Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11 - Веденеев Василий Владимирович (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Гай решила поторговаться.
— Десять тысяч не дам, такой суммы у меня нет, — заявила твердо. — Дам пять, и напишите расписку, что это в последний раз, я вам больше не верю!
— Да меня, мадам, друзья засмеют, когда узнают, что я начал раздавать расписки. Только слово джентльмена! — И посерьезнел. — А что касается пяти тысяч, то это, поверьте мне, мало. Но если у вас с финансами и правда туго, я могу немного поступиться — восемь тысяч. И то лишь из уважения к вам, мадам.
Может, проходимец взвесил, что, если Гай упрется, то он может и ничего не получить.
Она стояла на своем.
— Пять тысяч и расписку.
Тогда он пошел в наступление:
— Мадам, я знаю, где работает ваш муж, и через полчаса буду у него...
— Но, поверьте, у меня и в самом деле нет такой суммы, — чуть не сквозь слезы проговорила она.
После долгих пререканий Гай все же согласилась на восемь тысяч, а он еще раз дал слово чести, что это в последний раз, что больше не побеспокоит ее.
Три тысячи рублей у нее были дома, сняла перед этим со сберкнижки — собиралась купить наконец новую мебель. Гай отдала их, а остальное пообещала выдать через два месяца, хотя где их возьмет, не знала.
Вот эта история и толкнула ее на преступление, заставила запустить руку в государственную кассу. Шантажист приехал за деньгами ровно через два месяца. А первая же ревизия обнаружила недостачу, которую Гай не смогла скрыть, и, как говорят, час расплаты настал.
Евгений смолк, перевел взгляд на окно, за которым замелькали дачные домики в садах, линии электропередачи, стены новостроек, высокие краны над ними.
Начинался пригород. Поезд прибыл в Одессу.
Уже вечером, накупавшись в море и отдохнув с дороги, я спросил Евгения:
— Значит, в третий раз ты ей поверил?
— А ты знаешь — поверил, что наконец она рассказала всю правду.
— Ее, конечно, за растрату судили? И сколько же дали? — поинтересовался я.
— Нет, до суда еще далеко, — ответил Евгений.
Меня это удивило.
— Как так далеко?
— Вот так. Ведь следствие еще не закончилось. Именно по делу Гай я и приехал в Одессу. Надо все, что она мне рассказала, проверить, подтвердить свидетельскими показаниями людей, причастных к ее делу, документами. А может, и экспертизой, как это пришлось уже сделать в Киеве.
Я вопросительно посмотрел на Евгения: не говори, мол, загадками.
Он прошелся по комнате.
— Не понимаешь? Ну так слушай дальше, ведь на том, где я остановился, дело Ирины Гай не закончилось. Оно, собственно, еще продолжается.
...Рассказав свою историю с детьми, с одесситом-шантажистом и растратой государственных денег, Гай еще раз заверила меня, что это сущая правда, что она готова поклясться. Я попросил ее изложить свой рассказ на бумаге. Написала и подписалась, одновременно пояснив, что ее предыдущие показания ложные и она от них отказывается.
Как я уже сказал тебе — поверил Гай, но закон требует: проверить, подтвердить показания подследственного. Начал с того, что решил отправить Гай на гинекологическое обследование, которое бы засвидетельствовало — рожала она детей или нет, а если не детоспособна, то почему. Деликатно, чтобы не обидеть, сказал ей об этом. Не стала возражать, наоборот — сразу согласилась.
Но представь себе мое положение, когда гинеколог специализированной клинической больницы, куда была направлена Гай, документально заверила, что та рожала детей.
Гай в слезы:
— Что же теперь будет, Евгений Владимирович?
Я тоже расстроился. И правда, как быть?
На другой день поехал к районному прокурору и уговорил его вынести постановление о назначении повторной судебно-медицинской экспертизы. Прокурор согласился, отметив в постановлении: поручить проведение экспертизы Киевскому областному бюро судмедэкспертиз.
Экспертиза была проведена через неделю под наблюдением доктора медицинских наук, заведующей гинекологическим отделением и установила, что Гай Ирина Степановна, такого-то года рождения, физически здорова, детей не рожала и не может рожать.
