Караул под «ёлочкой» - Чебаненко Сергей (книги бесплатно TXT) 📗
Антон ощутил какую-то противную пустоту под диафрагмой. По спине пополз ледяной холодок. Сердце учащенно забилось.
«Игра начинается! - Макарьев облизал пересохшие от волнения губы. - Что же, добро пожаловать, господин шпион!»
- Добрый вечер, Антошка! - Виталий остановился в дверях комнаты. - К тебе Симонов не заходил?
- Привет, Виталя, - кивнул в ответ Макарьев, стараясь успокоить нервы, и указал рукой на стул около рабочего стола. - Проходи, присаживайся.
Кузин шагнул вперед и послушно уселся, забросив ногу на ногу и откинувшись на спинку стула.
- Никак не могу найти нашего Артура Семеновича, -пожаловался инженер. - Половину корпуса обошел, а его нигде нет. Решил вот к тебе забежать. Может, ты его видел...
- Не встречал, - пожал плечами Антон и поинтересовался:
- А почему ты в город на мотовозе не уехал?
- Ребята из экспедиции через полчасика на автобусе отвезти пообещали. Сказали, что весь наш расчет заберут, и даже прямо по домам развезут. Вот только нашего Артура я что-то отыскать не могу...
- Чайку попить не желаешь?
- Почему бы и нет? - лицо Кузина расцвело доброй улыбкой. - Угощай!
Он производил впечатление человека, который выпил на вечеринке чуть больше обычного и, видимо по этой причине, был расположен поболтать.
Макарьев сходил в комнату отдыха за электрочайником, стаканами, заваркой и банкой с сахаром. Сунул вилку чайника в розетку и поставил его закипать на выложенный керамической плиткой стол в углу комнаты.
Антон чувствовал, что у него напряжен каждый нерв. Поединок начался. Борьба сегодня пойдет до конца и будет беспощадной...
- Жаль, что ты с нами у Лопатина до конца не остался, - сказал Кузин, позевывая. - Хорошо посидели.
- Служба есть служба, - ухмыльнулся в усы Антон. - От наряда, брат, не отмажешься. А потом, согласись, не слишком веселые в этот раз были наши «посиделки»...
- Да... Жаль Трофимыча... Никак в толк не возьму, как он мог решиться на самоубийство? И зачем?
- Я могу тебе совершенно точно доказать, что смерть Бехтерева не была самоубийством, - Макарьев бросил изучающий взгляд на собеседника. Но на лице Виталия не мелькнуло даже тени напряжения или страха.
«Либо он очень хорошо владеет собой, либо Кузин - не агент и зашел ко мне действительно случайно, -отметил про себя Антон. - Неужели весь наш с Улькой план летит к чертям? Скверно... Ну, ладно, посмотрим».
- Смерть Бехтерева не была самоубийством, -уверенно повторил Макарьев. - Его убили.
- Убили? - теперь на лице Кузина ясно читалось удивление. - А ты откуда знаешь?
- Предполагаю.
- Ах, предполагаешь... - немного разочаровано протянул Кузин. - Версий сейчас можно выдвигать много, но вот есть ли доказательства? Вот в чем вопрос...
«Неужели все-таки он? - Макарьев внутренне напрягся. - С чего бы это он вспомнил о доказательствах? А как держится! На лице ни следа волнения! Что же, говори, дорогой мой, говори...»
- Доказательств насильственной смерти майора, как я понимаю, - продолжал абсолютно спокойным тоном Кузин, - у следствия как раз и нет.
Металлическая плита у ног Макарьева тихонько звякнула. Антон выжидательно посмотрел на входную дверь комнаты, но в проеме дверей никто не появился.
«Ах, вот значит как! Еще один гость? И тайком... Ладно, ребята, работаем дальше!»
Напряжение и страх сменились азартом. Драться -так драться. На полную катушку.
- Доказательств, может быть, пока и недостаточно, - Макарьев чуть повысил голос. Он хотел, чтобы из прихожей его было хорошо слышно. - Но есть логика. Железная логика, против которой не попрешь!
- И какая же логика в смерти Бехтерева? - Кузин не скрывал своего скептического отношения к словам лейтенанта.
- Да почти элементарная, - Антон широко улыбнулся, стараясь скрыть чувство тревоги. Кто-то стоял в прихожей и явно не собирался афишировать своего присутствия. - Можно сказать, простейшая. Ну, вот смотри. Почему считают, что Бехтерев покончил с собой?
