Король казино - Незнанский Фридрих Евсеевич (е книги TXT) 📗

Вы свободны, — кивнул Турецкий сотруднику. — Спасибо.

Затем Саша прочитал приказ по ФСБ об увольнении подполковника Рябкова П.Г. по выслуге лет. Приказ был подписан задним числом, примерно за полтора месяца до убийства Веста. Генерал Самсонов шел на некоторый риск. Саша понимал, что, если уж Самсо­нов рискует, значит, на то есть очень серьезные при­чины. Поверил генерал искреннему раскаянию под­полковника, или пожалел его троих детей, или то и другое вместе, но теперь судьбу Рябкова должен ре­шать он, Турецкий.

Вы ознакомились с этим, Павел Геннадьевич?

Да. Ознакомился.

И что будем делать?

Я в вашем распоряжении.

Домой звонили?

В семье все в порядке, — ответил Рябков, с тру­дом выдерживая испытующий взгляд Турецкого.

Все живы-здоровы, значит... — раздумывая, про­говорил Александр. — Курите, Павел Геннадьевич, — протянул он пачку сигарет, заметив, что подполков­ник шарит в кармане.

Спасибо.

Турецкий взял со стала следственно-процессуаль­ный бланк, написал имя, отчество и фамилию подпол­ковника.

Распишитесь, Павел Геннадьевич, пожалуйста.

Что это?

Подписка о невыезде.

Лицо Рябкова дрогнуло, глаза подозрительно забле­стели, он быстро поднялся и подошел к окну, жадно затягиваясь сигаретой.

Простите, Александр Борисович, — снова садясь за стол и подвигая к себе бумагу, сказал он.

Сейчас вы поедете к себе домой вместе с моим следователем и понятыми, так вы уж приготовьте на­личные, о которых мне говорили, счет, цену недви­жимости, ну и так далее... Будем считать это явкой с повинной и желанием искупить свою вину перед госу­дарством.

Да можем ехать вместе!

Я занят, а с вами поедет мой помощник, — ска­зал Турецкий. — С Богом, Павел Геннадьевич!

Знаете, у Чехова есть такие слова, — с трудом выговорил Рябков: — «Если тебе понадобится моя жизнь...!»

«...то приди и возьми ее», — перебил Турец­кий. — Конечно, несколько напыщенно, но я вам верю, Павел Геннадьевич. Вы уж извините, но произнесен­ные вами слова мне приходилось слышать в этом ка­бинете не раз. Но вам, повторяю, я верю. Поэтому и не ставлю вопрос о вашем аресте.

Спасибо, Александр Борисович.

Вместе с Чижовым и еще двумя следователями под­полковник вышел. Отправился к себе домой. Раздался продолжительный телефонный гудок.

Обложили, Саша! — услышал невнятный голос Грязнова Александр.

А что с волками делают? Их обкладывают!

Кончай хохмить! Они, суки, заложниц взяли!

Выслать группу спецназа на помощь?!

Справимся сами! Все! Иду!

Казалось, все было продумано до мелочей, но сбой все-таки произошел. Догадки полковника Зарецкого оказались справедливыми. Наркотики пока не нашли, но крутые действия боевиков Леньки Пальца говори­ли сами за себя, на кой им' подставлять себя под пули, если защищать нечего.

Поначалу Грязнов, Голованов и «золотой агент» Крот решили идти на внезапное задержание лбов, разгули­вающих по пансионату, но позднее Кротов, припом­нив взрыв в Хабаровске, переменил решение.

Скрутим, морду набьем, а если ничего не най­дем, придется приносить извинения...

Извинения, — хмыкнул майор Голованов. — Мо­жет, прикажешь и задницы им подтереть?

Это первое, — продолжал Кротов, не обратив вни­мания на слова майора. — Во-вторых, можем и взлететь.

В космос? — буркнул Голованов.

Именно, — подтвердил Кротов. — Попал в точку.

Думаешь, заминировали? — спросил Грязное.

А ты бы на их месте не заминировал?

Пожалуй, ты прав, Леша. Взлетим.

И что будем делать? — хмуро спросил Голованов.

Я поселюсь в пансионате. С вами незнаком.

Да мы тебя и не узнаем, — подмигнул Голова­нов, намекая на знакомство с Кротом возле гостиницы «Интурист».

Подождем пару деньков. Может, и ребята Нико­лы этого, Смирнова, подсуетятся, — решил Грязнов.

