Ретро-Детектив-3. Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Любенко Иван Иванович (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
— Разве в пер…
— Ах!
У Веры выпала из рук сумочка. Она нагнулась за ней прежде, чем это успел сделать Заржицкий, но, пошатнувшись от резкого движения, едва не упала. Заржицкий подхватил ее, а Сиверскому пришлось поднять сумочку. Все произошло столь естественно, что никто ничего не заподозрил, а Вера удостоверилась в том, что правая рука Сиверского не пахнет ничем. Кроме того, Сиверский совершенно спокойно перенес «случайный» толчок в левую ляжку, не вскрикнул, не отшатнулся, даже не поморщился. «Минус два», — отметила она про себя, имея в виду Сиверского и отсутствовавшего сегодня Дидерихса.
— Благодарю вас, господа! — Вера улыбнулась сначала Сиверскому, потом Заржицкому. — Прошу прощения. С тех пор как на охоте погиб отец моей гимназической подруги, я слышать о ней не могу…
Сиверский что-то буркнул и умчался прочь, не дослушав ее.
— У меня немного кружится голова. — Вера взяла Заржицкого под руку. — Роман Аверьянович, у вас, кажется, есть немного времени?
— Для вас — всегда! — галантно (и до ужаса пошло) ответил Заржицкий, выпячивая грудь колесом.
— Тогда проводите меня к Александру Алексеевичу, — попросила Вера. — У меня к нему дело.
Дела, разумеется, никакого не было, но вопрос можно успеть придумать на ходу.
Услышав из-за декораций голос Гончарова, Вера заглянула туда. Ни к каким трюкам прибегать не пришлось, потому что из филиппики [564] Василия Максимовича, обращенной к Рутковскому и Анчаровой, ей стало ясно, что он в последние полтора-два часа не отлучался со съемок. Со съемок вообще не было принято отлучаться. Актеры еще могли воспользоваться паузой, если не были заняты в снимаемой сцене, и отойти ненадолго, но режиссер и оператор присутствовали от начала до конца.
Проходя через павильон, Вера искала глазами Мусинского. Теперь, когда отпал Сиверский, этот ужасно неприятный человек стал первым в ее списке подозреваемых. Вернее, даже не первым, а практически единственным, потому что Ханжонкова Вера почти не подозревала, а Бачманова не подозревала совсем. Так же, как не могла подозревать ту же Амалию Густавовну. Душитель действовал со звериной жестокостью. Зная, что Гончаров когда-то лечился от психического расстройства, Вера еще могла бы допустить, что в определенные моменты, под влиянием особых обстоятельств, он может превратиться в зверя. Мог быть жестоким и Сиверский. Он истерик, а от истерики до жестокости рукой подать. Владимир недавно рассказывал о том, как некая дама на пике истерического припадка, вызванного неверностью ее мужа, заколола его ножницами. Ударила один раз и попала в сердце, вот такое «везение». Но заподозрить жестокость в Бачманове мог только человек, совершенно не разбиравшийся в людях.
— Что-то сегодня не видно Мусинского, — сказала Вера Заржицкому, — обычно он, как Фигаро, и здесь, и там, сразу повсюду.
— Оно и к лучшему, — проворчал Заржицкий, — воздух чище. Я, Вера Васильевна, будучи человеком возвышенных взглядов, не выношу всего plйbйien. [565] Особенно меня коробит панибратство со стороны этой публики. Эх, знали бы вы, как я хотел бы родиться в Индии!
— Индия! — восторженно выдохнула Вера, подыгрывая своему собеседнику. — О, как я вас понимаю! Магараджи, слоны, джунгли… Это так необычно и романтично!
— Лучшее в Индии это не романтика, а строгое деление общества на касты, — снисходительно поправил Заржицкий. — Касты — это вроде нашей Табели о рангах, только зачисляются в них исключительно по происхождению. Субординация соблюдается наистрожайшая. Невозможно представить, чтобы погонщик слонов дерзко повел себя с дворянином. Сразу голову с плеч долой!
Заржицкий был забавен, если не откровенно смешон. Вере даже стало неловко, что она про себя подсмеивается над человеком, которого сама же назначила себе в защитники. Наверное, следовало бы вести себя иначе, но не получалось.
