Варяги и ворюги - Дубов Юлий Анатольевич (электронная книга txt) 📗

— Пургу гнать не надо, понял, нет? — втолковывал собеседнику Денис. — Не надо мне тут гнать пургу. Мы важные документы подписываем, типа по бизнесу, понял, нет? И нам тут прохлаждаться некогда. Потому что большие бабки, ты про такие в жизни не слыхал. И нотариус — видишь, вон тот чмырь в углу, — он свои плюхи сейчас поставит. Держи гонорар и садись поудобнее. Дел-то на пять минут.

Носатый встрепенулся и что-то застрочил в блокноте.

— Войдите в мое положение, — проблеял в ответ собеседник Дениса, — войдите в мое положение…

— На тебе еще сотку, — отмел возражения Денис, — и иди сам знаешь куда со своим положением. Ты соображаешь, откуда мы приехали? Из Кандыма. Слыхал, нет? Ты на пацанов посмотри. Это те еще пацаны, правильные пацаны. Из них каждый по третьему сроку тянет. Могут и обидеться, если возникать будешь. Давай, короче, садись и жди. Сейчас бумажки подпишем, нотариус плюху шлепнет, и лады.

Потом Денис подозвал Таранца и что-то буркнул ему на ухо. Тот просеменил к темно-синему швейцару с аксельбантами и начал говорить, показывая пальцем за плечо. Швейцар послушал, кивнул, подошел неторопливо к носатому в сюртуке, отработанным жестом ухватил левой рукой за ворот, а правой за штаны и вышвырнул на улицу, придержав ногой дверь.

Глава 57

Эксклюзивный материал

Нельзя сказать, что статья в «Новом демократическом слове» вызвала какой-то всенародный ажиотаж, хотя многим стало здорово интересно. Фима Ляндрис, нанявшийся в газету специальным корреспондентом по Восточной Сибири и срочно укативший из столицы, дабы максимально увеличить расстояние между собой и кредиторами, прислал нечто непостижимое.

Дескать, есть где-то на далеком севере такое место лишения свободы — Кандымская зона. Если кто не знает, то это несколько сотен километров от города Мирного, в тундре. Недалеко от собственно Кандыма, города под куполом.

А еще есть такой правозащитник из Америки Адриан Диц. Там какой-то фонд защиты гласности, типа того. Презентация в Москве была. Потом этот самый Диц из Москвы исчез, и все решили, что он свою гласность собрался защищать в каких-нибудь менее экзотических краях.

В этом месте главный редактор Геннадий Симонин поставил на полях галочку. Фамилия правозащитника вызвала у него смутные воспоминания. Надо будет справиться в архиве.

Этот самый Диц неожиданно объявился в лучшей иркутской гостинице «Ермак», прямо скажем, в очень любопытной компании. Полтора десятка уголовников, в ватниках, чуть ли не с нашитыми номерами, в кандалах и в сопровождении вооруженных до зубов конвойных. Руководил конвойными не кто-нибудь, а лично начальник Кандымской зоны полковник Таранец.

Дальше произошло вот что. Правозащитник, полковник, уголовники и конвоиры уютно разместились в холле шестизвездочной гостиницы, куда прибыли также нотариус и руководитель местной регистрационной палаты, немедленно приступившие к оформлению неких юридических документов. Что это были за документы, Фиме узнать не удалось, потому что из гостиницы его грубо вышвырнули. Он только и увидел, как регистратор уехал на служебной «Волге», нотариус — на личном «Ниссане», а заключенные с конвоирами — на трех автозаках.

Полковник и правозащитник остались в гостинице, но Фиму туда больше не пускали. Однако же пронырливый журналист не захотел смириться с отлучением от информации и занял исходную позицию у городского следственного изолятора. Дождавшись, когда гости города отбыли в неизвестном направлении, он заинтересовал знакомого милиционера материально и получил искомые сведения.

