Холодные шесть тысяч - Эллрой Джеймс (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Кёте принялся разрабатывать имя «Арден». Искать улики и расспрашивать «источники». Тот знал такого-то. Этот знал еще кого-то. Некто раздобыл этот снимок. Еще кто-то навел справки. И выяснил вот что: Арден ходила по рукам. У нее был муж. Который состоял в профсоюзе Хоффы. И был управляющим профсоюзной ячейки в Канзас-Сити. И соображал в бухгалтерии. Учился в штате Миссисипи. Был ярым противником Хоффы. И украл деньги Фонда.
Арден тоже была из уголовников. Жила среди шлюх. Дружила с сестрами Пэм и Пэт Клюн.
На этом записи об Арден закончились. Как и содержимое папки с надписью «Книга». Следствие Кёте зашло в тупик. У Пита кружилась голова. Проверил пульс — 163 удара в минуту, ничего себе.
Он упрятал папку в сумку. Порылся в ящиках стола. Заглянул на полки и в шкафы. Ни копий, ни папок с газетными вырезками.
Тогда Пит слегка убрался в квартире. Еще раз все тщательно обыскал. И снова учинил разгром. И быстренько ликвидировал его последствия.
Снова намусорил. Опять прибрался. Работал быстро и старательно.
Высыпал содержимое аптечки на пол. Перебрал вещи на полках. Порылся в ванной, поднял крышку бачка. Простучал стены. Заглянул под ковры. Проверил, нет ли прорезей в обивке стульев, кресел, дивана и кровати.
Прорезей не оказалось. Тайников в стенах — тоже. Ни копий. Ни вырезок.
Он проглотил несколько таблеток аспирина. Запил джином. Собрался с силами. Педики всегда мочат педиков. Это общеизвестно. Любой коп тебе подтвердит.
Он достал нож. И нанес Джиму Кёте девяносто четыре удара.
На юг — со скоростью под двести километров в час. По шоссе I-35. Через застроенные развалюхами пригороды. От него пахло кровью и джином. И шампунем Джима Кёте.
Он проезжал мимо мест отдыха. И стоянок для пикников. Мимо качелей и мангалов. За ним пристроился какой-то автомобиль — на расстоянии десяти машин — он не на шутку испугался.
Он принялся кружить, увиливая от погони. И просто маневрировать на дороге. Четыре утра — два автомобиля на пустом шоссе.
Головная боль вернулась. И усилилась — Кинг-Конг в один присест слопал мелкую тварь.
Пит заметил знак «стоянка для пикника». Съехал с шоссе. Увидел жаровню и столики. Поставил машину. Погасил фары. И стал действовать в темноте.
Бросил папку Кёте в жаровню Наполнил ее дровами и бумагой. Отлил немного бензина и окропил содержимое. Вспыхнуло — пш-ш-ш-ш! — пламя.
Огонь горел. Потом поутих. От жары снова заболела голова. Чудовище ожило. Монстр уже перерос Годзиллу и превратился в гигантскую Тварь из Черной лагуны [102].
Пит бросился к машине. И резко вывернул на эстакаду. Помчался по шоссе. К черту Даллас! Давайте успокоимся навечно. Закинемся секобарбиталом. Ширнемся героином.
Машина подалась назад. И стала космолетом. За рулем сидит Кинг-Конг. Вместо глаз у него — рентгеновские лучи. Он знает: это ты убил Кёте и Бетти.
У Пита закружилась голова. Лобовое стекло растворилось в воздухе. Не то иллюминатор, не то сито. Дорога рухнула вниз. И стала чернильницей. Нет, Черной лагуной.
Тварь впилась ему в голову. Пита вырвало прямо на баранку.
Япошки. Лески-лезвия. Бетти Мак. Раскосые глаза, перекладина, короткие брючки.
Сознание то включалось, то выключалось. Дорога то падала, то снова взмывала. Он то отключался, то приходил в себя. Чувствовал себя Франкенштейном. Весь в швах и скобах. Зеленые стены и белые простыни.
Смотрите — похитители трупов! А вот и доктор Франкенштейн.
— Вы везунчик. Вас нашли у обочины дороги. Уже пять дней тому. Наверное, там, наверху, кто-то вас любит — вы вырубились прямо возле больницы Святой Анны.
У доктора — изрытое оспинами лицо. Дурной запах изо рта. Тягучий южный выговор.
— Шестой день сегодня. Вам вырезали из головы огромную опухоль — доброкачественную. Держу пари, вас мучили жуткие боли. Тс-с-с, успокойтесь — тот, кто вас нашел, позвонил вашей супруге.
Его вернули. Франкенштейн приходил и уходил. Хлопотали беспокойные монахини. Не трогайте меня — я француз и протестант.
Франк снял скобы. Монахини побрили его. Туман рассеялся. Он разглядел руки и лезвия. Туман стал снова наползать. И он снова видел япошек и Бетти.
Руки кормили его супом. Руки касались его промежности. Втыкали трубки в его тело. Сознание улавливало отдельные слова. Надо уменьшить ему дозу — а то наркоманом сделаем.
Туман рассеялся. Он увидел лица.
Студентки-послушницы — невесты Франкенштейна. Худощавый мужчина — костюм выпускника элитного университета из Новой Англии; похож на Джона Стэнтона. Память услужливо подсказывает: Майами, кокаин, ЦРУ и мафия заодно.
Он прищурился. Попытался что-то сказать. Но монахини шикнули: молчите, вам нельзя.
Туман то рассеивался, то снова покрывал его сознание. И вот наконец он пришел в себя. Стэнтон оказался настоящим — фу-ты ну-ты — загар и полотняный костюм.
Пит попытался заговорить. В горле застрял ком. Он харкнул слюной. В паху точно обожгло. Он выдернул катетер к чертовой бабушке.
Стэнтон улыбнулся и сказал:
— Спящая красавица просыпается.
Пит сел на кровати. До упора натянув кишку капельницы.
— Это ты следил за мной. И видел, как я съехал с шоссе.
Стэнтон кивнул:
— Я и Барби позвонил. Сказал, что ты в безопасности, но пока к тебе нельзя.
Пит вытер лицо ладонью:
— Что ты здесь делаешь?
Стэнтон подмигнул. Открыл свой дипломат. И достал оттуда пушку Пита.
— Отдыхай. Доктор сказал, завтра мы сможем поговорить.
Они устроились на скамейке за больничной оградой. На Стэнтоне был костюм из немнущейся ткани. На Пите — халат.
Чувствовал он себя хорошо. Прощайте, головные боли.
Вчера он звонил жене. Она рассказала ему, что произошло за неделю его отсутствия. Барби была спокойна. Видимо, Стэнтон постарался. Его жена держалась молодцом.
Он прочел «Таймс-Геральд». И кое-что понял. Убийство Кёте быстро забылось. Делом занималась далласская полиция. Арестовала толпу педиков. Которых впоследствии отпустила. Попахивало «глухарем». Педик замочил педика — на фиг возиться-то?
В газете «Морнинг ньюс» напечатали большую статью. Автор которой крепко ругал Кёте. И его «бред». Мол, если человек идиот — это диагноз. Задолбал сочинять байки про заговор.
Он сжег записи Кёте. Откопав в них сведения об Арден. Долго думал. И решил не рассказывать Литтелу — до поры до времени.
К тому же сведения отрывочные — надо сперва все хорошенько выяснить.
Мимо прошла хорошенькая послушница — Стэнтон пристально рассмотрел ее.
— Такие шляпки любила Джеки Кеннеди.
— Ага, в Далласе на ней была такая же.
— А ты быстро учишься.
— Я учил латынь в школе и знаю, что значит quid pro quo.
Послушница улыбнулась. Помахала им рукой и захихикала. Стэнтон был симпатичным парнем. Еще бы — питаться салатиками и мартини.
— Ты слышал про журналиста, которого убили? Вроде как он книгу писал.
Пит потянулся. Отчего разошелся один из швов на его голове.
— Давай забудем. Ты следил за мной. Спас мне жизнь. Я сказал тебе «спасибо».
Стэнтон потянулся. Показалась наплечная кобура.
— Нам обоим известно, что кое-кто в ЦРУ принимал по крайней мере косвенное участие в истории с Кеннеди. Мы довольны результатом и ни в коем разе не хотим подвергать сомнению выводы комиссии Уоррена, но нам бы хотелось четче представлять, что там было, — чтобы иметь возможность все отрицать.
Пит потянулся. Разошелся второй шов. Пит почесал голову. И сказал:
— Куба.
— Не густо.
— Зато емко. Всем вам известно, кому он подосрал, известно, у кого были деньги и возможности. Ты спас мою жизнь, так что я буду откровенен. С половиной этих людей ты встречался и работал.
Скамейка отсырела от дождя. На спинке кто-то нацарапал слова и рисунки. Стэнтон рисовал звездочки. Стэнтон написал «КУБА».