Возле кабинета Ханжонкова Вера попросила Заржицкого обождать несколько минут, сказав, что надолго не задержится. Заржицкий охотно согласился. Он, казалось, напрочь забыл о том, что вскоре у него должна начаться съемка.
Ханжонков занимался странным делом — раскладывал пасьянс. Увидев Веру, он отложил колоду в сторону, встал и, как обычно, указал рукой на стул.
— Простите, что отвлекла вас, Александр Алексеевич, — прощебетала Вера, предусмотрительно садясь на самый ближний к двери стул. — Но мне очень нужен ваш совет. Скажите, на что мне, как начинающей актрисе, следует обращать внимание в первую очередь?
Вопрос был странным, если не откровенно глупым, но ничего лучше в голову не пришло.
— На что обращать внимание… — Ханжонков ненадолго задумался. — Прежде всего, Вера Васильевна, не пытайтесь ничего изображать или показывать. Живите своей ролью.
Примерно то же самое Вера слышала и от тети Лены. Не играть, а жить и так далее. Выждав с минуту, она притворилась, что ей стало дурно.
— Не хватает воздуха. — Виноватая улыбка, глубокий вдох. — Должно быть… волнуюсь… Прошу вас… воды…
Когда Ханжонков подал ей стакан, она подалась вперед, так, что едва не уткнулась носом в его руку и сделала особенно глубокий вдох. Рука Ханжонкова пахла табаком и немного ирисом. Впрочем, ирисом пахла не рука, а шарф, который Вера получила от Наины. Так-то уже принюхалась и не замечала, а при глубоком вдохе почувствовала.
Заодно Вера успела рассмотреть темно-серые брюки Ханжонкова, которые были целыми и без каких-либо пятен. Но брюки не следовало считать доказательством, потому что их и сменить недолго. Запах — вот главная улика.
Сказав, что ей срочно нужно на воздух, Вера вышла в коридор. Теперь ей надо было отыскать Мусинского и Бачманова. И вскоре уже пора появиться Немысскому. Со времени звонка, если верить часам, прошло уже тридцать пять минут. Заржицкому пора было в Малый павильон на съемки, но он то ли забыл об этом, то ли решил позволить себе немного опоздать.
Если Мусинского не было в Большом павильоне, то он, вероятнее всего, мог находиться в мастерской Алтунина, находившейся в нижнем этаже. Найти предлог для того, чтобы пройти туда вместе с Заржицким (одна бы Вера ни за что не решилась), было невозможно. Она решила заглянуть к Бачманову и убедиться в том, что от него не пахнет миндальным мылом и что он не хромает, а затем снова подняться в Большой павильон или же пройти с Заржицким в Малый и ждать там приезда Немысского. Ротмистр непременно поставит кого-то из сотрудников у входа, так что Мусинский никуда не денется. Если раньше не сбежит. Ну а если и сбежит — не беда, все равно далеко убежать ему вряд ли дадут. Ловить не трудно, если знать, кого надо ловить.
Из бачмановского кабинета навстречу Вере и ее спутнику вышел Сиверский. Увидев Заржицкого, остановился, достал часы и щелкнул крышкой. Заржицкий, поняв намек, извинился перед Верой и поспешил в павильон. Сиверский пошел по коридору следом за ним. Вера немного засомневалась, стоит заходить к Бачманову одной или нет (кто на молоке обжегся, тот, как известно, и на воду дует), но ее колебания разрешил выглянувший из кабинета Иван Васильевич.
— Вы ко мне? — спросил он, радушно улыбаясь и распахивая дверь шире. — Заходите. Покажу вам полученную сегодня коллекцию минералов, которую еле-еле удалось выпросить на две недели у скряг из Геологического комитета! Это будет цветная картина — каждый кадр мы раскрасим вручную, стараясь при этом достичь как можно более полного соответствия естественным цветам.
Возле письменного стола громоздились друг на дружке несколько больших, вытянутых в длину деревянных ящиков. Крышка, снятая с верхнего из них, была приставлена к столу. Вере бросились в глаза торчащие наружу гвозди. На столе на стопке бумаг лежали молоток и еще один инструмент, названия которого она точно не знала — не то долото, не то стамеска. На полу, вокруг ящиков, просыпалось немного стружки.
Вера подошла к ящикам, намереваясь заглянуть в верхний, но Бачманов остановил ее.
