не бросит ли он сразу трубку?..» — и Нину снова начали душить слезы.
Путешествие во Францию Арчи пришлось отложить. Отвечая на подначки Александрыча, он заявил, что, во-первых, Женевьева еще не подыскала там жениха для ротвейлера Маши, а во-вторых, возникла проблема с шафером. Вот, когда он поправится после ДТП, тогда и поедем вместе. При этом Арчи не стал подробно обсуждать со своим коллегой сомнения по поводу происшествия с другом. Александрыч — старый опер. Он уже сам и без команды начал проверять обстоятельства «случайного» ДТП.
Наконец-то подошла его очередь спать. Полусонный сокамерник, разбуженный Борисом, слез с нар и уселся дремать на корточках, а сам Борис немедленно заснул. Ему снилось, будто бы он, взяв за руку Катю, бежит с ней по залитому солнечным светом лесу, девушка весело хохочет и только просит, чтобы он не бежал так быстро, иначе она задохнется. Но почему-то Борису обязательно было нужно успеть туда, вперед, где между стройными стволами сосен виднелась гладь Финского залива.
— Не бойся, мы скоро будем там! — кричал Борис, увлекая девушку за собой. — Там, впереди, свобода! Только ты, я и залив!..
Катя счастливо смеялась и продолжала бежать, выкрикивая:
— Ты и я! Только я и ты! Вместе!.. Ой, задыхаюсь!..
Вдруг Борис почувствовал, что ему самому не хватает воздуха. Он попытался набрать в легкие воздух, но какая-то мягкая масса забивала рот и нос, разрывая капилляры в легких.
Борис скинуть эту массу не смог, потому что какой-то груз с силой давил ему на конечности и на грудь. Перед глазами поплыли разноцветные круги, и, теряя сознание, Борис вдруг понял, что это не сон. Но было уже поздно.
Через пару часов один из сокамерников застучал в дверь:
— Человек повесился!
Прибежавшие надзиратели увидели, что в камере, действительно, освободилось одно место. Тело бывшего бандитского бригадира безвольно лежало на одной из коек, а вокруг шеи трупа была захлестнута скру-чённая рубашка, одновременно привязанная К стойке койки.
Никого не удивило, что очередной обвиняемый решил покончить жизнь таким способом. Служивые — люди опытные, и насмотрелись на всяких повесившихся: и в сидячем, и в лежачем положении. Причин же кончить жизнь самоубийством у арестованного было предостаточно. В «Крестах» жизнь может показаться раем разве что сумасшедшему. Камеры, в которых люди набиты как сельди в бочке, скудное питание, антисанитарные условия… В прежние времена самых больших начальников за такие дела, творимые в отношении граждан собственной страны, отдавали под суд. И не обычный суд карал чиновников за преступления против человечности, а международный трибунал, заседавший в городе Нюрнберге.
Именно на том, всемирно известном процессе фашистам, в частности, вменялось в вину бесчеловечное содержание заключенных в тюрьмах. И речь шла, как говорят юристы, «по отдельным эпизодам», вовсе не о газовых камерах или массовых расстрелах, а о переполненности мест заключения. Так, тюрьма Эбрах, рассчитанная на 595 человек, оказалась переполненной в 1944 году, а в 1945 там содержались от 1400 до 1600 заключенных. Впрочем, то ли времена изменились, то ли нынешние россияне считаются более крепкими, чем тогдашние немцы, но уже никого не удивляет, что в «Крестах», некогда рассчитанных на тысячу арестованных, содержится более восьми тысяч.
После смерти Бориса было проведено короткое дознание, но сокамерники ничего вразумительного пояснить не смогли. Они утверждали, что этого парня к ним перевели недавно и выглядел он, вроде, нормально. Патологоанатом, загруженный работой сверх всякой меры, не стал исследовать носоглотку ни с помощью оптики, ни другим способом — резона в этом не было никакого. Странгуляционная борозда на шее — след от скрученной рубашки — говорила сама за себя, суицид. То есть самоубийство. Если бы, конечно, имелись основания подозревать, что парня удушили, скажем, подушкой — тогда другое дело, можно было бы исследовать микрочастицы на слизистой. А как был сформулирован вопрос — так и дан ответ: «Могла ли смерть наступить в результате суицида?» — «Конечно, могла». Если бы патологоанатома спросили: «Могла ли смерть возникнуть при других обстоятельствах?», он бы также честно ответил: «Да» — кто эти обстоятельства разберет?..
В одном из кабинетов старинного дворца, отданного ныне на откуп какому-то международному фонду, вечно забывающему платить арендную плату, была благодатная тишина. В былые времена, когда во дворце размещался райком партии, кабинет занимал один из секретарей. Сейчас же в нем разговаривали двое вполне респектабельных коммерсантов.
— И учтите, Петр Сергеевич, что решить вопрос с нашим влиянием на этот «Транскросс» надо как можно скорее. Сейчас его руководительница… как ее, Климова?.. еще неопытна, да к тому же растеряна от нежданно свалившейся власти. Но завтра все может быть иначе. По нашим сведениям, она еще не решила, расставаться с акциями, или нет. Своих людей надо подводить именно сейчас, точнее, еще вчера. Кстати, этот ваш кандидат в директора — полный идиот, он не может чего лишнего сболтнуть, сидя в клетке?
— Думаю, что нет, он ни о чем не догадывается, думает, что сам правил бы бал. Но менты, вроде, не очень верят, старательно обрабатывают его, даже в «Кресты» не переводят, а держат в изоляторе Большого дома.
