Этрусское зеркало - Солнцева Наталья (книга жизни .TXT) 📗
Ева пожалела, что не может показать ему «этрусское» зеркало – Всеслав захватил его с собой.
– Я хочу уточнить кое-что, – осторожно начала она. – Вы только не волнуйтесь. Посмотрите внимательно на эти фотографии.
Ева вытащила из сумочки и разложила перед ним несколько снимков.
– Вот Алиса! И вот, – показал на некоторые из них Данилин. – Вот Глеб. Вот они вместе... – Он с недоумением поднял глаза на Еву. – Это же наши фото! Вы их взяли для опознания. Славка Алису помнит только маленькой девочкой... встреть он ее сейчас, не узнал бы. А это что?
Данилин показал на снимки, которые видел впервые.
– Вы смотрите, смотрите... – сказала Ева.
Он придвинул фотографии поближе. Его лицо приняло напряженное выражение, на скулах появились красные пятна.
– Боже мой... Господи! Не может быть...
Глава 25
Господин Фарбин понял, что сыщик пришел с определенной целью. Вряд ли его всерьез интересует причина смерти художника Рогожина. Это, скорее всего, начало, за которым последует продолжение.
Альберт Демидович забавлялся. Он давно не играл в психологические игры и от души наслаждался происходящим.
Дождь усиливался, стучал по стеклу в потолке, шумел за окнами. Со двора пахло мокрой сосной. Дрова в камине потрескивали от жара. Над камином висела искусно вылепленная маска женщины в огромном кокошнике – черты ее лица оттеняли мягкие сиренево-вишневые краски деталей головного убора, на шее мерцало ожерелье. Ее глаза были кокетливо подведены, а губы улыбались.
Смирнов, наверное, слегка опьянел, потому что лицо женщины показалось ему знакомым.
– Я ее уже где-то видел, – сказал он.
– Вот как? – полуудивленно-полунасмешливо воскликнул Фарбин. – Это голова менады. В Древней Греции так называли жрицу Вакха, вакханку. Прекрасная работа! Савва выполнил ее для меня из терракоты.
– Мне нравится.
Всеслав не мог отделаться от ощущения, что глаза менады пристально наблюдают за ним. Отблески пламени и бегущие по ее лицу тени создавали иллюзию жизни.
– Возлюбленная из далекого прошлого... – загадочно произнес Альберт Демидович. – Вы верите в переселение душ?
– Отчасти, – выскользнул из расставленного капкана сыщик. – У меня тоже есть что вам показать!
Нельзя было разрешить этому хищному господину перехватить инициативу. Смирнов вытащил из пакета «этрусское зеркало», положил его на стол.
– Позвольте? – Альберт Демидович взял зеркало и принялся рассматривать. – Занятно, занятно... Могу я спросить, как оно к вам попало, или здесь вопросы задаете только вы?
– Разумеется, только я.
– Вы неподражаемы! – усмехнулся Фарбин. – Ну, что ж... раз я согласился играть по вашим правилам, так тому и быть.
– Вы узнаете эту вещь? – спросил Всеслав.
– Конечно. Зеркало принадлежало Савве Рогожину. Думаю, вы уже знаете его историю. Я угадал?
– Почти. Как оно могло попасть к другому человеку?
Альберт Демидович рассмеялся:
– Тысячей способов, мистер Шерлок Холмс! Но я вам назову только три. Например, его могли украсть. Или Савва сам подарил его кому-то. Или... зеркало попало в чужие руки после смерти хозяина. К какому из вариантов у вас душа лежит?
– Я, право, в растерянности... – изобразил замешательство Смирнов.
– Лукавите! Хотите, чтобы я сам сказал? Ладно. Я бы остановился на двух последних версиях. Объясню почему. Если бы зеркало украли, Савва непременно сказал бы мне об этом. Он очень дорожил этой вещью. Я просил его продать мне это зеркало, но он решительно отказался. Видите ли, у меня уже есть несколько отличных подделок... С вашего разрешения?
Фарбин тяжело поднялся, вышел в соседнюю комнату и через минуту вернулся с большим бархатным футляром. Он достал оттуда два бронзовых зеркала и положил перед гостем.
– Посмотрите, какая изумительная гравировка! Это «Туалет Афродиты». А это... «Играющие Эроты». Чудо, правда? Я хотел, чтобы «Прорицатель Калхант» занял место рядом с ними. Рогожин ни за какие деньги не согласился расстаться с зеркалом. Значит... он мог подарить его только очень близкому, бесконечно дорогому человеку. Или кто-то завладел зеркалом после смерти художника.
– Это дорогая вещь? – спросил Всеслав.
– Для настоящего ценителя – да, а что касается денежной стоимости... не особенно. Это же подделка. Хотя и мастерски выполненная. Думаете, Савву убили из-за зеркала? Чушь!
Сыщик проигнорировал выпад Фарбина.
– Когда вы видели Рогожина в последний раз? – спросил он.
– Дайте вспомнить... Выставка открывалась двадцать третьего августа, и Савва выразил желание поприсутствовать. Тогда... двадцать второго днем мы виделись в последний раз. Точно. Рогожин доделывал росписи в гробнице... больше он в доме не появлялся, и я решил, что он уехал. Он действительно уехал!
– Кто-нибудь видел, как он уходил или уезжал?
– Я специально не расспрашивал... Зачем? Он мог уйти... здесь через лес до электрички сорок минут ходу.
– А охранник у ворот? Он видел, как Рогожин уходил?
– В тот день охранника не было, – подумав, сказал Альберт Демидович. – Он отпросился. Ворота закрываются автоматически, так что иногда мы обходимся без охраны. Здесь и так спокойно. К тому же со мной оставался мой помощник, Геннадий. Двое неробких мужчин при оружии – вполне достаточно.
– А ночью вы ничего подозрительного не заметили?
– У меня летом обострилась болезнь, и я начал принимать снотворное, – ответил Фарбин. – Сплю крепко. Геннадий с трудом разбудил меня около десяти часов утра.
– Вашей памяти можно позавидовать, – восхитился Смирнов.
– Не жалуюсь.
– Вас тогда ничего не удивило, не насторожило?
– Пожалуй, лишь одно. Почему Рогожин не попросил подвезти его хотя бы до станции? Обычно Геннадий возил его и в Лозу, и в Ключи.
– Значит, художник собирался на открытие своей персональной выставки, а вместо этого повесился. Вам это не показалось странным?
– Творческие натуры непредсказуемы, – вздохнул Фарбин. – Насколько мне стало известно, Савва совершил обряд... возможно, он прочитал на жертвенной печени предначертание судьбы. Так я и подумал. Не понимаю, кому понадобилось его убивать.
Он повернулся к камину и поправил кочергой горящие поленья.
– Сколько у вас машин? – спросил Всеслав.
– Здесь – две: «Рено» – для хозяйственных поездок, и «Мерседес» Геннадия. Сам я за руль не сажусь, здоровье не позволяет. «Рено» три дня в неделю водит наемный водитель. Он привозит продукты, готовую еду и приходящую домработницу. В тот день его, кажется, не было, – предупредил Фарбин вопрос сыщика.
Смирнов не анализировал полученную информацию – просто слушал и запоминал. Обдумывать нюансы он будет потом.
– Вы знаете об ограблении выставки «Этрусские тайны»?
– Разве это не был рекламный трюк? – удивился Альберт Демидович.
– Допустим... А что вы скажете о модельном агентстве «Авгур»?
Господин Фарбин надолго замолчал. Он смотрел на огонь, ни одна жилка на его лице не дрогнула.
– Я должен был догадаться, зачем вы пришли, – наконец вымолвил он. – Ведь вы назвались Данилиным, братом Алисы. Признаться, я не просчитал заранее вашу комбинацию. Разговорами о Рогожине вы увели меня в сторону.
– Предлагаю играть в открытую, Альберт Демидович.
Фарбин расхохотался. Его смех был холодным, отрывистым, как будто по комнате раскатились стальные шарики.
– Извольте, – отсмеявшись, сказал он. – Вы невероятно хитры, господин сыщик. Но мне нравится беседовать с вами. Это развлекает! Да, я открыл агентство «Авгур». И что?
– Вы отошли от дел, уединились... у вас даже нет постоянной прислуги, садовника, кухарки и надлежащей охраны. Вы живете в глуши, под чужим именем, почти никуда не выезжаете. Зачем вам модельное агентство?
Фарбин поднял глаза на улыбающуюся менаду, и его лицо преобразилось. Оно обрело чувственность, ожило, покрылось легким румянцем. Или это была лишь игра огня?
