Красные нити (СИ) - Поспешная Юлия (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Стас решил связаться с Колей Домбровским завтра. Нужно срочно проработать возможные версии причастности Орбеловой к исчезновению Елизаровой и убийствам адвокатов.
ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ
Вторник, 19 января
Горячая вода стекала по моей спине, гладила плечи, и омывала лицо.
Я уже минут двадцать стояла в кабинке, нежась под душем. Я стремилась не столько смыть пот после пробежки, сколько ночные кошмары.
Я выключила воду, открыла душевую кабинку, сняла висящее рядом с дверцей полотенце, и замоталась в него.
Подойдя к раковине я взяла с полочки возле зеркала увлажняющий крем, и нанесла на лицо. Распределив чуточку прохладный крем на лице, легонько постучала кончиками пальцев под глазами, и так же легко помассировала на щеках и на лбу.
В голове звенели голоса и крики из воспоминаний Исидора Игоревича.
Он так и не сумел рассказать словами, что происходило в приюте «Зелёная колыбель», и что ему довелось увидеть. Зато, потом, уже в пустом классе, не считая стоящего за спиной Лёвы Синицына, я сумела увидеть новые воспоминания Исидора.
Увиденное оказалось настолько непревзойденно мерзким и ужасающим, что оставило где-то внутри меня несмываемый грязный отпечаток. Не отмывающийся след прикосновения грязи из смеси отвратительнейших человеческих пороков.
«Зелёная колыбель» и её… гости… Эти богатые ублюдки, считающие себя властелинами мира. Эти жирные боровы не способные чувствовать себя уверенными и опытными со взрослыми девушками. Мучимые страхом своей неполноценности, забитые внутренними комплексами и ненавидящие за это всё и всех вокруг… Все они приезжали туда. Все они были там. В приюте «Зелёная колыбель».
И Исидор был прав… Это не приют. Под личиной приюта, за промерзшими стенами скрывается самый настоящий бордель для богатых извращенцев и садистов. В воспоминаниях Исидора девочек не только насиловали, их избивали и мучили. Не редко до смерти. Их унижали, пускали им кровь, заставляли делать… мерзкие вещи, которые я не хочу вспоминать.
Капитонов… Я видела, что его заставили. Вынудили. Чтобы молчал. Чтобы боялся рассказывать. Его заставили… поучаствовать.
То, что я увидела снилось мне всю ночь. Крики и плач девочек из приюта, лица «гостей», и отвратные, противоестественные до омерзения сцены утоления похоти богатых выродков.
Сегодня ночью я спала ужасно. Я просыпалась раз восемь или девять. Наверное, даже кричала. Точно не помню… Зато помню, как плакала в подушку от того, что увидела. Помню, как содрогалась от увиденного отвратительного кошмара.
И сейчас я себя чувствую уставшей и разбитой. Как будто меня высушили, скрутили, помяли и пинком выбросили прочь.
Сегодня через два часа, мне ещё идти в местное ОВД Строгинского района, для дачи показаний по вчерашнему инциденту. Спасибо Лерке, которая обещала подвезти и пойти со мной.
Я уперлась руками в раковину, вздохнула, и взглянула на себя в зеркало. Я посмотрела в свои заплаканные, порядком опухшие, и всё ещё красные глаза, с удрученными взглядом. Патчи, которые я прилепила с утра, конечно помогли, но не до конца избавили мою кожу от неприятного эффекта. Отеки под глазами ещё оставались заметными. Надо будет запастить патчами с гиалуроновой кислотой. А сейчас может и правда попробовать эту картофельную маску, которую все так усиленно советуют?
Я вышла из ванной, и направилась в комнату.
Настроение у меня было подавленное и мрачное. Дядя Сигизмунд ещё ничего не знает о случившемся в школе. Ему сейчас не до меня. У него какие-то проблемы с поставкой запчастей для кроссоверов Тойота и Ниссан. Так, что он ещё засветло укатил куда-то не в известном направлении. Но, учитывая, что реакция моего любимого дяди может быть самой непредсказуемой, пока что даже хорошо, что он ничего не знает. Да и то что СМИ пока увлечены погоней за новостями о пропавшей Людмиле Елизаровой и Сильвестре Гольшанском, тоже мне на руку. В сети ещё не успели раздуть историю из вчерашнего. Так, пара ссылок в новостных порталах появилась.