- Он оставил записку... - Кузин наморщил лоб, припоминая. - И в записке, кажется, было что-то о причинах самоубийства...
- В записке ничего толком сказано не было, -решительным образом возразил Макарьев. - Трофимыч только написал, что он совершенно запутался. Заметь, записка написана на оторванном неизвестно откуда клочке тетрадного листа, хотя в столе у Бехтерева было много чистых листов писчей бумаги. С чего бы это вдруг ему вздумалось писать на обрывке?
- Не знаю... - Кузин почесал затылок. - Гм, а ведь действительно...
- Все дело в том, что Бехтерев не писал предсмертную записку. Слова на этом клочке тетрадного листа были написаны совсем в другое время и в другой обстановке. Я, конечно, не знаю, в чем и где запутался Бехтерев. Может быть, в каких-то расчетах. Он же готовился поступать в академию, так? Но только не в жизни он запутался, наш Трофимыч. Не такой он был человек!
Макарьев несколько секунд помолчал, собираясь с мыслями, и продолжал:
- Убийца где-то нашел эту запись, оторвал ту часть, которая его интересовала, и после убийства оставил на месте преступления. Вот и получилась предсмертная записка.
- Но зачем кому-то было убивать Бехтерева? - на лице Кузина читалось искреннее недоумение.
«Да он просто гениальный актер, если все это игра, - восхитился Макарьев. - Ладно, там будет видно. Поехали дальше».
- Знаешь, как наш караул навели на диверсантов в ночь перед стартом? Очень просто! На КПП кто-то позвонил и голосом Бехтерева отдал мне приказ проверить ограждение по всему периметру стартового комплекса.
- Тогда получается, что позвонивший тебе знал о налете диверсантов заранее? Заранее знал их маршрут? -на лице Виталия появилась скептическая ухмылка. - Он что же, получается, имел связь с диверсантами?
- Вот именно, что имел связь, - подтвердил Антон. -И, заметь, очень надежную связь - маршрут и время появления диверсионной группы звонивший знал точно.
Чайник выпустил из носика струйку пара и засвистел. Макарьев выдернул вилку из розетки, плеснул в стаканы заварку из фарфорового заварника и долил кипятка:
- Держи, сахар клади сам, по вкусу.
- Спасибо, - Кузин пододвинул к себе мигом покрывшийся испариной стакан и потянулся к сахарнице:
- Если следовать, твоей логике, Антон, то мы имеем дело не просто со злоумышленником, а с настоящим шпионом.
- Я, дружище Штирлиц, пришел к такому же выводу, - рассмеялся Макарьев.
- Гипотеза, конечно, интересная, - Виталий помешивал ложечкой быстро растворяющийся в чае сахар. - Но у нее есть и слабая сторона. Зачем шпиону потребовалось звонить к тебе на КПП? Зачем ему фактически сдавать своих же? Так что, группенфюрер Мюллер, - он весело подмигнул Антону, - ваше предположение несколько прихрамывает...
- Выстрел из «Стингера» не решал задачу уничтожения космонавтов со стопроцентной вероятностью. Если бы диверсанты даже попали в ракету-носитель, на космическом корабле есть система аварийного спасения. Она бы утащила в сторону от взорвавшейся ракеты спускаемый аппарат с космонавтами. Террористический акт должен быть рассчитан так, чтобы у космонавтов не было ни малейших шансов на спасение.
- Тогда какой смысл был посылать эту диверсионную группу?
- Чтобы замаскировать настоящую диверсию. Я, Виталя, думаю, что неполадки с двигателем на «Союзе» перед посадкой - это и есть диверсия. А тройка диверсантов должна была только прикрыть эту настоящую акцию против советско-афганского экипажа.
Макарьев сделал глоток чая и продолжил:
- Диверсанты при любом раскладе должны были умереть. Поэтому тот, кто планировал это прикрытие, подстраховался троекратно. Во-первых, диверсанты были настоящими фанатиками, которым годами вбивалось в голову, что плен - это позор, что главная цель их жизни - умереть во славу Аллаха. Так что сдаваться живыми они явно не собирались. Во-вторых, -как я полагаю, - все гранаты в их боекомплекте были с дефектом. Дергаешь за кольцо - и сразу взрыв. Так, кстати, и получилось в той ночной перестрелке. Ну, и третье. На диверсантов буквально навели наш караул. Это и для того, чтобы создать условия, когда дефектные гранаты придется применить, и для того, чтобы была еще одна гарантия гибели диверсантов - в открытом бою, который неминуемо бы завязался.
