Смерть на кончике хвоста - Платова Виктория (полная версия книги .txt) 📗
— Ну, в общем, да…
— Она, конечно, не была хакером в классическом смысле слова. Хакерство — это такая же философия, почтовый сервер и все прочее. Для неспециалиста это будет утомительно. Коротко — можно входить в Интернет и не используя телефон.
— Понятно. И что же было дальше?
— Дальше? — Базилевич взял новую сигарету. — Она объявилась два месяца назад. Сказала, что влипла в историю. Что ей угрожает опасность. Она даже завела себе собаку. Кажется, добермана.
— А в чем была опасность, она вам не поведала?
— В подробности она не вдавалась. Я понял, что она попала в клинч с одной очень серьезной фирмой. Дурацкая случайность. Ей удалось скачать компромат на какого-то крупного человека, главу холдинга, что ли… Возможно, они работали еще в паре с Кирсановым, но тот неожиданно завернул боты. Неожиданно для всех. Вы понимаете?
— И?
— Она сунулась было с этой информацией к конкурентам. Но… Короче, воспользоваться ею они то ли не успели, то ли сама Дарья заартачилась. А потом происходит слияние этих фирм, большая фирма поглощает меньшую, и Дарья с ее информацией становится неудобной фигурой. То есть… То есть, как если бы я знал, что вы убили человека…
— Интересный поворот, — улыбнулся Леля.
— Это к примеру… Так вот, если бы я знал, что вы убили человека, и пришел к вам напрямую. И начал шантажировать. И при этом понятия не имел, чем закончится дело. Вы могли бы заплатить мне отступные, а могли бы и убить меня. Если бы я запросил слишком дорого.
— Значит, она боялась, что ее уберут? Базилевич вздохнул и коснулся пальцами фотографии на столе.
— Не знаю. Может быть… А может быть, ее не устроила сумма, которую ей предлагали. И она искала другого покупателя. И ей важно было продержаться, пока этот покупатель не найдется.
— И какого рода информацией она обладала?
— Не знаю.
— Ну хотя бы приблизительно, что это было? — Леля растянул губы в кривой иронической ухмылке. — Номера счетов за границей? Номера счетов, по которым прокачивались деньги? Названия подставных фирм?
— Я не знаю, — пожал плечами Базилевич. — В подробности она не вдавалась.
— Ну, хорошо. А кто такой Барс?
— Барс? — Базилевич сделал удивленное лицо.
— Вот, читайте, — и Леля поднес к глазами благородного разговорчивого разбойника текст. — «Почему молчишь? Что с Барсом?»
— Ах, это… Так она называла одного своего нового ухажера. Делала при этом таинственное лицо и улыбалась. Говорила, что он довольно влиятельный человек. Похоже, именно ему она хотела предложить информацию. И к тому же совместить приятное с полезным. Он ей понравился.
— Понятно, — выслушивать очередную версию о сексуальных предпочтениях Дарьи Литвиновой ему не хотелось. — А откуда такая нетерпимость, Антон Антонович, — «если не появишься в течение двух дней»?
— Думаю, она была с ним близка, но не совсем доверяла. Она сама писала мне об этом. У нее параллельно был и еще какой-то парень. Знаете, я путаюсь в ее связях… Последний раз она приехала ко мне… Ну-ка, подвиньтесь, пожалуйста…
Базилевич придвинул к себе перекидной календарь и перелистал страницы гибкими пальцами.
— Ага. Последний раз она была у меня в самом конце января… Тридцать первого числа. Сказала, что уезжает. И что перед самым отъездом обязательно объявится. Но так и не объявилась.
— Куда она собиралась уехать?
Глаза Базилевича заметались, перескакивая с предмета на предмет, и наконец ухватились за пуговицы Лелиного пиджака.
— Я не знаю…
— Ну, хорошо. Значит, вы запаниковали?
— Она сказала, что никому нельзя верить, а особенно — любовнику, с которым спишь в одной постели. Особенно любовнику, связанному с большими деньгами. Который режет сферы влияния, как пирог… И если с ней что-нибудь случится, то я должен кое-что сделать…
— Кое-что?
— Покажите мне ваше удостоверение, — попросил Базилевич.
