Аварийный взлёт - Левит Ирина (книги онлайн полные версии TXT, FB2) 📗
«Не морочь себе голову! — отмахнулась Жанна. — Мне это первой предложили, но я отказалась и назвала тебя. Пойми, меня вполне устраивает моя должность, а стать начальником — значит навесить на себя дополнительную ответственность, дополнительную нервотрепку и ненормированный рабочий день. А мне нужен четкий график — у меня два сына подростка, мне за ними приглядывать надо».
Ну да, подумала тогда Ольга, у Жанны дети, а у нее самой их нет, поэтому вполне может работать не по графику, а как потребуется.
В девять утра началось селекторное совещание. Единственной ожидавшейся проблемой стало опоздание московского рейса и скорость разгрузки багажа с учетом прилетающего почти встык рейса из Петербурга. Впрочем, подобные накладки возникали с разными рейсами регулярно, так что их вполне можно было провести по разряду текущих осложнений.
Для Ольги это в данном случае вообще ничего не значило — с московского рейса никто не зарегистрировался в VIP-зале. Такое тоже случалось. Вот на вылет люди были почти всегда. Оно и понятно: ведь как обычно происходит, особенно если самолет большой? Сначала надо отстоять в очереди, чтобы через досмотр пройти в сам терминал. Затем отстоять очередь на регистрацию, самому тягать на весы и на ленту багаж. Потом тащиться в «чистую зону», где опять проходить досмотр (причем с особой тщательностью). После болтаться в ожидании приглашения на посадку. Снова стоять в очереди на эту самую посадку. Загружаться в самолет, тесниться и толкаться, терпеливо ожидая, когда, наконец, все рассядутся. А если еще рейс международный!..Тут совсем измаешься, пока пройдешь таможенников, а прежде всего — паспортный контроль: пограничников сроду не хватало, и тут «хвосты» тянулись, как в советское время в Мавзолей.
Иное дело — в VIP-зале. Прошел через рамку металлоискателя, багаж через сканер пропустил — и отдыхай в удобных креслах без суеты. Потому как все в одном месте: и регистрация, и досмотр, и условная «стерильная зона», и пограничный контроль с таможней — без очередей и хлопот. А затем пригласят в специальный автобус и доставят в самолет перед самым вылетом — когда другие пассажиры уже рассядутся.
Ну да, такое обслуживание стоит денег. Но если эти деньги есть да еще и статус хочется соблюсти, то зачем отказывать себе в повышенном комфорте?
Вот на прилете можно и сэкономить, особенно если это внутренние рейсы, а с собой лишь ручная кладь. Впрочем, и багаж обычно выдавали без больших задержек, при этом никаких регистраций и проверок. Те, кто улетали через VIP-зал, нередко возвращались как «простые смертные».
Сегодня на московском рейсе все записались в «простые смертные», в отличие от питерского рейса. Тут зарегистрировались семеро, причем четверо — французы. Вероятно, их кто-то должен был встречать, однако явно за дверями VIP-зала, поскольку заявки ни от кого не поступало — встречающие за свое ожидание в VIP-зале тоже должны были платить. Ольга прикинула, что французам вполне может понадобиться помощь, а французский язык знала только она. Однако до посадки самолета из Питера оставались еще полчаса, и она решила сходить к Рустаму.
Этот большой тучный мужчина лет шестидесяти уже много лет держал в аэропорту кофейню — в пассажирском терминале, рядом с сектором прилета и выдачи багажа. Работал он вместе с четырьмя сыновьями и невестками, а называлась кофейня вполне конкретно — «У Рустама». Кофе здесь был дорогой, однако Ольга считала, что нигде его не готовят так вкусно, как тут, — даже в Италии, где он прекрасен и в шикарном ресторане, и в деревенской забегаловке.
Ольга приложила электронный ключ к двери, которая напрямую открывала путь из VIP-зала в пассажирский терминал и которой пользовались лишь сотрудники, и сразу попала из уютной тиши в шумную многолюдность. И почти машинально подумала: чтобы постоянно работать в пассажирском терминале, надо иметь крепкие нервы. Сама она, разнеженная умиротворенностью VIP-зала, наверняка бы одурела через два дня.
— О! Ольга Валерьевна, здравствуйте, красавица! — расплылся в широченной улыбке Рустам.
Из-за его спины выглянул один из сыновей и приветственно помахал рукой.
