Эликсир вечной молодости - Арбенина Ирина (мир книг TXT) 📗
На сей раз это был мистический кровавый ритуальный способ…
Способ Туровского.
Возможно, появись Светлова чуть раньше — Нину еще можно было спасти.
А Туровский…
Туровский уже не мог остановиться.
Он принялся поджидать и заманивать новую жертву.
Ею и оказалась последняя в этом печальном списке владелица “Фольксвагена-Гольф” Свиридова.
Леонид Алексеевич на сей раз лишь несколько усовершенствовал свои действия — вместо веревки, которой он связывал прежде тех, кто попадал к нему в ловушку, учитывая неудачу с Фофановой, он стал “применять” для опутывания своих жертв эластичную сетку для окороков и ветчины. Благо мини-заводик по переработке субпродуктов в его распоряжении имелся. А это “получше” фундамента или подвала, которыми пользовался для того, чтобы скрыть трупы убитых, знаменитый английский преступник, и значительно надежнее ямки в саду маньяка Скворцова.
Безотходное производство.
К счастью, Богул и Светлова положили этому списку предел.
Эпилог
— Богул, а вы что же — не знали, что Туровский.., э-э-э.., путешествовал так долго?
— Светлова, а вы случайно не думаете, что человек, заложивший камень в основание этого города в одна тысяча пятьсот двадцать втором году, — это я и есть? Вы что думаете, я тут летопись веду со дня основания? Нашла старца Нестора Когда ваш Туровский “э-э-э.., путешествовал” — я, между прочим, еще под стол пешком ходил! Они тут, ваши Туровские, Кудиновы; Осичи, — целую жизнь прожили, а я, можно сказать, жизнь только начинаю… Откуда я мог все знать про их жизнь?
— Неужели только начинаете? А вид у вас, по правде сказать, какой-то.., нафталиновый. Будто вы и правда тот камень закладывали…
— А это следствие вдумчивого отношения к жизни, — не растерялся лейтенант. — У вас, не обольщайтесь, тоже с занудством — все в порядке. А к старости вообще будете абсолютная мегера.
— Кто? Я мегера?!
— Нет. Мегрэ.
— Ну, “Мегрэ” — еще ничего. А “абсолютная Мегрэ” — звучит не очень…
Стояла уже настоящая глубокая бесконечная серая осень с непрекращающимся дождем. Впереди в туманах и сумерках тянулась лента дороги, по обеим сторонам которой рекламные щиты напористо зазывали в придорожные кафе, рестораны и мотели.
Всевозможные “Ночки”, “Ласточки” и “Огоньки”.
— Это дорога в ад… — сказал, обращаясь, кажется, больше к себе, чем к Светловой, Богул. И замолчал. А потом замурлыкал знакомый мотивчик.
— Куда — дорога?
— Крис Ри. Знаете, есть такая песенка… Отчего-то популярная особенно у нас в России. “This is the road to hell”… Что, как известно, означает: “Это дорога в ад”. Уже лет десять песенка не стареет…
— Он имел в виду дорожную пробку во время сильного дождя…
— Ну так уж получается, что когда кто-то что-то пишет, он имеет в виду одно, а те, кто его слушает или читает, обычно — совсем другое.
— Тонко вы это подметили! — удивилась Светлова.
— Понимаете, у провинции есть одна особенность. Поскольку делать тут совершенно не хрена, некоторые — ну, не каждый третий, правда, но есть такие, — которые много читают…
— Ах вот оно что!
— Вы никогда не читали Итало Калвино?
— Никогда.
— Я так и думал… Вот послушайте, что он пишет.
Богул достал карманного формата толстую книжечку:
— “Ад для живых — это не то, что еще когда-то наступит, и если он действительно существует — это ад, в котором мы ежедневно живем, который мы сами создаем, живя все вместе. Есть два способа не страдать от этого. Первый из них без труда удается освоить большинству людей: принять этот ад таким, какой он есть, и стать его частью настолько, что он перестает быть заметен”. Богул замолчал.
— А второй?
— А второй — это сложно…
— Очень?
— Очень. Калвино считает, что это требует постоянного внимания и обучения.
— Что же нужно делать?
— “Искать и распознавать кого-то или что-то, что не является этим адом, суметь поддержать его, чтобы это продлилось, и найти для него место”.