Первая гора с моих плеч свалилась. Подколов документ судмедэкспертизы к последнему письменному признанию Гай в деле, я просидел в своем кабинете целый вечер. Записал в рабочем блокноте множество вопросов, которые должен решить в Одессе, и отбыл в командировку, которая началась встречей с тобой. Вот теперь пока что все, — закончил Евгений. — Вопросы будут?..
В первую очередь я поинтересовался шантажистом. Ведь его надо немедленно разыскать и судить. Сколько он задал горя бедной женщине?
— А если Гай придумала его? — остудил мой запал Евгений. — Нет, я пока что буду искать подтверждение достоверности того, как она приобрела детей, проверю другие ее показания.
— Но ведь прошло же столько лет, — выразил я сомнение. — Удастся ли все подтвердить?
— Если я этого не сумею сделать, грош мне цена как следователю, — дружески похлопал меня по плечу Евгений и предложил сходить искупаться перед сном.
Вечернее море было тихое, ласковое, прогретая за день солнцем вода такой приятной, что мы барахтались в ней больше часа, не хотелось выходить.
Спать легли поздно. Евгений уснул сразу, а я еще долго думал о сложной судьбе неведомой мне Ирины Гай, над тем — виновна она или нет в том, что совершила. С одной стороны, виновна, дважды нарушила закон, с другой... совершила добро, стала неродным детям родной матерью, вырастила их, воспитала. Ведь кто знает, как бы сложилась их жизнь, если бы остались без матери в Доме ребенка.
Все же удивительно переплелись здесь понятия добра и зла, преступность и гуманность.
На другой день Евгений возвратился из города поздно вечером. Был усталый, не в настроении. Я заметил это сразу и не стал расспрашивать, как дела, ждал — расскажет сам.
И он не заставил себя долго ждать. Сразу после ужина, стоя на пороге веранды, пожаловался:
— Неудачный у меня сегодня день, почти ничего не сделал из запланированного.
Неудачи начались с самого утра. Поехал в городскую прокуратуру доложиться о своем прибытии и начале работы в городе, но... прокурор отбыл в срочную командировку.
Не было и заместителя прокурора, вызвали в горком партии. Поговорив несколько минут с симпатичной секретаршей, он решил взяться за дело без благословения прокурора.
По свидетельству Гай, Дом ребенка, из которого она взяла детей, находился на улице Канатной. Поехал туда, а от того дома уже и следа не осталось. Вместо него высился новый, девятиэтажный. Он расспрашивать, куда же переехал Дом ребенка. Выяснилось — в новый район, на улицу Зодчих.
Отправился туда, нашел. Но появились новые сложности — весь персонал Дома ребенка сменился, и никто ничего не мог ему рассказать. Решил найти бывшую заведующую, которая должна была помнить историю с близнецами. И не только помнить, а и помочь найти документы, которые подтвердят правдивость рассказа Гай. Взял адрес, поехал, а ее... нет дома. Только завтра вернется из отпуска.
— Так вот и приехал ни с чем, — громко вздохнул Евгений.
Мне стало жаль его, и я неожиданно для себя предложил:
— А знаешь что? Возьми меня своим помощником.
— Зачем тебе такие хлопоты? — удивился Евгений. — Пиши себе, купайся в море...
Но я загорелся своей идеей и стал переубеждать его, доказывать, что мне интересно и полезно увидеть собственными глазами, как работает следователь.
Евгений скупо усмехнулся.
— Что ж, если хочешь — поедем завтра к бывшей заведующей Домом ребенка, будешь у меня в роли практиканта. Но предупреждаю: в мой разговор не вмешиваться, ничему не удивляться, многозначительных взглядов на меня не бросать. Малейшая неуместность во время допроса свидетеля может насторожить, свернуть его не в ту сторону.
Я пообещал, что буду молчать, как рыба.
Дверь нам открыла еще не старая, статная женщина в пестром длинном халате. Красивая прическа, лицо чистое, без единой морщины. На левой щеке небольшая родинка.
