Слоеный торт - Коннолли Дж. Дж. (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
– И что, он поверил?
– Чеченцы умеют убеждать. В вашем бизнесе иногда приходится верить некоторым людям на слово.
– Когда на кону тринадцать миллионов? Нет, вряд ли.
– В защиту Джимми скажу, что на все про все у них ушло восемнадцать месяцев, и мы – я и ты – даже выгадали от того, что узнали об этом так поздно.
– Это точно.
– Все начиналось с первоначального взноса в полтора миллиона и пяти процентов с конечной выручки. Но они разыграли все таким образом, что сумма его вклада увеличивалась день ото дня. Эти умники прикидывались, будто бы в группе возникли разногласия, Джимми поддерживал то одних, то других, метался между ними, в общем, вел себя как истинный Джеймс Прайс. Все было обставлено таким образом, чтобы внушить ему, будто он своим участием милостиво выручает их из затруднительного положения, совершает эдакий акт милосердия и является главой всего предприятия. «А что нам теперь делать, мистер Прайс?»
– Где же, черт возьми, он раздобыл такую уйму денег?
– Человек с положением Джимми мог запросто накопить такую сумму в течение жизни. К тому же у него имеются и резервные варианты, способы пополнить денежные запасы. Подумай сам, Джимми – малый практичный и при деньгах. Это теперь он расслабился и то и дело проветривает бумажник, но несколько лет назад он был очень прижимистым. Если ты пригласил его в кафе и угостил чашкой чая, а у него возникло подозрение, что где-то, может, в Инвернессе, чай дешевле, то чаепитие уже не при несет ему удовольствия, даже несмотря на то, что его оплачиваешь ты.
– Но тринадцать миллионов. Я бы удавился.
– Сомневаюсь, что он воспринимает это как буддийский монах. Предприятие было задумано масштабное. Оно обещало стать для Джимми финалом чемпионата мира. Как ты думаешь, сколько он успел собрать?
– Если честно, я никогда не задумывался над этим вопросом.
– Уверен, ты сам уже отложил некоторую сумму. Наркотики ведь довольно прибыльный бизнес. Я бы и сам не прочь заняться им. Дождусь только, когда его легализуют.
– Чем же закончилось сотрудничество Джимми с чеченцами?
– В один прекрасный день они смылись, Джеймсу оставалось лишь пыхтеть и краснеть от возмущения. После этого он начал искать виноватых, и ему вдруг взбрело в голову, что всю аферу подстроил я. Еще бы, уязвленная гордость и ущемленное самолюбие играют с людьми злые шутки. Он отказывался верить, что кто-то кинул его. Проще было подумать, что его просто-напросто предали. Кто же еще может предать, как не человек из близкого окружения? Тот факт, что все это время его нагло разыгрывали, даже не принимаются во внимание. Слишком уж очевидно. Я знаю Джимми. Он может все перевернуть с ног на голову. Простые факты искажаются в его голове до неприличия, и он начинает верить во всю эту муть. Пораскинув мозгами, он решил, что я намеренно познакомил его с этой бандой головорезов, чтобы избавиться от конкурента. Некоторым трудно смириться с тем, что у всех у нас время от времени случаются провалы.
– Компенсация. Вы что-то говорили о компенсации.
– Да, говорил. В отчаянии Джимми хотел, чтобы я обсудил со своими московскими партнерами возможность возмещения его фондов. Однако те лишь одарили меня косыми взглядами и с нравоучительным видом развели руками: мол, сам виноват, мы ведь предупреждали. Видишь ли, Джимми не в ладах с географией. Он думает, что все русские приехали на одном маршрутном автобусе. Ему не понять, что от Лондона до Москвы примерно такое же расстояние, как от Москвы до Грозного. Но Джимми ведь ничего не докажешь. Он даже меня обвинил в организации всего этого мошенничества.
– Но ведь это не так, да? – И неизвестно с чего я вдруг подмигиваю ему.
– Сынок, ты мне нравишься. Вокруг тебя хорошая аура, как сказала бы моя жена, но есть в тебе и одна дерзкая нотка, которая может доставить тебе немало хлопот на протяжении жизненного пути.
– Прошу прощения за свою выходку, мистер Райдер. Это было непочтительно с моей стороны.
– Это уж точно, – соглашается он, вытаскивает из пачки сигарету и закуривает.
Кое-что проясняется.