Нужна машина, — сказал Кротов.

Держи! — бросил ключи Грязнов.

Сообщение Зарецкого о том, что пансионат нахо­дится в бывшем графском имении, сразу заинтересо­вало Кротова. Вероятно, сказалось его археологичес­кое образование. В имениях, как правило, существо­вали тайники, подземные ходы, глухие, без окон, комнаты, в которых можно было спрятать все, что угод­но. Кротов не поехал в пансионат, отлично понимая, что может привлечь внимание своими поисками. Он отправился в музей, где представился научным сотруд­ником из Москвы.

Встретила Кротова директор музея Тамара Георги­евна, пожилая седая женщина с тонкими чертами лица, одна из тех «могиканш», которые работают за совесть, получая мизерную зарплату за свое подвижничество.

Меня интересуют старинные особняки, имения, храмы, — показав удостоверение действительного члена Московского археологического общества, сказал Алек­сей Петрович.

Городские?

Загородные. Думаю, в городе вы все изучили.

Загородные мы тоже не обходим вниманием, — улыбнулась женщина.

Я заметил. Особенно бывшее имение графа Шу­валова.

К сожалению, мы не имеем к нему отношения, — нахмурилась директриса. — Теперь это частная соб­ственность.

На первый взгляд отреставрировано с умом...

Это лишь внешняя сторона медали. Заслуга на­шего архитектора. Внутри помещений исчезло мно­гое. Теперь это не дворец. Ресторан, столовая, забега­ловка— все что угодно, но не дворец.

О чем же думал тот архитектор?

А его допустили? Договор-то был, но начхать они хотели на договор, да и вообще на всех нас! — Женщина помолчала, вздохнула. — Что вас интересует конкретно?

Пожалуй, я начну с имения Шувалова.

Дальше столовой, бильярдной и зала с игровыми автоматами вас не пустят.

Меня пустят, — улыбнулся Кротов. — У вас, веро­ятно, сохранился план внутренних помещений имения?

Лежал, пылился годами, а почему-то с некото­рых пор все заинтересовались планом, — усмехнулась директриса. — Конечно, сохранился.

И кто же это — все? — навострился Кротов.

Так, к слову сказала. Исключая Виктора Степа­новича, нашего архитектора, большой интерес проявил член городской думы некто... Как же его фамилия? Да! Некто Попов Вениамин Григорьевич.

Чувствую, вы не очень-то к нему расположены...

Я местная. И он из местных.

«Новый русский»? Богатый нувориш?

— Это само собой. Он еще и бывший уголовник. Не раз судимый.

У меня есть знакомый, тоже сидел, семь лет. Теперь известный в Москве бизнесмен. И, как кричат газеты, большой благотворитель.

Газеты кричат о многом, — махнула рукой жен­щина. — Идемте в архив.

Они опустились в полуподвальное помещение, и ди­ректриса сняла с полки большую папку.

Пожалуйста, — сказала она. — Здесь не только план имения, но различные документы, письменные свидетельства и даже воспоминания дворецкого. Кста­ти, очень любопытные.

В таком случае, Тамара Георгиевна, я здесь по­сижу, с вашего разрешения?

Пожалуйста, — ответила директриса и вышла.

Работал Кротов над документами более двух часов.

Особенно его заинтересовали воспоминания дворецко­го. В них упоминались какие-то кованые ворота, вы­ходящие на волю с противоположной стороны от входа в усадьбу, описания жизни дворовых, редких наездов графа. Записки были очень поучительными, нужны­ми для специалиста-литературоведа, но Кротов обра­тил внимание лишь на ворота. Он успел с Грязновым объехать имение с внешней стороны, но, как помнит­ся, никаких ворот не приметил, а может быть, поме­шал кустарник, густо разросшийся вокруг. А вот све- женасыпанную дорогу, идущую в кустарник, он при­помнил. Крот перерисовал части плана имения, которые его заинтересовали, и поднялся к директрисе.

Спасибо, Тамара Георгиевна.

Не за что. Главное, чтобы вам пригодилось. Ра­ботали, смотрю, не тяп-ляп! — постучала по часам директриса. — Не то что этот Попов. Пять минут, и готово!

Перефотографировал?

А что с ним сделаешь? У него бумага от главного архивариуса. А ведь не положено.

И когда приходил к вам этот самый депутат По­пов? — уже собираясь уходить, как бы ненароком по­интересовался Кротов.