Варяги и ворюги - Дубов Юлий Анатольевич (электронная книга txt) 📗

Двум наиболее настойчивым Иван Иванович тут же и назначил встречу в гостиничном ресторане и так и не смог понять, почему вместо двоих заявилось пятеро. Выгнать лишних он не решился, накормил всех до отвала икрой, напоил коньяком и шампанским, а потом, стараясь держать походку, прошествовал к администратору, небрежно перебросил через стойку очередную бумажку с портретом вождя мирового пролетариата и потребовал еще один люкс.

Двух девочек Иван Иванович забрал с собой, а остальных поселил в немедленно выделенные апартаменты, предупредив строго, что в скором времени навестит.

К концу недели Иван Иванович все еще обретался в своем номере, а половину этажа занимал его персональный гарем. Но здесь Ивана Ивановича постигла обычная судьба арабских шейхов, населяющих свои дворцы неземной красоты гуриями, но выступающих при этом в роли собаки на сене. Потому что, несмотря на вполне приличное здоровье, предложение в несколько раз превышало спрос.

Но если у шейхов были дворцовые стражники и верные евнухи, строго следившие за нравами в гареме, то в севастопольской гостинице ничего подобного не наблюдалось. И как-то ночью Иван Иванович с гневом обнаружил, что временно оставленные в небрежении гурии затащили в оплаченный им номер черноусых красавцев и предались разнузданным безобразиям.

Выгнав распутниц и откупившись от вызванного наряда милиции, Иван Иванович произвел смотр личного состава, отобрал восемь наилучших и уже на следующий день отплыл с ними в сторону Сухуми на специально зафрахтованном лайнере, разумно рассудив, что в море соблазнов будет поменьше и хранить ему верность девушкам будет не так уж и затруднительно…

— Ну что, Немец? — строго вопросили его вернувшиеся с промысла и уже отгулявшие свое бичи, обнаружив Ивана Ивановича в котельной. — Понял, сукин сын, что значит малая родина? Что есть такое настоящие друзья-товарищи? Или просто деньги кончились?

Ничего не ответил им Иван Иванович, только склонил седую голову и уронил слезу, навеки похоронив память о беззаботной и упорядоченной жизни своего поволжского фатера. И понял он раз и навсегда, что Родина его — Север, а национальность — великое и разгульное племя бичей. А еще понял он, что единожды попавший сюда — все равно как здесь родившийся и что клеймо бича ставится навечно.

— Да что там! — ответил он друзьям-товарищам и лихо сплюнул в сторону двери. — Погулял малость. Гляжу — три тыщи осталось. Чего уж тут пить-то… Вот и вернулся…

Вот такая история. Не знаю, заметили вы или нет, но родовое имя Иоганн, или по-нашему Иван, в русской части семьи Дицев тоже передавалось из поколения в поколение.

Глава 5

Полет первым классом

— Ну как там?

— Ужас, — ответила стюардесса по имени Жанна. — Кошмар какой-то. Выступает.

— А что ему еще нужно?

— Откуда я знаю? — На глазах у Жанны выступили слезы. — Требует командира. Грозится написать куда-то. Блокнот достал и уже пишет. Спросил фамилию.

— А ты что?

— А что я? Что я могу?

— Выпить ему предложи.

— Предлагала. Говорит, что не пьет. Потом водки взял, потребовал содовую. Где я ему содовую возьму? Налила «Ессентуков», он попробовал, весь скорчился. Потом в туалет побежал. Вернулся — говорит, почему у вас в самолете курят. И все про свой первый класс долдонит.

— Так он же в первом классе и сидит.

— Да я ему сто раз говорила, что он в первом классе. А он не верит. Кричит, что его обманули.

— Ладно, — приняла решение старшая стюардесса Надя. — Пойду командиру скажу.