Неожиданный поворот. В самом начале разговора, у двери, он даже не дослушал Лелино скромное церемонное представление. А теперь требует документы и готов изучать их под лупой. Но Леля не стал впадать в негодование и документы все-таки протянул.
Он не выпускал удостоверение из рук (золотое правило следователя!), пока Базилевич разглядывал его со всех сторон, пытался поднести к глазам и помять края. Особое внимание инвалид уделил печатям, отметкам о продлении и подписям.
— Теперь вы читаете текст справа налево? — мягко поинтересовался Леля.
— Уже прочел, — Базилевич вздохнул.
— Остались довольны?
— Нет. Боюсь, что моя информация не в вашей компетенции.
От такой наглости Леля опешил.
— А в чьей же? Или вам нужно, чтобы перед вами строем прошли следователи Генеральной прокуратуры? В боевом порядке и со знаменем?
— Может быть.
Еще несколько мгновений — и они начнут откровенно хамить друг другу. Почувствовав это, Леля благоразумно замолчал. К тому же у него еще оставались кое-какие козыри на руках.
— Ладно. Оставим пока эту тему. Я бы хотел, чтобы вы ответили еще на несколько интересующих следствие вопросов.
— Какое следствие? — тотчас же насторожился Базилевич. — Следствие все-таки ведется?
— Это касается дальнейшей вашей переписки. Последних трех сообщений. Насколько я понял, вы получили предложение о встрече. От кого?
— Я не знаю, — честно признался Базилевич.
— Вы даже не знаете, с кем собирались встречаться? Этот человек не представился?
— Наполовину.
— Что значит — «наполовину»?
— Она послала письмо с компьютера Дарьи. Написала, что нужно встретиться. И назначила место и время-у Академии художеств, после семи. Не помню точно, когда это было. Несколько дней назад. Когда я раскрывал «входящие», то думал — слава богу, Дарья наконец-то объявилась. Но это была не Дарья.
— Как вы узнали?
— Разве вы не поняли? Она назначила мне встречу. Мне! Встречу! — Базилевич расхохотался, запрокинув голову, и похлопал руками по коленям. — Честное слово! Последние несколько месяцев я даже из квартиры не выбираюсь. Дарья знала об этом, потому что знала меня. Она сама приезжала. А человек, который прислал мне письмо, этого не знал.
— И вы написали ему — «Кто вы?».
— Да.
— И какой же пришел ответ?
— Женщина. Это была женщина. Она прислала сообщение в том духе, что «ее подруга. Необходимо встретиться. Это касается Дарьи». Я, естественно, поверил. Не мог не поверить. Если уж она в ящике — наверняка знает пароль. А пароль для входа ей могла дать только Дарья. Я пригласил ее сюда. А пришли вы. И сегодня уже 13 февраля…
— То есть… Вы хотите сказать, что она сама настаивала на встрече, но так и не появилась?
— Да. Именно это я и хочу сказать.
— И больше она никак не проявлялась?
— Нет. Если честно, я немного струхнул, хотя это и не в моих правилах.
— Как она назвала себя?
Базилевич пожал плечами.
— Я же говорил — подруга Дарьи.
— И никакого имени?
— Никакого.
— А вообще… Литвинова когда-нибудь говорила вам о своей работе? Своих подругах?
— Ну, кое-что о работе… Но это мало интересовало меня. Да и ее в последнее время тоже. А что касается подруг… Она как-то упоминала пару имен… В том контексте, что все они — карьеристки и стервы. И что гореть на производстве — верный способ заработать фригидность. И что фригидность вообще профессиональное заболевание работающих женщин. Она была забавная, Дарья.
Глаза Базилевича увлажнились, и Леля перевел дух. Слава богу, хоть какое-то проявление чувств! До последнего момента инвалид демонстрировал завидное спокойствие. Даже известие о смерти Литвиновой не особо выбило его из колеи. Что совсем уж странно, учитывая портретик на столе и такую — почти материнскую — заботу о Литвиновой в письмах.
— А вы знали, что она употребляет наркотики?
— Мы не говорили на эти темы. Но я догадывался.
— И никогда не пытались повлиять на нее как близкий друг?
— Нет. Наркотики — это одна из разновидностей веры. А я — веротерпимый человек.