Слава богу на YOUTUBE ничего не вылезло.
Позавтракав, я оделась и вышла из дому. Лерка в своем Субару ждала меня неподалеку. На улице сегодня был снегопад, метель и свирепый ветер. Температура опустилась ниже пятнадцати градусов. И хотя холод я всегда, на удивление, переносила легче всех окружающих, всё же было крайне неприятно.
— Привет, — поздоровалась я с Логиновой.
— Привет, — ответила та, и придирчиво меня осмотрела. — Прости за дурацкий вопрос… Но, Роджеровна, с тобой всё в порядке?
— Да, — кивнула я, старательно отводя взгляд.
Лерка чуть наклонила голову, заглядывая мне в глаза.
— Ой, что-то я тебе не ве-ерю… — произнесла она, шутливо протянув последнее слово.
Я устало улыбнулась.
— Меня не особо пугает случившееся, Лер, но… ночью…
— Видения? — с сочувствием спросила Лерка.
Я молча кивнула.
— Что-то полезное увидела?
Я в ответ лишь тяжело и шумно сглотнула. Почувствовала, что вот-вот опять заплачу. И что было сил постаралась сдержать слёзы.
Перед глазами стремительно всплыли кошмарные фрагменты обрывистых воспоминаний Капитонова и девочек из приюта. Я закрыла глаза, судорожно, с нервной дрожью вздохнула. Какая-то гнетущая, вытягивающая жизненные силы пустота и угрюмая отрешенность поглощали меня изнутри.
— Роджеровна не молчи, — попросила Лерка. — Что ты там опять увидела? Рассказывай…
Мы ехали по заснеженному, как будто полустёртому городу с поблекшими забеленными улицами. Над дорогой нависало тучной массой серое скучное небо.
Пока мы ехали в полицейский участок, я лишенным чувств и эмоций опустевшим голосом поведала о самых сокровенных воспоминаниях Исидора Капитонова.
Как я и ожидала Логинова пришла в дикую ярость.
— Вот же ***ные твари! — выпалила она свирепо. — Совсем ох**ли! ****дец просто какой-то! Куда только наша полиция смотрит! Что, опять никто ничего не знает и не видел?! Не поверю!..
— Лер… не кричи, пожалуйста… — чуть скривившись от её возмущенного голоса, ответила я.
— Извини, — проворчал негодующая Лерка. — Нет, но это же!.. У этих паскуд вообще какие-то границы? Что вообще понятие хотя бы о примитивных, чёрт возьми, чертах морали отсутствует?
Я грустно улыбнулась.
— Границы морали, Лера, не редко размываются в угоду собственной выгоде и удовольствию.
Лера в ответ снова прошептала яростное ругательство.
Вскоре мы были перед зданием полицейского участка. Лерка остановила машину неподалеку.
— Может сходить с тобой? — спросила она.
— Не нужно, — качнула я головой.
— А ты в курсе, что они вообще имеют право допрашивать тебя только при взрослом родственнике? — кивнув на здание ОВД спросила Логинова.
— В курсе- невесело хмыкнула я, — но из всех взрослых родственников у меня в России только дядя Сигизмунд. Поэтому я пойду с нашей любимой классной руководительницей, Жанной Викторовной.
Последнее предложение я произнесла с ворчливой обреченностью.
— О-о — понимающе протянула Лерка, — в таком случае твоя беседа с ментами обещает быть необычной.
В слово «необычной» Логинова вложила свойственный ей издевательский сарказм.
— Спасибо, Лер, — вздохнула я.
— Крепись, подруга, — Лерка с шутливым состраданием погладила меня по руке, — в конце концов помни: если сейчас как-то хреновато, впереди обязательно должно быть что-то хорошее.
— Ну, тогда пользуясь случаем, я, пожалуй, прогуляю несколько уроков по географии, — усмехнулась я, выходя из машины.
Лерка захохотала, и одобрительно поаплодировала.
Натянув на голову капюшон и, прикрываясь от разыгравшейся вьюги, я направилась к дверям полицейского участка.
Я увидела нескольких полицейских на парковке, возле машин. Они что-то оживленно обсуждали.
Я уже подходила к ступеням входа в здание Строгинского ОВД, когда вдруг застыла на месте.
У меня перехватило дыхание, и в груди дрогнуло сердце. Мое тело сковало и тесно сжало внезапно нахлынувшее напряжение.