Ольгу здесь хорошо знали и относились с искренней симпатией. Начальница, а любезная, без фанаберии, не гнушается из своего зала для важных персон ходить в кофейню для обычного люда — так считало семейство Рустама и даже этим периодически хвасталось. Ее с радостью поили бы кофе бесплатно (и неоднократно предлагали), однако Ольга неизменно отказывалась, принимая лишь то, что кофе ей готовили с особым старанием.
— Мне привезли такой кофе!..О!.. — причмокнул Рустам. — Я его не для продажи, для себя оставил. Вам, моя красавица, сейчас сделаю на песке…
— Захлебнетесь от удовольствия! — вклинился сын, и отец поморщился:
— Фу ты, что такое говоришь… Зачем захлебываться? Не надо. Надо удовольствие получить!
— Обязательно получу, — не усомнилась Ольга и пристроилась на диванчик рядом с входом в кофейню.
Она пила превосходный кофе и наблюдала, как рядом снуют люди — очевидно, в основном встречающие, причем не только московского, но и питерского рейсов. Наблюдать за людьми было любопытно — попадались довольно занятные экземпляры.
Вот девушка… Как будто сделанная на 3D принтере, по точным параметрам глянцевых журналов. Наверное, сама природа сделала ее симпатичной, но теперь подлинность понять было сложно. Особенно впечатляли ресницы — наращенные с таким размахом, что, казалось, они в любой момент отвалятся под собственной тяжестью и рассыплются густым ворсом по груди. Грудь тоже была сделана с размахом, так что ни одна ворсинка не упала бы на пол.
Или мужчина… С красивой атлетической фигурой, плотно упакованной в тугие джинсы и короткую куртку из тонкой синей кожи. Лицо у мужчины тоже было красивое, но… чем-то отталкивающее. Скорее всего, из-за холодного высокомерного взгляда и презрительно искривленного рта.
Или женщина неопределенного возраста, сидевшая в одном из кресел… На ее коленях лежал ребенок, вернее, атласный конверт, в какие укладывают младенцев, но рассмотреть малыша было невозможно: его личико прикрывала кружевная накидка. Мальчик это или девочка тоже не угадывалось — конверт был не голубого (для мальчиков) и не розового (для девочек), а какого-то бледно-зеленого цвета. У Ольги это вызвало печальный вздох — она тоже хотела бы держать на руках такой конверт. Хотя женщина всего лишь придерживала ладонью атласный сверток, который лежал на ее коленях, словно красиво упакованное бревно, и лицо у нее было отрешенно-равнодушное.
У Ольги женщина вызвала недоумение, граничащее с неприязнью (неужели не понимает своего счастья?), и она принялась рассматривать бабульку — маленькую, худенькую, похожую на мошку. Бабулька суетливо семенила перед креслами и безостановочно крутила головой, словно что-то постоянно высматривая. Тоненькими пальчиками она держала огромный гладиолус, который все норовил выпасть из ее крошечных ручонок.
И он все-таки выпал — прямо под ноги сидящему в кресле парню в бесформенных штанах и такой же бесформенной куртке с большим капюшоном, наброшенным на голову. Парень, похоже, дремал, свесив голову на грудь, — края капюшона занавешивали почти пол-лица. На гладиолус он внимания не обратил, и бабулька, с удивительной шустростью и подвижностью в спине, нагнулась, подхватила цветок и принялась сдувать с него невидимую пыль.
Мимо пронеслась главный борец с пылью и всякой грязью Нина Кондакова. Ольгу она не заметила. Зато спустя пару минут сама Ольга заметила генерального директора. Он шествовал (иначе и не скажешь), придирчиво (опять-таки иначе не скажешь) оглядывая вверенные ему владения.
Если бы Ольга вот так увидела прежнего директора, отнеслась бы к этому совершенно спокойно. Прежний не имел привычки вникать во всякие мелочи и держать всех под контролем — его интересовал конечный результат и за него он спрашивал строго. Иное дело директор нынешний: он влезал во всякую щель, стараясь цепко отслеживать каждый шаг подчиненных. Ольга помнила, как Огородов явился к ней с инспекторской проверкой. Не только потребовал, чтобы ему представили всю (до мельчайших подробностей) схему работы VIP-зала и каждого сотрудника, но и тщательно обследовал все закутки, включая служебные помещения и даже женский туалет. «Не обращай внимания! — успокоила тогда Нина Кондакова. — Человек новый, хочет тщательно разобраться, вникнуть. Освоится — успокоится, перестанет мозг выносить».
