Королева Юга - Перес-Реверте Артуро (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Она повернулась к Латакии:
— Так что у нас там с моторами?
Ливанец сделал извечный средиземноморский жест; соединил пальцы руки и быстрым движением повернул их кверху.
— Это было нелегко, — сказал он. — Не хватает еще шести. Я сейчас насчет них хлопочу.
— А поршни?
— С ними все в порядке, прибыли три дня назад. Марки «Висеко»… Что касается моторов, я могу укомплектовать партию другими марками.
— Я просила, — медленно, отчеканивая слова, произнесла Тереса, — «Ямахи» по двести двадцать пять лошадей и карбюраторы по двести пятьдесят… Вот что я просила тебя достать.
Ливанец с беспокойством поглядывал на доктора Рамоса, как бы прося поддержки, но тот, окутанный дымом, сидел с непроницаемым лицом, посасывая трубку. Тереса улыбнулась про себя. Каждый должен отвечать за себя сам.
— Я знаю. — Латакия снова глянул на доктора, на этот раз с упреком. — Но достать шестнадцать моторов сразу нелегко. Даже официальный дистрибьютор не может гарантировать этого за такое короткое время.
— Все моторы должны быть совершенно идентичными, — вставил доктор. — Иначе прощай прикрытие.
Он еще и поучает, говорили глаза ливанца. Наверное, вы думаете, что мы, финикийцы, умеем творить чудеса. Но он ограничился лишь тем, что заметил:
— Как жаль — такие расходы, и все ради одного-единственного рейса.
— Смотри-ка, кто сокрушается о расходах, — фыркнула Пати, закуривая. — Мистер Десять Процентов. — Наморщив губы, она выдохнула длинную струю дыма. — Бездонный колодец.
Она посмеивалась, явно получая удовольствие от происходящего. Будто лично ее оно никак не касалось.
Латакия придал своему лицу выражение, говорившее меня здесь не поняли.
— Я сделаю, что смогу.
— Я в этом уверена, — ответила Тереса.
Никогда не сомневайся прилюдно, говорил Языков. Окружи себя советниками, слушай внимательно, если нужно, высказывайся не сразу; но потом нельзя колебаться перед подчиненными, нельзя позволять обсуждать твои решения, когда они уже приняты. Теоретически начальник никогда не ошибается. Да. Все, что он говорит, продумано заранее. Прежде всего это вопрос уважения. Если можешь, заставь себя любить. Конечно. Это тоже обеспечивает преданность. Да. Но в любом случае, если нужно выбирать, то пусть лучше тебя уважают, чем любят.
— Я уверена, — повторила она.
Хотя еще лучше, чтобы боялись, думала она. Но страх внушается не сразу, а постепенно. Кто угодно может испугать других — это сумеет любой дикарь. Однако внушить страх — дело не одного дня.
Латакия размышлял, поскребывая в усах.
— Если ты разрешишь, — наконец заговорил он, — я могу попытать счастья за границей. У меня есть знакомства в Марселе и Генуе… Но на это потребуется немного больше времени. А кроме того, разрешение на импорт и все такое.
— Выкручивайся как хочешь. Мне нужны эти моторы. — Она помолчала, глядя на стол перед собой. — И вот еще что. Нужно начинать думать о большом корабле. — Она подняла глаза. — Не слишком большом. Чтобы все было законным образом.
— Сколько ты думаешь потратить?
— Семьсот тысяч долларов. Максимум пятьдесят сверх того.
Пати была не в курсе. Она смотрела на Тересу издали, дымя сигаретой, не произнося ни слова. Тереса не ответила на ее взгляд. В конце концов, подумала она, ты ведь всегда говоришь, что это я руковожу делом. Тебе так удобно.
— Ходить через Атлантику? — попытался уточнить Латакия, уловив, что в воздухе запахло лишними пятьюдесятью тысячами.
— Нет. Только для здешних вод.
— Затевается что-то важное?
Доктор Рамос позволил себе порицающий взгляд. Ты чересчур много спрашиваешь, говорило его флегматичное молчание. Посмотри на меня. Или на сеньориту О’Фаррелл — она сидит и ни во что не вникает, как будто просто зашла в гости.
— Может, и да, — ответила Тереса. — Сколько времени тебе нужно?
Она знала, сколько времени у нее есть. Мало. Колумбийцы готовы к качественному скачку. Один груз, но такой, чтобы разом обеспечил и итальянцев, и русских. Языков обрисовал ей идею, и она обещала хорошенько над нею подумать.
