Человек семьи - Мур Робин (прочитать книгу txt) 📗
– Да, ну. Я едва их знаю, – повторил Бендер, продолжая еду.
В это время на Восточной шестьдесят девятой улице Дойл пытался составить полную картину из кусочков, но в этом он далеко отстал от Пата Конте, который с самого начала знал всех игроков. Дойл не только много работал сверхурочно, прослушивая записи, но и изучил некоторые ранее совершенные преступления, расследованные Комитетом Кефовера и Комиссией Маклеллана. Где-то, он был в этом уверен, должна была найтись их связь с семьей Марсери.
Просматривая отчеты Комиссии Маклеллана, Дойл наткнулся на запись беседы Роберта Кеннеди с неким Чарлзом Лихтманом, у которого, по-видимому, возникли сложности из-за того, что он владел несколькими музыкальными автоматами в округе Уэстчестер.
Дойл старался найти связь между Бендером и бруклинскими делами. Его также интересовала предыстория профсоюзов музыкальных автоматов и то, как она повлияла на Галло, которые контролировали Союз операторов музыкальных автоматов. Это был союз без членов и без деятельности, но владельцы баров должны были или платить в союз, или иметь дело с Галло. Это было удобно союзу, так как Джои Галло также владел Компанией прямых поставок на Пятьдесят первой Президент-стрит, которая контролировала как музыкальные автоматы, так и автоматы-бильярды.
Дойл сделал ксерокопию со следующего отрывка:
Кеннеди: Итак, вы хотели вернуть себе Союз автоматов и пошли туда?
Лихтман: Я возвращался туда много раз, но обнаружил, что мистер Гетлан держит его крепко, потому что ввел туда нескольких гангстеров.
Кеннеди; Вы говорили с человеком по имени Валачи?
Лихтман: Да, сэр.
Кеннеди: Кто такой Валачи?
Лихтман: Я его знаю с Гарлема. Он думал, что сможет помочь мне.
Кеннеди: Он сообщник Энтони Стролло, иначе Тони Бендера, а также Винсента Мауро. Обвинялся в нарушении закона о наркотиках и был приговорен к пяти годам. Имеет семнадцать арестов и пять судимостей. Он сказал, что сможет помочь вам?
Лихтман: Да, сэр.
Кеннеди: Что произошло потом?
Лихтман: Он сказал, чтобы я подошел к бару на углу Сто восьмидесятой и бульвара Саузерн и ждал в баре.
Кеннеди: Кого вы встретили в баре?
Лихтман: Ну, я там встретил Гетлана и видел этого черного, Когда пришел Валачи, они ушли в заднюю комнату совещаться.
Кеннеди: Кто еще был в задней комнате?
Лихтман: Не знаю, кто там еще был.
Кеннеди: Не знаете, был ли там Синеглазый – Джимми Ало?
Лихтман: Его я не видел, Я видел Томми Мило.
Кеннеди: Он известный гангстер в Нью-Йорке?
Лихтман: Думаю, да.
Кеннеди: Они обсуждали, кто должен контролировать Союз музыкальных автоматов в Уэстчестере?
Лихтман: Да.
Кеннеди: Что они решили?
Лихтман: Они мне сказали, и Валачи это говорил, что мой партнер, Джимми Каджиано, принял пятьсот долларов и продал меня, и поэтому я ничего не могу получить обратно. Если у вас нет связей с рэкетом, вы никто. Вы оказываетесь не у дел.
Кеннеди: Валачи, имевший такой "послужной список"...
Дойл подумывал, как бы связаться непосредственно с Кеннеди без трений с Бюро, и решил поглубже "раскопать" связи между Бендером, Вито Дженовезе, которого он хорошо знал со времен службы в Шестом участке, и Сэмом Мэсси, чьи связи с Бендером и Дженовезе были менее явными, но чьи компании занимались бизнесом в районах, контролируемых этими двоими. Конечно, Реган лично интересовался делами семьи Марсери и ее члена – лейтенанта полиции Пата Конте.
Глава 28
Во многих отношениях Сэм Мэсси и его правая рука Пат Конте были для Тони Бендера единственной прочной связью с верхами – с Вито Дженовезе в его царственной камере в Атланте, а через него с Лански в Майами и с Чарли Лаки, без которого не обходилось ни одно большое дело.
