Девять месяцев до убийства - Куин (Квин) Эллери (электронные книги без регистрации TXT, FB2) 📗
Холмс, казалось, сказал это больше себе, нежели нам.
— Без сомнения, это сумасшедший. К тому же интеллигентный. Вероятно, даже гений.
— Значит, теперь вы убедились, что Скотланд-Ярд в данном случае имеет дело вовсе не со слабоумным, мистер Холмс?
— Ну конечно, Лестрейд. Для меня становится делом чести помочь вам — разумеется, насколько позволят мои скромные силы.
Лестрейд так и вытаращил глаза. Он никогда не слышал, чтобы Холмс столь скромно оценивал свои таланты.
Он даже не нашелся, что ответить — настолько обескуражило его это замечание.
Вскоре, однако, он все же оправился — по крайней мере настолько, что оказался способен повторить свою обычную просьбу:
— Если вам посчастливится сцапать этого дьявола…
— Я не притязаю вовсе ни на какие почести, Ле-стрейд, — ответил ему Холмс. — Все лавры в этом случае достанутся Скотланд-Ярду.
Он запнулся, а потом добавил с хмурым видом:
— Если мы вообще пожнем какие-то лавры.
Он повернулся к доктору Мюррею.
— Может быть, вы разрешите нам осмотреть ваш приют для бедных, доктор?
Доктор Мюррей поклонился.
— Почту за честь, мистер Холмс.
В тот же момент открылась дверь, и вошло существо весьма жалкого вида. В этом жалком подобии человека сострадание вызвало многое, но более всего мне запала в душу совершенная пустота его глаз. Лицо без всякого выражения, полуоткрытый рот были явными признаками сумасшествия. Волоча ноги, существо взобралось на возвышение и воззрилось на доктора Мюррея пустым взглядом, как будто безмолвно спрашивало какого-то разрешения. Тот улыбнулся в ответ так, как улыбаются детям.
— Да, Пьер, ты можешь прикрыть тело.
На лице, дотоле бесстрастном, отразилось крайнее усердие. Я невольно подумал, что так себя ведет верный пес, которому хозяин бросает со стола добрые куски. Доктор Мюррей подал нам знак, и мы спустились с возвышения.
— Мне, пожалуй, пора, — сказал Лестрейд и еще раз потянул воздух своим носиком хорька, чувствуя запах фенола.
— Если вам понадобятся еще какие-то справки, мистер Холмс, — дружелюбно сказал он, — то без церемоний обращайтесь ко мне.
— Благодарю вас, Лестрейд, — сказал Холмс столь же приветливо.
Оба сыщика явно заключили перемирие вплоть до раскрытия этого ужасного дела. И это было, надо сказать, первое перемирие между ними на моей памяти.
Когда мы покидали морг, я еще раз обернулся и увидел, как Пьер заботливо накрывает простыней труп Энни
Чэпмен. От меня не укрылось, что Холмс тоже поглядел на этого несчастного и в его серых глазах промелькнула какая-то мысль.
— Конечно, делается все, что можно, — сказал доктор Мюррей немного спустя, — но в таком большом городе, как Лондон, это все равно, что пытаться вычерпать ложкой море. Море нищеты и отчаяния.
Мы вышли из морга и как раз пересекали вымощенный камнем внутренний двор. Сюда выходила еще одна дверь из приюта. За ней оказалось столь же убогое, хотя и несколько менее мрачное царство. Низкое, длинное каменное здание приюта было очень старым. Первоначально в нем располагалась конюшня, и до сих пор можно было различить на стенах следы от бывших перегородок между стойлами. И здесь тоже все было побелено толстым слоем извести.
Однако запах фенола уже не царил здесь безраздельно— он смешивался с не столь неприятными запахами лекарств, а также с тяжелым духом варева из овощей и запаха немытых тел.
Помещение, в котором мы оказались, было длинным, будто вокзал. По несколько бывших боксов для лошадей здесь объединяли, ломая перегородки, и получались большие отсеки, приспособленные к различным их нынешним целям. Таблички, написанные готическим шрифтом, указывали на месторасположение спален для мужчин и для женщин. Имелось также помещение для врачебных осмотров, а перед ним — комната ожидания с каменными скамьями. Таблички прямо перед нами указывали: «К молельне», «К столовой». Входы в женские спальни были занавешены. Зато входы в мужские спальни были открыты и через них можно было наблюдать, как несколько жалких личностей спят на железных нарах.
