Золотая паутина - Барабашов Валерий Михайлович (библиотека электронных книг .txt) 📗
А вот паспорт на имя Калошина — это новая ниточка. Кто ему этот паспорт выдал? Когда? Почему на чужое имя? На эти вопросы чекисты должны были получить ответы.
Начальник паспортного стола Промышленного района капитан милиции Елена Владимировна Жигульская — еще молодая белокурая женщина, — ломая худые и некрасивые пальцы рук, сидела перед Русановым, рассказывала короткими резкими фразами, каким образом ее подпись (год назад она была рядовым инспектором) появилась на этом паспорте. Да, факт этот она помнит: в паспортный стол обратился молодой человек, сказал, что он на рыбалке утерял документы, в том числе и паспорт, просил выдать ему новый. Он написал объяснительную, заплатил штраф, паспорт ему выписали…
— Все это было бы правильно, и мы бы к вам, Елена Владимировна, никаких претензий не имели,— спокойно возразил Русанов, — но ведь вы выписали паспорт Криушину Эдуарду Петровичу на имя Калошина Евгения Ивановича. Вот ваша подпись, — он показал ей привезенный из Москвы паспорт.
Жигульская нервным движением руки поправила полосы, ничего не ответила.
— Ну, что вы молчите?
Русанов постукивал карандашом по крышке своего стола, терпеливо ждал. Беседовали они с Жигульской уже с полчаса, разговор как-то топтался на одном и том же. Сначала начальник паспортного стола вообще отрицала факт своего участия в этом деле, потом, с трудом вспоминая, признала, что, кажется, кому-то выдавала дубликат паспорта… да-да, были такие случаи в ее практике: люди рассеянны и неаккуратны в хранении документов, теряют или портят их, а потом обращаются…
— Я об этом не знала, — вымолвила наконец женщина и вымученно улыбнулась. В глазах ее был немой укор: ну что вы, товарищ подполковник, спрашиваете о вещах, которые действительно можно забыть?! Ведь этих паспортов прошло через ее руки — тысячи! И разве упомнишь о каждом из них! Криушин-Калошин-Кукушкин…
— О чем вы не знали? — уточнил Русанов.
— О том, что выдала, как вы утверждаете, паспорт Криушину на имя Калошина.
— Елена Владимировна, вы в паспортном деле не новичок, слава богу, одиннадцать лет в этой системе проработали и должны…
— Двенадцать уже. Извините, я вас перебила, Виктор Иванович.
— Тем более! Не мне вас в таком случае учить. Опытнейший работник и такое мне говорите. Вы обязаны были провести соответствующую проверку.
Жигульская опустила голову. Была она в форме, форма аккуратно облегала ее стройную фигуру. Видно, женщина следила за собой, не поддавалась возрасту — все на ней было тщательно подогнано, отглажено. Не было лишней краски и на лице, Жигульская знала меру и, несомненно, обладала хорошим вкусом по части макияжа.
— Я виновата, Виктор Иванович, — убито сказала она. — Сейчас подумала, вспомнила… Доверилась человеку, выписала паспорт по какой-то справке — из домоуправления, что ли? Вот откуда была справка — убей, не помню! Честное слово!
— Наивно все это, Елена Владимировна, — усмехнулся Русанов. — Пришел парень, попросил вас выписать паспорт на другую фамилию, и вы, добрая душа, не смогли удержаться от такой «любезности». Это же должностное преступление, мотивы которого мне пока что не ясны.
— Да что вы, какое преступление?! — в глазах Жигульской появился страх. — Просто не придала, наверное, значения… И вообще, я потом спохватилась, хотела вызвать этого Калошина-Криушина, а оказалось, что он уехал из Придонска.
— Позвольте усомниться в правдивости ваших пояснений, Елена Владимировна. — Русанова разговор стал раздражать. Ведь она прекрасно все понимает и помнит. Паспортов она в самом деле выдает тысячами, но чтобы на другую фамилию…
— Можно предположить, почему вы взялись за такое рискованное дело, — продолжал Русанов. — Но будет лучше, если вы сами все в подробностях вспомните. Нас этот Криушин-Калошин интересует по весьма серьезному делу.
В лице Жигульской что-то изменилось. Она снова ненужно поправила хорошо уложенные волосы, одернула китель. В меру подкрашенные губы ее тронула виноватая, в чем-то даже жалостливая, заискивающая улыбка.
