Вторая жизнь - Миронова Елена (бесплатные серии книг TXT) 📗
Не было никаких сомнений в том, что в машине погибла она. Но как она попала в то место, что она там делала? Как Жанна там очутилась? И вообще, странно, что она ехала на своём «форде», о котором Павел ничего не знал. Жанна не любила водить машину, и не забирала её из гаража, во всяком случае, пока жила с ним. Она даже ни разу не упоминала о том, что у неё есть «форд». Хотя какая теперь разница… Жанна не пользовалась машиной, пока жила с ним. А потом, когда оставила ту странную записку, перевернувшую душу и жизнь Павла, вполне могла вернуться к старым привычкам. Впрочем, какая разница, любила она свой автомобиль или нет, если по документам он принадлежит ей, Гусейновой Жанне Маликовне?!
Значит, Жанна погибла… Через два месяца после того, как ушла от него… Теперь Павел уже никогда не узнает о том, почему она бросила его, хотя любила по-настоящему. И никогда больше не увидит её стройную фигурку, длинные тёмные волосы, загадочную улыбку… Никогда больше не сможет обнять её, и сказать, что вся его жизнь была сосредоточена только в ней, в ней одной…
Павлу хотелось завыть, как волки воют на луну, от страшной безысходности, неимоверной тоски, от желания увидеть живую Жанну… Что же ему теперь делать, как ему теперь жить? Нет, вопрос неверен: зачем ему теперь жить?
Ответ был неутешителен: без Жанны ему жить вовсе незачем…
Он, не глядя, подписал бумагу, которую протянула ему следователь, и пошёл к выходу, приняв важное для себя решение.
* * *
Резник Анатолий Максимович, глава нефтяного холдинга «Терра — нефть» и его жена Любовь Андреевна сидели на кухне в потёмках, перед кружками с остывшим чаем.
— Даже не знаю, — глухо проговорила Любовь Андреевна, — может быть, это к лучшему? Ну, во всяком случае, он теперь знает, что её больше нет, и начнёт привыкать к жизни…
— Вернётся к жизни, ты хотела сказать? — невесело усмехнулся Анатолий Максимович.
Они помолчали. Их единственный сын был самой большой радостью в жизни. Павел никогда не причинял им хлопот, ни в детском возрасте, ни в юношестве. Он совершенно спокойно миновал подростковый период, закончил институт, затем получил второе высшее образование, и, наконец, отправился совершенствовать английский в родную страну этого языка — в Англию, в Кембридж. Любовь Андреевна умоляла сына ещё сразу же после школы уехать за границу, чтобы обучаться там, но Павел наотрез отказался. Это был его первый конфликт с родителями. Да и его — то сложно было назвать конфликтом. Как-то за ужином Павел спокойно сообщил родителям, что их чаяниям не суждено сбыться, и что он будет учиться на юриста, как они и хотели, но исключительно в Москве, и нигде больше. И что он ни за что не покинет родителей на столь длительный срок, даже при том, что сможет навещать их пару раз в год, на рождественские и летние каникулы. Этого было слишком мало. Мальчик не мог представить, что покинет любимых родителей, уютный дом, ради обучения, которое мог получить и в России.
И только потом, полтора года назад, он согласился поехать на языковые курсы в Англию, по окончанию которых и встретился с Жанной, приехавшей на экскурсию в Лондон.
После этого произошло много неприятных событий, вследствие которых Резник — старший запретил сыну встречаться с возлюбленной, оказавшейся дочерью азербайджанского авторитета.
И вот, прошло уже чуть ли не полгода, а Резник только недавно узнал, что, несмотря на все его запреты, Павел тайно навещал Жанну каждый день, и снял ей для этой цели квартиру. Павел сам рассказал ему это на прошлой неделе. Рассказал спокойно, буднично, словно это ничего не значило. Словно отец Жанны не собирался его убить, словно родной отец не запрещал ему встречаться с этой девушкой. Всегда послушный и ласковый сын, доверяющий мнению и решениям отца, рассказал о том, что Жанна бросила его сама, а не он её. Что она оставила ему записку странного содержания, и просила не искать её. Павел так страдал, что Любовь Андреевна, строго следящая за фигурой, нервничая из-за сына, похудела на пять килограммов без всякой диеты, но и это её не обрадовало. Сын стал словно чужим. Он почти не разговаривал с родителями, никуда не ходил, перестал за собой следить, почти ничего не ел, страшно исхудал и вообще, как говорится, с лица спал.