Латакия снова поскреб в усах.
— Не знаю, — сказал он. — Нужно съездить, посмотреть, уладить формальности и заплатить. Самое меньшее три недели.
— Меньше.
— Две недели.
— Одна.
— Я могу попробовать, — вздохнул Латакия. — Но выйдет дороже.
Тереса рассмеялась. Она забавлялась про себя, наблюдая за уловками этого негодяя. Из каждых трех слов, которые он произносил, одно было «деньги».
— Угомонись, ливанец. Больше ни единого доллара. И поторопись — время не ждет.
Встреча с итальянцами состоялась на следующий день, ближе к вечеру, в квартире в Сотогранде. С обеспечением максимальной безопасности. Кроме итальянцев — двух человек из калабрийской Н’Дрангеты, прибывших утром того же дня, — на ней присутствовали только Тереса и Языков. Италия превратилась в главного европейского потребителя кокаина, а идея заключалась в том, чтобы обеспечить как минимум четыре поставки в год по семьсот килограммов каждая.
Все это подробно изложил на вполне сносном испанском один из гостей, немолодой мужчина в замшевой куртке, с седыми бакенбардами, с виду удачливый бизнесмен, занимающийся спортом и следящий за модой.
Весь разговор вел он, другой же все время молчал и только изредка наклонялся к своему коллеге и шептал ему что-то на ухо.
— Сейчас, — сказал первый, — для установления этих связей момент самый подходящий: Пабло Эскобару крепко достается в Медельине, у братьев Родригес Орехуэла резко сократились возможности действовать напрямую в Соединенных Штатах, а колумбийским кланам не терпится компенсировать в Европе потери, нанесенные мексиканской наркомафией, вытесняющей их из Северной Америки. Им, то есть Н’Дрангете, а также сицилийской Мафии и неаполитанской Каморре (все это люди чести, поддерживающие между собой хорошие отношения, очень серьезно прибавил он, после того как его товарищ в очередной раз шепнул ему что-то на ухо), необходимо обеспечить себе постоянные поставки хлоргидрата кокаина чистотой от девяноста до девяноста пяти процентов, они смогут продавать его по шестьдесят тысяч долларов за килограмм, втрое дороже, чем в Майами или Сан-Франциско, а также кокаиновой пасты для местных подпольных очистительных заводов.
Когда он говорил об этом, второй калабриец — худой, с подстриженной бородой, одетый в темное, словно вышедший из каких-то старинных времен, — снова прошептал ему что-то на ухо, и он назидательно поднял указательный палец, нахмурившись, как Роберт де Ниро в гангстерских фильмах.
— Мы честны с теми, кто честен с нами, — внушительно произнес он.
А Тереса, не упускавшая ни одной детали происходящего, подумала; похоже, действительность следует за вымыслом в этом мире, где гангстеры ходят в кино и смотрят телевизор, как любой рядовой гражданин.
— Это будет широкий и стабильный бизнес, — говорил между тем калабриец, — с перспективами на будущее, при одном условии; если первые операции пройдут так, что это устроит всех. — Потом он сообщил то, о чем Тереса уже знала через Языкова: у его партнеров в Колумбии уже есть первая партия — семьсот пакетов кокаина, уложенных в десятикилограммовые бидоны якобы с автомобильным маслом. Контейнер с ними подготовлен к отправке, и есть даже судно под названием «Дерли» — оно уже стоит в венесуэльском порту Ла-Гуайра. — А дальше нет ничего, — закончил он, пожал плечами и остался сидеть, глядя на Тересу и русского так, словно это была их вина.
В ответ, к удивлению итальянцев и самого Языкова, Тереса представила конкретное и детальное предложение. Она со своими людьми трудилась всю ночь и все утро, чтобы явиться на встречу с готовым планом операций. Исходный пункт — Ла-Гуайра, заключительный — порт Джойя-Тауро в Калабрии. Тереса изложила все подробно; даты, сроки, гарантии, компенсации в случае утраты первого груза. Пожалуй, она рассказала больше того, что было необходимо для безопасности операции, но на этой стадии — она поняла это с первого взгляда — важнее всего было произвести впечатление на клиентов. Репутация Языкова и «Бабушки» работала на нее только до определенной степени. Поэтому, объясняя свой план итальянцам, предлагая решения по мере перехода от одной оперативной проблемы к другой, она постаралась придать ему вид досконально продуманной и просчитанной разработки, не оставляющей ни одного вопроса без ответа.
