Смерть на кончике хвоста - Платова Виктория (полная версия книги .txt) 📗
— Буду. Буду возражать, — ревниво сказал Леля. — Тем более что меня самого никто не приглашал.
— Разве? — рассмеялась Регина. — Я приглашаю тебя. Позвони Гусалову, он просил.
То, что сообщил ему спустя несколько минут Гусалов, повергло Лелю в шок. Не добравшись до Лели, с Саней связался один из официантов, обслуживавших столик Радзивилла в «Диких гусях» в тот самый роковой вечер. С опозданием в почти десять дней чертов идиот вдруг вспомнил одну характерную примету спутницы Радзивилла.
Она довольно необычно курила: выпуская сразу несколько колец и нанизывая их на струю дыма. Леля тотчас же вспомнил гримерку на «Ленфильме» и кафе «Гейша». И безупречную латынь.
Так курить могла только Никольская…
14 февраля — 15 февраля
Наталья
Наталья догнала Воронова уже возле метро.
Воронов стоял перед входом и долго раздумывал: входить или не входить. С одной стороны — довольно удобно, десять-пятнадцать минут — и на Васильевском; с другой — разгул эпидемии, вестибюль, в котором попадаются бомжи, кишащие паразитами и туберкулезными палочками.
— Воронов! — что есть силы крикнула она, и писатель нехотя повернулся к ней.
— Вот и вы. Давненько вас не было.
— Смотреть на вас было отвратительно, — с ходу бросила подошедшая Наталья.
— А зачем вы увязались? Да еще оккупировали столик у окна… Я сам хотел туда сесть.
— Мне было интересно, как вы встретитесь с этой малолетней соплячкой.
— Удовлетворили свое любопытство?
— Это ад кромешный, честное слово.
— Все-то вы видели, всюду побывали. Даже ад есть с чем сравнить, — подколол ее Воронов, но Наталья даже не обратила внимания на этот изысканный выпад.
— И не такая уж вы овца, какой хотели прикинуться!
— Что вы имеете в виду?
— Да если бы не этот ее соглядатай-дядя, вы бы на нее набросились!
— Не говорите чепухи. Милая девочка, знает наизусть мои книги, любому писателю было бы лестно.
— Я тоже знаю ваши книги наизусть, но вы ведь не целуете мне руки! — с неожиданной обидой в голосе сказала она.
— Так вас это задевает?
— Ничего меня не задевает. Просто у меня сложилось такое впечатление, что россказни этого дяди-следователя были только предлогом. А на самом деле… — Наталья наконец-то поняла, что выглядит со своей карманной ревностью совсем уж скверно, и переменила тему:
— Ну, вы хоть узнали то, что хотели?
— В общем, да… Я добыл еще несколько недостающих фрагментов. Можно приступать к сборке… Если что-то получится, конечно.
— Вы договорились встретиться? — сухо спросила Наталья.
— Вы и это знаете? Подслушивали? Читали по губам?
— Очень нужно было… Я так предположила. Уж чересчур сально вы на нее смотрели, когда подписывали книгу! Я понимаю, сейчас такие в моде, стильные и черные, в длинных пальто… Насмотрелись фильма «Матрица», вот у них мозги и поплыли. Но вы-то ведь не Терминатор, Владимир Владимирович, посмотрите на себя! Типичный писатель-надомник, и домашние шлепанцы идут вам гораздо больше… А эта девчонка…
— Далась вам эта девчонка… Да, мы договорились встретиться.
— Я так и знала!
— В ближайший понедельник… Я обещал рассказать ее дяде более или менее приемлемую версию… А вы думаете, мне было легко, когда он рассказывал о собаке? Да я чуть со стыда не сгорел, чуть под стол не влез от страха. Изображать из себя полное неведение и утаивать от следствия важную информацию…
— Вы хотите меня сдать?
— Нет, что вы… Знаете, Наталья, у меня такое ощущение, что я уже нащупал разгадку, не хватает только одного штриха, одной маленькой детали… Но даже и это не главное… Вторая смерть — смерть Дарьи Литвиновой… Она выбивается из контекста, она случайна, а в таком деле не должно быть никаких случайностей… И вообще… Мне кажется, что она здесь лишняя…
— Кто?