– Так Джимми решил использовать вашу дочь как заложницу?
Эдди кивает.
– Подлая уловка.
Он снова кивает, но не произносит ни слова.
– Я так понимаю, мистер Прайс меня просто развел.
– Полагаю, это наименьшая из твоих проблем. Видимо, ему известно о таблетках и о немцах.
– Так Шарли в порядке? Я могу о ней не беспокоиться? Райдер делает шаг вперед.
– Не смей, мать твою, беспокоиться о моей чертовой дочери, понятно тебе, урод!
Он тычет мне пальцем в грудь, сверкает полными злобы глазами. Старик серьезно рассержен. Он аж трясется от злости. Но внезапно подключает что-то еще. Эдди делает глубокий вдох и на мгновение закрывает глаза. Похоже на упражнения, рекомендованные к выполнению в моменты эмоциональной перегрузки. Эта неожиданная вспышка гнева сильно озадачила меня.
– Прости, сынок, не сдержался. Спасибо за участие, но моя дочь пребывает в отличном физическом и душевном состоянии.
Звучит как официальная версия.
– Рад слышать это, – натянув улыбку, выдавливаю я.
– Тебе следует беспокоиться о себе самом.
– Откуда вы узнали, что Джимми поручил мне разыскать вашу дочь?
– Вы оставили фотографии Шарлотт на столе в «Амбаре у Пепи».
– Всего-то на пять секунд.
– Этого оказалось достаточно. Анжело, метрдотель, заметил их и позвонил мне, точнее, Бойцу. Мы с Шарлотт иногда обедаем там, и он узнал ее за тот короткий миг, который вы ему предоставили.
– Значит, вы не спускали с Джимми глаз?
– Я никогда не спускаю глаз с его лилейной задницы. В «Амбаре у Пепи» Джимми ненавидят всеми фибрами души. В несчастный день я привел его в это заведение. Теперь он выкупил места на многие месяцы вперед.
– У меня сложилось впечатление, что он у них самый любимый клиент.
Эдди нравится моя шутка.
– Они не склонны посылать людей подальше. Возможно, тут сыграл роль и тот факт, что привел его все-таки я.
Потому-то его и принимают. Но получают удовольствие, доставляя ему кучу хлопот.
– Что-то в голове не укладывается, как Джин мог иметь отношение к похищению людей, особенно молодых особ.
– Я уверен, он не был в восторге, но Джин слишком предан собственным интересам. Преданность может быть не только благословением, но и проклятием. Думаю, Джимми хотел, чтобы ты допустил промах и попался, пытаясь отыскать Шарлотт.
– Чтобы доказать свою серьезность?
– Возможно. Одному Богу известно, что у некоторых на уме. А теперь ты мне кое-что расскажешь. О каких таких таблетках говорил сегодня утром по телефону Джимми?
Выходит, кто-то все же прослушивает мои разговоры. Я мотаю головой и непонимающе гляжу на Эдди. Он выражает неодобрение.
– По-моему, я проявил сочувствие по отношению к тебе, молодой человек, учитывая тот факт, что ты вступил в заговор с целью похищения моей единственной дочери и намеревался содрать за нее выкуп.
Я открываю рот, чтобы уверить его в своем неведении, но Райдер, приложив к губам палец, успокаивает меня и продолжает.
– Ладно, тебя похитили, доставили сюда в деревянном ящике, но разве я переборщил? Нет. Не думаю. Я бы мог послать к тебе мистера Бойца с сывороткой правды. Ты выболтал бы нам такое, о чем и сам не подозреваешь. Мне уже приходилось это видеть. Отвратительное зрелище. Хотя некоторые находят его забавным. – Он кивает в сторону – сами догадываетесь кого. – Лично мне в высшей степени неприятно наблюдать, как люди впадают в детство.
Я украдкой гляжу через плечо на мистера Бойца, который делает вид, что его абсолютно не интересует содержание нашей беседы, созерцает небо и изучает скопление облаков. Но я-то знаю, что его занимает каждое слово. Здоровяк расценивает это как поощрение за хорошее поведение в течение дня.
– Ладно, эти таблетки…
И я излагаю подробности истории с пилюлями.
– Так, значит, сегодня утром ты послал на хрен немца?
– Надеюсь, мистер Райдер, эта грубость, высказанная по телефону, не оскорбила слуха нашего деликатного мистера Бойца.