— Всегда вот так получается — стрелочник виноват. Просят, умоляют, а потом Жигульская виновата. «Преступление», «мотивы»…
— Но это действительно преступление! — твердо сказал Русанов. — Причина его, повторяю, мне пока не ясна. Надеюсь, что вы проясните. При чем тут стрелочник?! Вы — исполнитель, вы отвечаете за свою работу, у вас — инструкции. Ошибиться вы не могли, неопытность отпадает, остается — умысел, корысть. И мы бы, наверное, не узнали до поры до времени об этом прискорбном факте, если бы Криушин-Калошин не был связан, по нашим предположениям, с преступной группой и если бы его труп…
— Труп?! Он убит?
Русанов пожал плечами:
— Криушин погиб при загадочных обстоятельствах. Разберемся… А пока, Елена Владимировна, объясните мне, каким образом Криушин стал Калошиным. Что вы на это скажете?
— Что скажу… — глаза Жигульской подернулись влагой. — Что бы вы, Виктор Иванович, ответили своему начальнику, который бы обратился к вам… да, с необычной просьбой?
— Любому начальнику на незаконную просьбу я ответил бы отказом.
Жигульская хлюпнула носом, вытерла платочком глаза.
— Да, вам, мужчинам, легче. Сказал — ответил. А мы, бабы… Мы зависимы всегда, всегда должны. А хочется тоже по-человечески жить, и работу хорошую иметь, и…
— Ясно: возможно, вас принудил к таким противоправным действиям ваш начальник, допускаю, — говорил Русанов бесстрастным голосом. — Назовите этого начальника. Разбираться все равно придется, а нести вам наказание за других людей — какой смысл?
— Вот именно! — согласилась Жигульская, заметно теперь успокоившаяся. — Пусть Альберт Семенович сам за себя отвечает. А я — за себя.
— Битюцкий?! — пришла пора удивляться Русанову.
— Да, он. Мы с ним давно знакомы, вместе работали в райотделе, потом он перешел в управление БХСС, а я стала начальником паспортного стола.
— Надо думать, не без помощи Битюцкого?
— В том-то и дело, Виктор Иванович. Знаете, он беспокойный такой человек, поможет тебе, устроит, зато потом…
— Понятно. Что было дальше?
— Да что… Год примерно назад он мне позвонил, говорит: Лена, надо помочь одному хорошему человеку. Мы с ним заядлые рыбаки, можно сказать приятели. Он, дурень, документы взял с собой на рыбалку, а лодка перевернулась, ну и…
— В общем, воз лжи и еще маленькая тележка,— резюмировал Русанов.
— Но я откуда все это знала? — защищалась Жигульская. — Я ведь до сегодняшнего дня думала, что Калошин — это и есть Калошин. Битюцкий же назвал его фамилию. Мне, конечно, нужно было потребовать от него документы, удостоверяющие личность. А я по справке паспорт выписала. А что Калошин это Криушин… В чем он подозревается, Виктор Иванович? — простодушно спросила Жигульская.
«В самом деле она лишь нарушила инструкцию или притворяется? — спросил себя Русанов. — Ситуация, которую она изложила, вообще-то, похожа на правду: позвонил начальник из областного управления милиции, попросил… А она отчасти его должница. А может, и не отчасти. Как-никак кто-то где-то принял решение о назначении Жигульской начальником паспортного стола райотдела. И вполне возможно, что на этого «кого-то» Битюцкий сумел повлиять. Словом, Битюцкий и Жигульская связаны деловыми, надо думать, отношениями. Но между ними стоит фигура мертвого теперь Криушина, который связан был с золотом… Зря я, пожалуй, сказал ей о смерти Криушина. Женщина может использовать этот факт в свою пользу. Ну ничего, от поддельного паспорта ей теперь никуда не деться, да и Битюцкого она назвала. Вот сюрприз так сюрприз! Посмотрим, что нам скажет на этот счет Альберт Семенович…»
— Давайте мы с вами поступим следующим образом, — сказал Виктор Иванович, поднимаясь из-за стола. — Вы сейчас пройдите, пожалуйста, в соседнюю комнату и напишите все, как рассказали. Комната тихая, телефонов там нет, мешать никто не будет. Бумагу и ручку вам, Елена Владимировна, дадут.