И вправду, какого еще рожна надо было Адриану! Российские экономические свободы подняли интерес к бывшей империи зла на невиданную высоту. И самолеты из Штатов в Москву и обратно неизменно летели забитыми до отказа. Причем все летевшие требовали первый класс. А где его было взять — этот первый класс, да еще в таком количестве, если в каждом самолете головной салон имел максимум шесть рядов до перегородки, а других самолетов не было? Да если подумать — что такое первый класс? Такое же сиденье под задницей. Пепельница, вделанная в подлокотник вашего кресла. Обеденный столик. О! В первом классе икру дают и выпить. Вот вам и решение проблемы. Сколько у нас заявок на первый класс в листе ожидания? Семьдесят четыре? Отсчитываем семьдесят четыре кресла, вот вам, девочки, скотч, веревочку крепите здесь, по краям, хорошенько только, чтобы не оторвалась в полете, и занавесочку, вот так, вот так. Теперь ты возьми чистый листик бумаги и начерти аккуратненько — сюда стрелочка, это первый класс, а сюда — экономический. Знаешь, как это по-английски будет? Ну и ладненько. И чтобы всем семидесяти четырем икры и выпить — по первому классу.

Адриан сидел прямо перед оторвавшейся еще при взлете занавеской, чудом державшейся на одном из уцелевших креплений. На почти упирающихся в подбородок коленях он держал блокнот с желтыми листами бумаги и пытался сочинить гневный протест.

— Брось ты, — сказал Адриану русский сосед, топивший разочарование в регулярно приносимом запуганной стюардессой Жанной коньяке. — Бесполезно. Считай, попали мы. Вон там мои сзади сидят, — он махнул рукой и чуть не сорвал занавеску окончательно, — зубы скалят. Они мне все завидовали, что я в первом классе лечу, а теперь зубы скалят. Затарились в аэропорту спиртным за пятнадцать баксов и гуляют всю дорогу. А я все то же самое имею за лишних триста.

Адриан упрямо сжал челюсти, встал и направился в туалет. Дома он много слышал про исключительное качество русской водки, но ничего подобного не ожидал. Да еще в сочетании с этой странной русской содовой. От интересного сочетания во рту у него был невероятно противный йодистый привкус, и вдобавок началась изжога.

Командир корабля, призванный на усмирение взбунтовавшегося американца, не обнаружил мятежника на месте. Но услышал доносящийся откуда-то из хвостовой части грохот. Проследовав по направлению к источнику шума, командир понял, что с американцем дело плохо. Не иначе как напился до зеленых чертиков. Виданное это дело — чтобы трезвый человек сам не мог из туалета выйти? Причем не просто не мог выйти, но еще и сделал с дверью что-то такое, что ее напрочь заклинило.

Пришлось вызывать подмогу.

Однако чертова дверь никак не поддавалась.

— Эй! — позвал командир, прижавшись к двери губами. — Ду ю спик инглиш?

— Можно по-русски, — донесся изнутри слабый голос Адриана.

— Вы сломали дверь, — объяснил командир. — Во время полета ничего сделать не можем. Через час сядем в Шенноне, вызовем механиков. Продержитесь?

— Постараюсь, — проскрежетал Адриан.

— Во время посадки руками упритесь в стенки и не вздумайте вставать, — посоветовал командир.

Возвращаясь в кабину, командир сказал Жанне через плечо:

— Ничего. Часок в сортире посидит, опомнится. Придет в себя.

— Правильно, Левон Ашотович, — согласилась Жанна. — А то замучил совсем. Они все думают, что если у них долларов полные карманы, то им все можно. Хозяева нашлись!

В Шенноне появившиеся на борту механики за пятнадцать минут сняли дверь туалета с петель, а потом, выпустив узника, внимательно изучили проржавевшие болты крепления, один из которых был сломан пополам. Наконец старший ссыпал болты в ладонь командиру и покачал головой.

— Что будем делать, Левон Ашотович? — спросила стюардесса Жанна, глядя на лежащую на полу дверь.

— Как что? Берешь, значит, скотч. Веревочку. Крепишь сюда на проем и вот сюда. И занавесочку.

— А где же занавесочку взять?

— Почему я об этом думать должен? — окрысился Левон Ашотович. — Обо всем я думать должен. Вот ту занавесочку возьмешь, с первого класса, она там уже не нужна, и сюда, вот так, вот так, аккуратненько приделаешь. Поняла?