— Настоящая хозяйка вашей собаки. Она как будто сама по себе, а антураж — сам по себе. А это не правильно, этого быть не должно. Преступление — всего лишь часть ландшафта, и оно должно подчиняться законам этого ландшафта. Оно не должно выглядеть нелепо — как финиковая пальма на Северном полюсе, например. А смерть Литвиновой — она выглядит нелепо… То есть, если бы это была насильственная смерть, все легко бы объяснилось. Но смерть была естественной. Очень неудобно естественной…
Воронов бормотал, Воронов священнодействовал, Воронов устраивал ритуальные пляски вокруг тотемного столба, украшенного головой доберманихи Тумы. А Наталья грустно смотрела на двери метро, из которых выходили и в которые входили люди. Если бы сейчас они спустились вниз, сунули бы жетоны в автомат и спустились, то долго бы ехали по эскалатору. И она бы смотрела сверху вниз на стриженую макушку Воронова. Или снизу вверх на его выбритый подбородок…
— Вот что, Наталья, давайте-ка возьмем машину и поедем ко мне. Погода отвратительная, и еще эти массовые скопления переносчиков бацилл… А я плохо переношу острые респираторные заболевания…
Наталью повысили в звании.
Сначала она ночевала в ванной, затем на раскладушке в кухне, укрываясь старенькой лысой шалью, вынесенной, очевидно, дальними родственниками Воронова из цыганского театра «Ромэн». Теперь Воронов уступил ей свою спальню — святая святых писателя, с продавленным и облупившимся кожаным диваном. На диван была небрежно брошена подушка с наволочкой в крупных цветах и солдатское стеганое одеяло. Целую ночь Наталья прислушивалась к шагам Воронова за стеной: он не переставая ходил по комнате, разговаривал сам с собой, изредка стучал клавишами «Ундервуда» и снова принимался наматывать километры между столом и китайской ширмой.
Среди ночи Воронов ворвался к ней с непристойным вопросом:
— Где кассета автоответчика?
— В сумке, — пролепетала Наталья.
После этого голова Воронова исчезла из дверной щели, и спустя некоторое время сквозь сипы и потрескивания она снова услышала полузабытый голос Дарьи: «Квартира Литвиновой. Извините, но меня нет дома. Оставьте свое сообщение после длинного сигнала. Вам перезвонят».
Воронов гонял пленку в своем диктофоне снова и снова. Наталья уже устала слышать «твоего Ленусика», фирму «Аскод» и «наших представителей» заодно. Экспансивная французская речь тоже утомила ее. Лишь голос несчастного Дениса Маркелова навевал приятные воспоминания о ночи, проведенной в двадцатипятиэтажной башне из слоновой кости. Экзекуция закончилась через час, когда Воронов снова появился в комнате.
— Вы не сказали о приглашении на выставку новых компьютерных технологий. А она как раз сегодня.
— Вы что, рылись в моей сумке?! — задохнулась от возмущения Наталья.
Как она могла забыть — приглашение, присланное Дарье Литвиновой от фирмы с замазанным штемпелем, все еще оставалось у нее.
Воронов же был невозмутим.
— Ну, положим, не рылся. А потом — оно само выпало. Но дело даже не в этом… Нужно съездить туда, Наталья! Тем более что билет на два лица…
— С какой это радости? Я больше не играю в эти игры. И так слишком завязла.
— Вы не понимаете… Вы слушали автоответчик? Вы слышали тексты? Там упоминался «Аскод». А «Аскод» — это очень крутая компьютерная фирма, которая занимается серьезными разработками. Крупнейшая в регионе. И что это за предложения, касающиеся «Аскода»? Может, они хотели и его грабануть?
— Господи, Владимир Владимирович! Ну какое вам дело до какой-то компьютерной фирмы? У вас ведь и компьютера-то нет. И кого мы будем там ловить, на этой вашей выставке?
Воронов, до этого державший конверт с приглашением в руках, вынул из ящика стола лупу и устроился на полу. Некоторое время он рассматривал конверт под увеличительным стеклом, а потом окликнул Наталью:
— Идите-ка сюда!
Наталья покорно опустилась на четвереньки рядом с Вороновым.
— Что это за буква?
Вглядываться в грязный смазанный штемпель было бесполезно, и все же Наталья сделала над собой усилие.
