Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
— Как дела?
— Как сажа бела, — отшутился неунывающий братан. — Собаки брешут, а караван идет. Отобьемся, не сорок первый…
А Астахов добавил нравоучительно, обращаясь в основном к Паромову:
— Учитесь все у братана и не берите все близко к сердцу. Его поимели, отстегали, а ему трын-трава! Сто лет проживет…
— Ну, Михаил Иванович, ты меня вообще за толстокожего держишь… — возразил Сидоров. — Конечно, терпеть разнос неприятно, но не смертельно. Естественный процесс. И трагедий из этого делать не стоит, — расфилософствовался он, надеясь на благополучный исход дела.
«Молодец, братан, не очень расстраивается. Точно Астахов подметил: сто лет проживет! — без какой-либо неприязни, даже с чувством удовлетворения подумал Паромов, когда они разошлись после короткой беседы. — Так держать! Жаль, что у меня не получается».
А вечер продолжался. Проверяли подучетный элемент. А потом писали кучу рапортов и иных справок о проделанной работе. Несмотря ни на какие огорчения, жизнь шла своим чередом.
— А ты переживал, — шутил, забежав на минутку к старшему участковому, Астахов, — себе и другим нервы рвал. Видишь, все и обошлось. Упорядочилось. И у брата — он имел в виду Сидорова — полный порядок. Знаешь, какой у тебя недостаток?
— Какой?
— Все слишком близко к сердцу принимаешь.
— А ты?
— Ну, я… — слегка смутился он.
— Вот, видишь…
— Все равно, — остался при своем мнении Астахов, — будь проще. Бери пример с брата. Его отодрали, а он, хоть бы хны! И думать об этом забыл. Жеребчиком гогочет. Молодец!
— Каждому — свое.
Помолчали.
— Ты, чем психотерапией заниматься, скажи, — прервал паузу Паромов, — как там у тебя вопрос с квартирой решается? А то за этой ежедневной круговертью, все забываю спросить. Есть ли сдвиги?
— Да что-то начальник ЖКК юлит. То, вроде бы обещает, то назад пятками.
— А чего молчал?
— Как-то все недосуг было. То одно, то другое…
— Этот вопрос никак нельзя упускать. Сколько можно скитаться по общежитиям? Ладно, еще с одной женой, куда ни шло, а теперь и с ребенком.
Паромов вспомнил, как тяжело ему доставалась квартира. И в который раз мысленно поблагодарил Клепикова, Минаева, Подушкина, не раз обивавших пороги руководителей завода РТИ, чтобы «выбить» жилище для него.
— Завтра еще разок схожу на прием к начальнику ЖКК. И с его замом, Митиным, переговорю.
— Да не к спеху, — смутился Астахов. — Время еще терпит… А то получается, что я… навязчиво требую…
— К спеху. Тебе рассказывали, как мне квартиру добывали? Сколько раз ходили?
Астахов молча кивнул головой.
— Так, что все к спеху. Я чем больше работаю, тем больше прихожу к выводу, что кроме нас самих о нас больше никто не побеспокоится. О работе, о законности — тут все мастера горланить… А о том, как живешь, имеется ли крыша над головой — многим и дела нет… И это несмотря на пяток различных структур при УВД и отделах, призванных заботиться о рядовых тружениках милиции, об их благосостоянии и духовном мире. Тут и замполиты, и начальники разных рангов и уровней, и целые организации типа парткома, политотдела. Но… То, как ты говоришь, недосуг, то другие проблемы одолевают, то о себе, любимом, позаботиться надо. Своя-то рубашка ближе к телу!
Вот и выходит, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. К тому же просим не что-то запрещенное, противозаконное, а полагающееся в соответствии с действующим Законом об участковых. Не только же от нас все время требовать, но и нам хоть что-то дать нужно.
Поговорили и разошлись, занимаясь, каждый своим делом. Их, как всегда, невпроворот.
Паромов в своем плане работ на следующий день одним из пунктов так и записал: «Поход в ЖКК по квартире для Астахова».
Рабочий день подходил к концу.
«Кажется, на сегодня все тревоги окончились, — посмотрев на часы, подумал Паромов. — Пора и домой собираться. Может, сегодня удастся пораньше придти. А то чуть ли каждый день около 24 часов… И выслушивай упреки жены».
