Ставка на бандитов - Доренко Виктор (чтение книг .TXT) 📗

Но Даша, вырвавшись, крикнула:

— Пошли вон, сволочи, подонки! Не трогайте меня, я никуда не поеду!

Фомин, приподняв девушку за подбородок, внимательно посмотрел ей в глаза и проникновенным голосом произнес:

— Вы должны уехать. Нам предстоит мужской разговор, и вам при этом присутствовать нельзя.

— Знаю я ваши разговоры, — выпалила Даша, — но без тебя никуда не поеду.

— Перестань, — кратко приказал Фомин, — поедешь! Если нет, я попрошу их, чтобы они вас связали и увезли силой.

— А ты? — спросила Маша. — А ты приедешь?

Монах на какой-то миг смутился, потупив взор, и тихо прошептал:

— Да, обязательно приеду. Вот поговорим — и приеду. Честное слово!

Девушки отстранились от мужчины, заглядывая ему в глаза. Затем они повернулись и уныло побрели за сопровождающими, но на полпути Даша остановилась, придержав за руку сестру, и, вновь бросив взгляд на авторитета, сказала:

— Помни — ты дал слово!

В ответ Монах лишь кивнул головой, отворачиваясь в сторону…

Когда габаритные огни отъезжающего автомобиля растворились в чернильной мгле, Фомин повернулся к Стародубцеву.

— Вот видишь, мразь, пришлось из-за тебя слово воровское нарушить. Ну давай, базлай, или ты меня сразу рвать собрался?

— Нет, это слишком мягко за то, что ты сделал, — грустно ответил Вадим.

У него в голове еще стояла душераздирающая сцена расставания с сестрами. Невольно он восхищался выдержкой и смелостью авторитета, который не задумываясь принес себя в жертву для спасения девушек, а ведь они, по сути дела, были ему никто.

Вадим спросил себя, а смог бы и он вот так же, не колеблясь ни минуты, пожертвовать собой ради любимой?

В конце концов, на свете много женщин, а каждый дорожит только своей шкурой. Решился бы он на такой отчаянный шаг?

Однозначно ответить на этот вопрос он не мог.

Из раздумий Стародубцева вывел спокойный голос Монаха.

— Интересно, — Фомин скривился в пренебрежительной улыбке, — что же я такого сделал, что ты так люто хочешь моей смерти? Неужели всему виной мое заступничество за школьного приятеля, который в силу сложившихся обстоятельств оказался вашим банкиром? Ну так знай — я ни на грош не жалею о случившемся. Мне только больно, что порядочные люди гниют в этой сучьей зоне.

— При чем здесь банкир? — отмахнулся Вадим. Его глаза вдруг недобро заблестели, лицо налилось кровью, и он с ненавистью продолжил: — Ты убил моего брата! Зачем ты это сделал? Ответь мне честно, и я дам тебе спокойно умереть.

Монах стушевался. Он не мог понять, о чем говорит собеседник.

— Брата? — как-то глуповато переспросил он. — Я не убивал твоего брата, и никто из моих людей этого не делал. Да зачем мне убивать вообще чьего бы то ни было родственника? Я никогда не опускался до уровня беспредела и скотства. Если бы я считал тебя своим врагом, то убил бы тебя, а не твоего брата.

Но Стародубцев больше не слушал Фомина. Перед его глазами, как наяву, встала картина: Сергей лежит на кровати в комнате дома отдыха с дыркой во лбу; Сережа в красном гробу с нанесенным на лицо гримом, а могильщики уже спешат заколотить гроб.

Взгляд Вадима подернулся пеленой, и он перестал осознавать, где находится и что делает.

Резким движением Стародубцев выдернул из наплечной кобуры пистолет и передернул затвор…

— Внимание! — в маленьком наушнике портативной радиостанции раздался предупреждающий голос старшего. — Снайперам действовать по обстановке. Ситуация критическая.

В перекрестье оптического прицела ВСС уже больше десяти минут находился покатый затылок Стародубцева. Сидящий на чердаке соседнего дома снайпер в камуфлированной форме и с причудливой раскраской на лице начал плавное движение указательным пальцем, лежащим на спусковом крючке.