— Может, это и правильно, — вздохнула Светлова, подумав о Пете. — Я вот распознала и нашла место.
— Ну что вы все вздыхаете? Не понравилось вам у нас? — Лейтенант усмехнулся. — А то оставайтесь… Насовсем! Город у нас старинный… Воздух чистый. Липы высокие.., и еще не все вырубили… Дома недорогие..
— Да, — кивнула Аня. — А юмор у вас — черный…
— Ну так уж и черный?
— Нет, Богул, я хочу в Москву… Город хоть и сумасшедший, но там сумасшествие явное, открытое… Бежит народ с горящими глазами — и не скрывает своей шизанутости. Некогда тратить время на всякие ухищрения. А тут у вас безумие какое-то подспудное — за семью замками… Сверху все такое миленькое, безмятежное, тишь да гладь. А за занавесочкой — такие тараканы!
Вот и вы, Богул, растолстеете, перестанете читать этого своего изысканного Итало Калвино, а станете большим милицейским начальником, будете брать взятки…
— А я и так их беру…
— Я имею в виду настоящие — большие взятки. Что уж вы там берете — так, детишкам на молочишко…
— Ну, в общем, да… — согласился лейтенант. — Эфемерно.., в соотношении к потребностям.
— В общем, будете наслаждаться властью. То есть тем, что любого можете взять за шкирку, когда вам заблагорассудится. В общем, займете в городе свое место… Новая Осич торгует детьми, новая Амалия Кудинова — шарлатанскими снадобьями, вы — правосудием… Каждый занимается свои делом.
Вот Туровского только уже не будет — он, конечно, чересчур уж вышел за рамки.., дозволенного. Но, согласитесь, и чувство его — любовь к Елене Прекрасной — было за рамками обычного. Необычная была любовь! Очевидно, когда начинаются сверхсильные эмоции, легко пропустить момент, когда едет крыша.
— Возможно.
— А все-таки, Богул.., согласитесь… В общем, реакция Туровского на старость жены — необычна для такого типа семьи? Для пары, которая — ну, просто один к одному — классические “старосветские помещики”. Ведь они из тех, кому нужно все время находиться рядом, дотрагиваться, чувствовать присутствие партнера и подпитываться таким образом энергией партнера. Кому психологи не рекомендуют расставаться на время отпуска и отдыхать друг от друга на уик-энд.
Ведь обычно муж в такой паре не замечает старости жены. Психологи объясняют это тем, что он смотрит на нее сквозь призму своей молодости. То есть он видит ее такой, какой помнит. Смотрит и видит ее такой, какой знал двадцать пять — тридцать лет назад. Он не замечает морщин и лишних килограммов, потому что он как бы видит перед собой девушку, в которую когда-то влюбился. Образ девушки, которую он когда-то встретил, заслоняет реальный облик состарившейся жены.
— Да, это так. Но не забывайте, в их браке была пауза в несколько лет. Был, по сути, развод. Так что это не классический брак старосветских помещиков.
Я думаю, так бы оно и было: он бы видел ее, как вы говорите, сквозь “призму своей молодости” — не случись того разрыва… Его странствий.
Известно: чтобы увидеть то, чего не замечал, достаточно уехать и вернуться. И наоборот: люди не замечают даже самых разительных перемен в своем партнере, если не разлучаются и видят друг друга ежедневно. Родители не замечают, как дети становятся взрослыми, супруги в упор не видят, как один из них сходит с ума от прогрессирующей шизофрении…
— Кстати, Богул. Эта белая глина — она, говорят, очень редкая. А у вас тут целое месторождение, получается, рядом с “Огоньком”. Советую вам основать фарфоровый заводик… Будете Гарднером, Поповым или Кузнецовым. Все лучше, чем…
— Я понял. Можете мысль не развивать.
— Молчу.
— Идею дарите?
— Не жалко. Я точно не воспользуюсь..
— А я посмотрю… Может, назову месторождение вашим именем.
— Не стоит. Нескромно. Все-таки это вам не “копи царя Соломона”! Кстати, царю Соломону привет передавайте.
Так они переговаривались, а дорога все вилась и вилась впереди…
— Ну вот вам и Крис Ри… Как по заказу! — Аня сделала радио погромче. — Все-таки вы правы — неувядающая песенка… Эх, хорошо ее, Богул, слушать во время дождя в дорожной пробке под Парижем!