Бендер понимал, что из-за дел с Галло на него теперь упала тень. Кроме того, из-за одной операции Тони с наркотиками дон Витоне вместе с несколькими другими членами организации оказался в тюрьме Атланты. Посоветоваться Бендеру было не с кем, потому что каждый сейчас раскидывал щупальца, подбирая надежных союзников на случай беды.
Из всех боссов Сэм Мэсси имел наиболее незапятнанную репутацию и был весьма уважаемым. Он никому не перебегал дорогу. Он был близок с доном Витоне, дружен с Профачи и Гамбино и не лез на чужую территорию. Хотя об этом и не было объявлено, но было ясно, что Пат Конте – авторитетный член Семьи Марсери.
Номинально Бендер был выше по положению, но связи Пата Конте с доном Витоне и Лаки делали его более могущественным.
Бендеру очень хотелось "подлатать" свои связи с верхами, и он пригласил Пата пообедать с ним в "Луне" в четверг.
Пат уже достиг такого положения, что не мог быть уверен в лояльности Бендера. Он не все знал о делах Бендера, и ему не хотелось оказаться в таком месте, где он будет под дулом пистолета Бендера. "Луна" в этом отношении была безопасным местом. В организации не было принято предпринимать что-либо в Малой Италии. Пат знал, что телефон в "Луне" прослушивается, и подозревал, что там есть также микрофоны. Вполне вероятно, что Дойл имел доступ к записанному в "Луне". "Интересно, – думал Пат, – сколько времени пройдет до упоминания моего имени в каком-нибудь сомнительном аспекте?"
После того как Роберт Кеннеди стал министром юстиции, ФБР стало уделять мафии гораздо больше внимания. Агенты Бюро начали более явно использовать недозволенные "жучки", чего раньше никогда не было. Пат чувствовал, что слежка идет по всей Малой Италии и замечал подозрительные грузовики на Малбери. Он напомнил себе, что надо будет исследовать этот вопрос. Если Дойл ничего не скажет, он попробует узнать это из других источников.
Одно было несомненным. В скором времени Дойл узнает о деятельности Семьи.
Чтобы не рисковать, на встречу с Бендером Пат захватил маленький приемник и настроил его на станцию рок-музыки.
Бендер, в очках и в светло-сером костюме похожий на ученого, все еще обладал манерами крестьянина, всасывая в себя пищу так, что она свисала у него с подбородка. Пат заказал полбутылки Бароло и закуску. Уменьшение физической нагрузки из-за нового положения привело к тому, что талия Пата стала увеличиваться, поэтому он избегал обильной еды.
Они с Бендером немного поговорили о делах и об общих знакомых, но старательно избегали касаться чувствительных тем, например деятельности Галло в Бруклине.
– Как жена и ребенок? – спросил Бендер, затем покраснел. – Я имею в виду, дома все в порядке?
Пат улыбнулся, сжав губы:
– Конечно. Все великолепно. Жена дома смотрит за ребенком, а я выполняю свою работу. Она говорила мне, что на следующий год ребенок научится приветственно помахивать ручкой, а ведь ему всего восемь лет.
– Да, очень жаль, что так плохо, – заметил Бендер.
Пат, взглянув на часы, перешел к делу:
– Через некоторое время я должен идти читать лекцию о детской преступности. Ты хотел о чем-то поговорить?
– Знаешь, все эти тревоги, которые обрушились на нас, требуют много денег. Я понимаю, что дон Витоне здорово потратился на официальные процедуры и на залог, чтобы его отпустили.
– Ну и что, – сказал Пат, – у тебя какое-то предложение?
– Понимаешь, тот порошок, из-за которого все и началось, хранится в Управлении полиции на Брум-стрит. У меня есть номер, под которым его держат как вещественное доказательство. Я знаю имя детектива, его личный номер и все, что касается этого дела.
– Да, это интересно, – заметил Пат. – Детектив берет взятки?
Бендер с отвращением покачал головой:
– Драный придурок, имеющий пятьдесят тысяч в год.
– Какое же я имею к этому отношение?
– Ну, порошок при проверке может оказаться не чистым и уже не будет считаться вещественным доказательством. Никто от этого не пострадает.
Пат разрезал крутое яйцо, положил на него анчоус и сунул половинку в рот. Приемник на столе шумно передавал песню Элвиса Пресли из Мемфиса.