Собрал со стола и рассовал по ящикам бумаги, укомплектовал протоколами папку, чтобы с утра быть во всеоружии. Аккуратной стопочкой сложил на уголке стола немногочисленные книги: УК, УПК, Справочник участкового и недавно принятый Кодекс об административных правонарушениях РСФСР, для краткости называемый КоАП. Хотя по аналогии с уголовным кодексом — УК, административный кодекс проще было бы называть АК. Может, боялись спутать с автоматом Калашникова, тоже АК. Неизвестно… Ну, КоАП, так КоАП…
Направился в кабинет Подушкина, чтобы по телевизору посмотреть конец программы «Время». Но в зале его перехватил знакомый по работе на заводе РТИ, некто Басов Михаил, только что вошедший в опорный пункт.
— Есть разговор… один на один… — заговорчески зашептал он, сопровождая шёпот мимикой лица и глаз.
Пришлось возвращаться в кабинет, так и не посмотрев информацию о событиях в мире.
— Что за таинственность? — спросил Басова, когда тот уселся на предложенный стул.
— Да, вот, два дня все раздумываю: рассказать, не рассказать…
Паромов за годы работы в органах привык ко всякому. Порой действительно с полезной информацией приходили, порой такую чушь несли, что уши вяли… Шизиков всегда хватало. Но служебный долг обязывал выслушивать каждого. Поэтому слушал, не перебивая.
— Сегодня решился, — продолжал меж тем Басов. — Вот к тебе пришел. Других милиционеров не знаю, и, вообще, правоохранительные органы не долюбливаю… Еще со сталинских времен… Уж извини…
Он посмотрел на Паромова, словно еще раз решая: говорить или не говорить. А если говорить, то, что? и как?
Старший участковый вел себя спокойно. Большой заинтересованности не высказывал ни мимикой лица, ни на словах. Однако давал понять собеседнику, что готов выслушать его до конца.
— Я и говорю, что кроме тебя, других знакомых сотрудников милиции не имею. И это хоть и не по твоей линии, насколько я понимаю, это дело ОБХСС, но о тебе я слышал от рабочих завода, как о порядочном человеке и принципиальном милиционере, поэтому хочу доверить тебе одну тайну. Думаю, что меня ты не выдашь…
Паромова заинтриговало такое необычное вступление, но он терпеливо, со спокойной, доброжелательной миной на лице ждал продолжения. И Басов продолжил:
— Если помнишь, то я работаю слесарем в пятом цехе. Приходится дежурить по ночам. И вот ночью, дня два тому назад, я случайно увидел, что на пустыре, недалеко от цеха номер пять, какие-то люди, что-то закапывают. Там и так свалка для разных отходов… И свозят туда и сваливают все, что не попадя. Всякий хлам. Обычно делается это днем… А тут ночью… Да как-то, воровато, тайком. Меня это насторожило. Но я и виду не подаю, что вижу. Притих, притаился в своем закутке, чтобы не спугнуть. Молча наблюдаю. А дело уже к утру идет. Дождался, когда эти копатели ушли, обождал рассвета, лопату в руки — и туда…
Басов прервал свою речь и уперся взглядом в Паромова, словно желая убедиться в эффекте сказанного. Тот молчал. Не торопил, не понукал.
— И что, ты думаешь, я откопал?
Старший участковый лишь пожал плечами.
— Мясо! — выпалил Басов.
Вскочил со стула, приоткрыл дверь и выглянул, словно убеждался: не подслушивает ли кто. Но все были заняты своей работой, и никакого дела им до прихода к старшему участковому очередного посетителя не было.
— Обыкновенное мясо! — Возвратился он на свое место. — И, как мне кажется, много… Видел свинину и говядину. Может, еще что есть… Но брехать не буду, так как глубоко не копал. Видел, что видел…
— Какое мясо? — опешил Паромов.
Он мог, что угодно ожидать в конце повествования Басова: ворованную продукцию, какую-нибудь технику, труп человека, наконец… Только не мясо.
— Вот то-то и оно, что обыкновенное мясо. Свежее. Даже замороженное. Пригодное к употреблению, если специально не зараженное чем-либо, — стал уже фантазировать Басов. — Вот в этом вся закавыка и вся необычность! Если бы пропавшее, с запашком, с тухлятинкой — было бы понятно… а то отличнейшее мясо закопали. Непонятно!