Оказалось вот что. Из Кандымской зоны привезли на доследование большую группу заключенных. Судя по всему, доследование это производилось невиданными революционными методами, потому что уже через тридцать часов всех вернули в зону. Но за эти тридцать часов заключенные успели создать и зарегистрировать акционерное общество с веселеньким названием «Кандым». На кой черт им понадобилось это общество и чем оно намерено заниматься, милиционер не знал, но у него сложилось впечатление, что Кандымская зона, с подачи упомянутого выше американца, намерена наложить лапу на очень крупный капитал. Какие-то бешеные деньги, миллиарды и миллиарды долларов.

В подтверждение своих слов милиционер продемонстрировал Фиме бумажку, полученную им от одного из конвойных. Бумажка эта, с жирным пятном посередине и пахнущими спиртным разводами, содержала следующий текст.

Лейтенант Петренко, счастливый обладатель расписки, к моменту встречи с Фимой уже серьезно раздумывал о покупке в Москве автомобиля марки «Мерседес» и начал присматриваться к особнячку в центре Иркутска. Но с учетом занятости по службе он предложил Фиме выкупить у него расписку Еремеева с приличной скидкой, от чего Фима отказался.

Далее шли сплошные догадки. Их, собственно говоря, было три. В Кандыме обнаружили не то нефть, не то уран, не то очередные алмазы, причем в количествах невероятных и превосходящих самые разнузданные прогнозы. Это первое. Нашли знаменитый Тунгусский метеорит, который, как и следовало ожидать, оказался космическим кораблем с останками маленьких зеленых человечков и подробной информацией о тайнах звездного мира. Это второе. Раскопали могилу атамана Ермака и обнаружили несметные сокровища, обретенные в ходе завоевания Сибири. Это третье. Но что бы там ни было на самом деле, пройдошливые американцы по нашим зонам просто так не шляются.

Здесь Геннадий Симонин поставил еще одну галочку, а рядом восклицательный знак. По нашим зонам вообще просто так не шляются, не только американцы. Что-то было с этим самым Дицем, уж больно знакомая фамилия.

Глава 58

Властелин мира

Не только что в Кандымской зоне, но и во всей нашей необъятной стране, пожалуй, не сыскать было человека, знавшего доподлинно, откуда взялся некоронованный властитель Кондрат. Даже Зяма не знал, хотя ближе точно уж никого не было. Неизвестно было также, сколько Кондрату лет и за что тянул он свои огромные, исчисляющиеся десятилетиями, срока. Но авторитет его не поддавался никакому измерению, и стоило кому-нибудь из Кандыма упомянуть в СИЗО или на пересылке, где отбывал он предыдущий срок, как тут же все понимающе кивали: под Кондратом, значит, ходил, привет передай, если снова случится.

Освященное именем Кондрата, даже недолгое пребывание в Кандымской зоне ставило на человеке невидимый знак качества.

Кондрата боялись, потому что он был жесток и ни во что не ставил человеческую жизнь. Кондрата чтили, потому что он никогда не допускал беспредела и соблюдал правила. В зоне были ручные враги — администрация. Были случайно попавшие, запуганные чужие — ссученные и фраера. Были свои, настоящий народ зоны, вольные люди, равные Кондрату во всем, если не считать авторитета. Была, короче говоря, иерархия, устанавливающая правила отношений. И любая попытка нарушить эту иерархию, в чем бы она ни выражалась, каралась железной рукой.

Кондрат, незримо, но вполне ощутимо для всех пребывавший на вершине насыпанного белыми волками большого Кандымского кургана, понимал, что сохраненная в веках последняя воля атамана есть самая главная ценность этого мира, а он сам, при всем своем величии, — всего лишь первый из служителей. И он будет первым, пока не исполнится обещанный атаману Закон или пока он, Кондрат, не проявит постыдную слабость, уронит себя, унизит данную ему огромную власть над душами и судьбами.

Потому что многое могут простить вольные пребывающему на вершине, но слабости, умаляющей поставленную ими самими власть, не простят никогда.