— Может быть, Мила…, — в который раз завела Любовь Андреевна.
Резник поморщился. Он прекрасно знал, что хочет сказать жена, потому что за эти месяцы они всё время говорили об одном и том же. О том, что Мила, подруга детства их сына, та, в которую он был влюблён пять лет назад и которая отказала ему, когда он сделал ей предложение, сможет вернуть его к жизни. Мила, надо отдать ей должное, старалась, как могла. Она не раскрыла секрет Павлика и не рассказала про их запрещённые отцом встречи с Жанной, практически переселилась в их дом, забросила свою карьеру певицы, хотя, если говорить откровенно, она уже давно шла на спад, и ходила за Павликом, как за маленьким ребёнком.
Любовь Андреевна была уверена, что под её чарами Павел быстро забудет свою девушку, но оказалась не права. С того самого дня, как Павел начал так себя вести, она всё ждала, когда же он образумится и станет прежним, но не дождалась. А Мила с каждым месяцем становилась всё хмурее, и задумчивее. Она тоже изменилась, стала сварливой и какой-то злобной, что ли. Срывалась по малейшему поводу, грубила… Любовь Андреевна, правда, не обижалась на неё, потому что видела, что девушка нервничает. Да и как могло быть иначе, если она надеялась, что Павел забудет Жанну, и останется с ней, но прошло столько времени, а ничего не меняется. Конечно, Мила — не нянька, и ей смертельно надоело валандаться с расклеившемся Павликом…
— Надо отправить её отдохнуть, — вздохнула женщина.
Резник кивнул. Он тоже уже не верил, что Мила сможет помочь Павлу стать прежним. Но, кто знает, может быть, хоть сейчас что — то изменится? Сейчас, когда Павел понял, что его возлюбленной уже нет в живых? Тогда он ещё на что — то надеялся, а теперь, кто знает… Оказывается, он даже ходил к следователю, сообщал об исчезновении Гусейновой Жанны, а родителям ничего не сообщил…
— А-а — а, — раздался дикий крик, и Резники вздрогнули.
Любовь Андреевна даже опрокинула чай на тонкий свитер, благо, что жидкость уже остыла.
— Наверное, опять Джонни дурит, — покачала головой она, затирая салфеткой пятно от чая.
Джонни был ветеринаром, которого им навязали вместе с коалами, когда Резник приобретал их в столице коал австралийском городке Ганеде.
На последнем этаже их пятиэтажного особняка расположились оранжерея и зимний сад, в котором росли эвкалипты, тоже посаженные специально для новых питомцев, проводивших все дни на деревьях. Джонни, рыжий, веснусчатый, долговязый, в разбитых очках, воистину казался персонажем из психушки. Резник подозревал, что администрация Ганеды вздохнула спокойно, когда так ловко сумела отделаться от ветеринара.
Но у него было неоспоримое достоинство: он обожал коал, следил за каждым их шагом и чуть ли не за каждым вдохом. Резник был уверен, что никто и никогда не сможет заменить Джонни и ухаживать за медвежатами лучше. Именно поэтому в доме терпели «придурочного» Джонни, как его прозвала горничная Светочка. У ветеринара была гадкая привычка доводить обитателей дома до бешенства. Примерно раз в два месяца ему приходил в голову очередной бред, касающийся непосредственно его подопечных, и он в исступлении начинал биться головой о ствол эвкалипта.
Любовь Андреевна, бывший терапевт, даже как-то зашивала ему раны на голове, и ради Джонни на столике в зимнем саду обязательно находилась аптечка.
Такое происходило, когда ветеринару начинало казаться, будто зверьки вдруг стали плохо выглядеть, или кто — то из них не так покакал, или съел меньше листьев эвкалипта, за которыми постоянно летал в Австралию личный самолёт Резника.
Со временем в доме привыкли к причудам Джонни, и относились к ним спокойно. Все, кроме Светочки. Горничная всякий раз поднимала такой вой, словно иерихонская труба. Резник пару раз пытался её образумить, но потом догадался, что Светочка ведёт своеобразную игру, которая доставляет ей удовольствие. Вот и сейчас она вопила, как резаная.
