Обратный счет - Зосимкина Марина (бесплатные версии книг txt) 📗

подъезду, с удовлетворением отметив, что Лапин выскочил следом. Она уже

приготовила проникновенную речь, но так и не произнесла ни слова, Лапин ее

опередил. Он догнал ее возле дверей подъезда, окликнул: «Надежда

Михайловна, погодите-ка», а когда Надя остановилась и повернулась лицом к

нему, сухо проговорил:

– Завтра зайдете к Майоровой в отдел кадров и отзовете заявление.

Надежда усмехнулась легонько и сказала:

– Нет.

А затем, нарушив каменное молчание, светским тоном произнесла:

– Еще раз огромное спасибо за все, Иван Викторович, и всего доброго,

мне пора. Муж, наверно, места себе не находит.

Лапин повернулся и пошел к серому силуэту микроавтобуса, в котором на

водительском сидении скучал невозмутимый Берзин. А Надя, поднимаясь в

лифте на свой этаж, думала, что поскорее бы начался и закончился завтрашний

рабочий день.

Она решила, что нужно будет одеться с шиком и накраситься тщательно,

чтобы никому даже мысль не залетела в голову, что она неудачница и

отработанный материал. Судя по реакции Оксанок, привыкших ко многому, это

ей удалось. Оксанка Терехина даже с умеренной фамильярностью спросила,

куда это начальница сегодня собралась после работы.

А по дороге в отдел кадров ее перехватил Лапин, который покуривал в

лифтовом холле, мимо коего как раз и пролегал путь к Наташке Майоровой. Он

сильно дернул ее за руку и приказал следовать за ним. Они в полнейшем

молчании проследовали в лифт, а потом спустились на первый этаж, вошли в

цеховое пространство, наводя страх и трепет на сборщиц, обмотчиц и даже

господ наладчиков, прошли в дальний конец большого, как самолетный ангар,

цеха и оказались перед невзрачной дверью начальника участка Гуляева

Василия.

Лапин толкнул ладонью дверь и, увидев, что хозяин на месте, протащил

Надежду внутрь каморки, с трудом вмещавшей в себя письменный стол, два

стула и потертое велюровое кресло.

Гуляев таращился на них ничуть не меньше, чем давеча наладчики и

сборщицы. Он приподнял зад от стула, собираясь как-то по-особому

поздороваться с высоким начальством, но Лапин не дал ему это сделать. Лапин

прорычал:

– Ты все это затеял? Ты! Тогда давай говори, что мне с этой твоей…

гениальной и шикарной дальше делать. Не понимаешь? Ах, он не понимает,

надо же!.. – и Лапин с театральным изумлением обернулся в сторону Надежды

Михайловны, призывая и ее тоже поизумляться такому тупому непониманию, а

потом вновь взглянул на ошалелого Василия.

– Она же мне все жилы вымотала за эти две недели, веришь?

Василий посмотрел с любопытством на Надежду, та встретила его взгляд

и улыбнулась. Улыбка получилась неуверенной и робкой, совсем не такой, как

обычно, ничего победительного или хотя бы задорного в ней сейчас не было.

Однако Лапин заметил, что они переглянулись, и это вызвало новый приступ

его буйства.

– Переглядываетесь?! Клоуна из меня сделали?! Переглядываются они!..

Васька споро полез в нижний ящик своего письменного стола, зашуршал

чем-то и извлек почти целую бутылку перцовки.

– У меня из закуски только вода из чайника. Позвонить мужикам, чтобы

чего-нибудь подогнали?

– Да иди ты со своей закуской!.. – продолжал бушевать Лапин.

Василий кивнул головой, быстро извлек из того же ящика две

разнокалиберные чашки и несколько пластиковых стаканов и поспешно

наполнил емкости алкоголем. Стакан взял себе, а кофейную чашку подвинул

Надежде. Мужчины выпили. Надя отхлебнула и тут же метнулась в сторону

чайника. Лапин утих. Гуляев спросил:

– Иван Викторович, а можно оформить ваш вопрос как-то более

определенно? А то я что-то не совсем понял, чего вы от меня хотите.

– Я и сам не знаю, Вась. Да брось ты с Викторовичем. Зови, как обычно.

Она вон все равно увольняется, рассказать никому не успеет. Я ее сам под

белы ручки через проходную проведу и распоряжусь, чтобы ни под каким видом

больше сюда не пускали.

Надежда молчала, отвернув голову в стену. Василий тоже молчал, а

потом спросил все же:

– А от нее-то чего ты хочешь?

– Вась, вот ты спроси ее, зачем она увольняется? Нет, вот возьми и

спроси?

– А зачем вы мне деньги в лицо кинули? – с жалобной обидой в голосе

выкрикнула Надежда. – А перед этим про девок каких-то рассказывали, про

фотомоделей!

– Да про фотомоделей ты сама мне прогнала, не помнит уже, а на меня

валит! Не нужны мне твои девки!

– Тихо, тихо, друзья, – засуетился Василий, наливая еще перцовочки, –

вот выпейте и успокойтесь.

Лапин выпил. Надежда сунув нос в чашку, понюхала и пить не стала.

– Понимаешь, Вась, у нее аллергия на шерсть.

– Ну, – не стал спорить Вася.

– А у меня Колян. Я ее поэтому даже на чай пригласить не смогу. И что

мне теперь прикажете, Коляна на улицу гнать? А она увольняется!

– То есть ты о чем, Вань? – никак не догонял Гуляев.

– А я о том, что… – Лапин замолчал. Сидел ссутулившись. Посмотрел на

Василия, тяжко выдохнул и произнес:

– Тянет меня к ней, Вась, со страшной силой тянет. Думал, хоть на работе

время от времени ее видеть буду. Я ее, вообще-то, каждый день видеть хочу.

Вот ты прикинь, что она меня вынудила сказать, а? Ну начал бы я за ней

ухаживать, а что потом? К ней в дом напрашиваться? Не по-мужски это, как ты

считаешь? Снимать номер в гостинице? Это свою женщину не уважать. Да и

глупо, у меня же есть квартира, в которой кроме меня никто не живет.

– Кроме тебя и Коляна, – вставил Василий, наливая по новой. – А давай

мы ее спросим. Вот же она, тут сидит.

Он развернулся в сторону Надежды Михайловны, которая сидела с

пунцовыми щеками, как девчонка, и не могла придумать слова, какие было бы

уместно вставить в этот сугубо мужской диалог.

– Надежда Михайловна, вы почему увольняетесь?

– Он меня обидел.

– А он сейчас прощения попросит. При свидетелях. Попросишь? Вот

видите, он уже просит. Останетесь?

– Нет, – процедила Киреева сквозь зубы. Разговор ее начал раздражать.

– Почему? – с дотошностью подвыпившего адвоката наседал Гуляев.

– Потому что хватит вашему Ване и других девок. Они на него теперь

гроздьями вешаются. Нет у меня никакого настроения на это смотреть.

Казанова хренов. В джинсы вырядился, тонкую водолазку напялил, торсом

своим выставляется. Знала бы, ни за что не просила парикмахера так тебя

постричь.

– Так это все-таки ты его надоумила? – воскликнул Лапин. – Ты? А я ведь

что-то такое подозревал! Ну ты и змея!

Киреева вскочила, собираясь уйти и хлопнуть, как следует, дверью, но

Василий ее опередил. Он сказал торопливо:

– Прошу прощения, люди, но мне надо на участок, а то там без меня они

наколбасят. Я вас пока снаружи закрою.

И опрометью кинулся к двери, не забыв, и в самом деле, закрыть ее на

замок.

– И что мне теперь делать, госпожа Киреева? Меня к тебе тянет… Сильно

тянет… – прошептал ей на самое ухо Лапин и прижал ее ладонь к своей

рельефной груди, плотно накрыв своей ладонью.

– Меня тоже. Меня тоже к вам тянет, Иван Викторович, – взволнованным

шепотом призналась Надежда, уткнувшись носом в его водолазку.

– Может, возьмешь заявление обратно? Я тебя сделаю начальницей над

всеми уборщицами. И разрешу ходить без синего халата. А в обеденный

перерыв мы с тобой будем вместе ездить обедать в какое-нибудь кафе. Или

ресторан, если тебе больше нравиться ходить по ресторанам. И Ираиду я

прогоню, хочешь?

– Нет.

– Почему?!

– Грязно.

– В смысле?

Но он понял, о чем она говорит.

– Тогда давай уже лечить твою аллергию. Сейчас масса всяких

препаратов. И врачи попадаются хорошие. Я поспрошаю среди знакомых, мне