Трое пациентов сидели в ожидании приема перед этим «медицинским кабинетом». В самом «кабинете» расположился огромный мужчина, который, кажется, весь день работал трубочистом и явился сюда прямо с крыши. С мрачным видом он сидел, не сводя взгляда с симпатичной молодой дамы, которая как раз заканчивала перевязывать его огромную ногу, покоившуюся на небольшой скамеечке. Она выпрямилась и убрала со лба темную прядь.
— Глубокий порез осколком стекла, — сообщила она доктору Мюррею свой диагноз.
Доктор наклонился, чтобы осмотреть повязку. Ноге громилы он уделил никак не меньше внимания, чем это было бы сделано в самом лучшем кабинете на Харли-стрит. Потом выпрямился и приветливо заговорил с мужчиной.
— Завтра вы должны прийти снова на перевязку, друг мой. Но приходите непременно.
Громила не выразил ни малейшей благодарности.
— Сейчас мне и сапог не надеть, не налезет. Как же мне прийти?
Это было сказано таким тоном, будто во всем виноват врач. Я просто не мог сдержаться.
— Если бы вы были трезвы, милейший, то, вероятно, не наступили бы на это стекло.
— Это еще не самый большой грех, — сказал он, осклабившись, как дракон. — Неужели человеку уже и стаканчик нельзя себе позволить?
— Что-то я сомневаюсь, чтобы дело у вас ограничивалось одним стаканчиком.
— Пожалуйста, подождите минуту здесь, — сказал доктор Мюррей. — Пьер принесет вам костыль. У нас всегда есть несколько в запасе, специально для таких случаев.
Затем повернулся к юной даме.
— Салли, эти господа — мистер Холмс и его коллега, доктор Ватсон. Господа, позвольте мне представить вам мисс Салли Янг. Мисс Салли Янг — моя племянница и правая рука. Я просто не знаю, что бы стало с приютом, если бы не она.
Салли Янг протянула каждому из нас свою тонень-кую руку.
— Это честь для меня, — сказала она со всей сдержанностью и скромностью, — ваши имена мне известны. Но я никогда не думала, что доведется лично свести знакомство с двумя такими знаменитостями.
— Вы чересчур добры к нам, — пробормотал Холмс.
Она проявила необычайное великодушие и такт, поставив мое имя в один ряд с именем Холмса, а ведь я был его тенью — не более. Я учтиво поклонился.
Доктор Мюррей тем временем сказал:
— Я принесу костыль сам, Салли, не могла бы ты проводить мистера Холмса и доктора Ватсона по приюту и показать им все? Может быть, они пожелают посмотреть молельню и кухню?
— Конечно же, могу. Я целиком в вашем распоряжении, джентльмены.
Доктор Мюррей быстро пошел куда-то в направлении морга, а мы двинулись дальше в сопровождении мисс Янг. Однако прошли совсем немного — не успели мы дойти до двери, как Холмс сказал со всей непосредственностью:
— Сегодня у нас очень мало времени, мисс Янг. Быть может, все остальное мы осмотрим в следующий раз. Нас привел сюда чисто профессиональный интерес.
Девушка, казалось, ничуть не удивилась.
— Понимаю, мистер Холмс. Чем я могу быть вам полезна?
— Надеюсь, что можете. Некоторое время назад вы. заложили в ломбард на Грэйт-Хэптон-стрит некий предмет. Припоминаете?
— Ну конечно, — ответила она, ни секунды не задумываясь. — Это ведь было не так давно.
— Не могли бы вы нам сказать, как вы стали обладательницей этого ящичка и почему вы его заложили?
— Разумеется, могу. Он принадлежит Пьеру.
Это известие прямо-таки потрясло меня, но Холмс и бровью не повел.
— Этому бедняге, который сошел с ума?
— Как это ни прискорбно, но его поразило безумие, — ответила девушка.
— И помешательство его безнадежно, смею предположить, — продолжал Холмс. — Мы только что его видели. Не могли бы вы сказать нам что-либо о его происхождении?
— Мы совершенно ничего не знаем о том, кем он был, прежде чем оказаться здесь. Правда, его появление было достаточно примечательным. Однажды вечером, уже довольно поздно, я проходила через морг, а он там стоял возле одного из тел.