По опыту он знал: через мгновение из ствола винтовки вырвется маленькое пламя, затем раздастся глухой щелчок бесшумного выстрела, а спустя долю секунды голова, просматриваемая сквозь прицел, исчезнет, переместившись на полтора метра вниз, окрашивая пыльную площадку двора алой кровью.

Вдруг послышался нарастающий гул мотора, и около забора дома, где вот-вот могла развернуться кровавая драма, затормозил автомобиль.

Из подъехавшей машины вылез молодой человек в черного цвета брюках и такой же футболке с растрепавшейся шевелюрой смоляных волос. Вслед за ним появились двое парней, с полчаса назад встречавшие Монаха на развилке Можайского шоссе.

Сидящий на чердаке снайпер увидел, как опустилась рука интересующего его объекта, сжимавшая пистолет, только что наведенный на Фомина. Палец на спусковом крючке снайперской винтовки послушно расслабился.

— Внимание! — вновь раздался в наушниках голос старшего. — Предварительная готовность! Удерживать объекты на прицеле, но огня не открывать!..

ГЛАВА 18

Стародубцев, опустив ствол пистолета, с любопытством уставился на прибывшего.

— Ну?

Сеня, подойдя к Вадиму, произнес:

— Это я тебе звонил. Я знаю, кто убил твоего брата Сережу.

— Я тоже знаю, — медленно ответил Стародубцев, прищурившись и коротким кивком головы указав на Монаха: — Вот он.

— Нет, — молодой человек отрицательно покачал головой. — Он здесь ни при чем.

Фомин, ничего не понимая, переводил взгляд с одного на другого, пытаясь разобраться, что же в конце концов происходит.

— Тогда кто? — спросил Вадим. — Или ты приехал сказать, что это не он, а того, кто действительно виноват, мол, ищите сами? Так, что ли?

— Нет, — во второй раз повторил Сеня и, глядя прямо в глаза собеседнику, тихо сказал: — Твоего брата убил я по приказу Заики.

Лицо Стародубцева перекосилось от услышанного, и он, побагровев, переспросил:

— Заики? Ты? И ты так спокойно об этом говоришь, будто ждешь от меня Нобелевской премии?

Человек в черном молчал, открыто глядя на Вадима.

Тот продолжал задавать вопросы:

— Как ты докажешь, что это правда, что ты не один из людей Монаха, поспешившего подставиться за своего пахана?

— Привези Заику, я скажу ему это в глаза, — ответил Сеня.

Стародубцев пренебрежительно рассмеялся и коротко бросил:

— Твое слово против слова Заики для меня ничего не значит. Эх ты, молодой герой, придумал бы что получше.

Молодой человек задумался, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, а затем попросил:

— Дай мне телефон, но только такой, чтобы ты мог все слышать, и я позвоню Заике. Он считает меня мертвым, потому что сам в меня стрелял. Кстати, он мне сообщил, что хочет навести тебя на Монаха, так как две мои попытки разделаться с ним, — говорящий указал на авторитета, — не удались.

— Хорошо, — кивнул Вадим и обернулся к одному из своих подручных, — принесите из дома радиотелефон.

Через минуту Сеня набирал номер Ступнина, а Стародубцев приник к динамику параллельного аппарата.

После продолжительных гудков на другом конце провода послышался сонный голос Заики:

— Да, — недовольно сказал он, — кому там не спится?

— Здорово, Саша, — поприветствовал молодой человек недавнего заказчика. — Это Сеня. Узнал?

Мгновение в динамике слышалось только мерное сопение опешившего Ступнина.

Затем писклявый голос протянул:

— Сеня, а как же… ты где? Подожди, какой Сеня? — наверняка Заике показалось, будто он еще спит и ему снится сон.

Киллер развеял его иллюзии:

— Тот самый Сеня, который по твоему заказу застрелил брата Вадима, чтобы ты мог спокойно натравить его на Монаха, как цепного пса. Тот самый Сеня, которого ты пытался убить в Строгино. Но, на мое счастье, ложкой ты владеешь лучше, чем пистолетом. А теперь слушай сюда, — интонации в голосе молодого человека приобрели угрожающий оттенок. — Я специально вернулся с того света за тобой, поэтому собирайся.

— Что ты намерен предпринять? — в вопросе прозвучал неприкрытый испуг.

— Я свяжусь с Вадимом и все ему расскажу, — ответил киллер.

Неожиданно для всех Заика рассмеялся и противным голосом произнес в трубку: