Врата ночи - Степанова Татьяна Юрьевна (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
– Телефон в клубе есть? – спросил Колосов. – Оттуда ночью позвонить можно?
– Легко. А потом, у Риверса мобильник. Кстати, а знаешь, как его наши в клубе зовут? – Бархат прищурился. – Шерхан. Непредсказуемая личность. Характер, как у той большой полосатой киски. И пьет к тому же по-черному. То тихий, мурлычет, а то когти выпускает и за горло. Между прочим, про ту драку, что ты мне говорил, в клубе очень даже часто вспоминают. Говорят: «Вломили щенкам. Еще бы крепче вломили, если б ментов не принесло». То есть вас. А о Маслове никто ничего не говорит. Ну, это прямо. А криво… Я выяснил: клуб он посещал где-то с прошлого лета. Правда, с перерывами. И связи у него были. Были связи! Иногда он даже у кого-то на квартире какое-то время жил. Ну, деньги он брал, в общем, подрабатывал. Там не один он такой мальчик был. А насчет того, было ли что у них с Риверсом, – это пока глухо. Впрочем, там такие – все как переходящие призы. Наверняка что-то было.
– А как парня там звали? Под какой кличкой он в клубе проходил? – спросил Колосов.
– Лопух. Он же вроде с радиотехнического? Помнишь, как в фильме про Шурика? «Профессор, может, и лопух, но аппаратура при нем-м-м».
– Юмористы, – Никита сплюнул себе под ноги. – Выводы твои насчет сказанного?
– Ну, какие тут выводы? – Бархат усмехнулся, скользнул взглядом по фигуре собеседника. – Лучше, как говорится, один раз увидеть, чем сто раз услышать. Риверс ведь в лицо тебя не знает? Близко, насколько я усек, вы еще не сталкивались? Ну, думаю, стоит выкроить вечерок – да хоть сегодняшний, самому понаблюдать.
– Тебе кажется, что-то за ним такое есть?
Бархат пожал плечами.
– Ты же мне так и не сказал, в чем конкретно вы его подозреваете, – ответил он задумчиво. – Но я так понимаю: смерть Лопушка – это ведь только эпизод? И еще я вижу: что-то у вас там не так. Что-то не стыкуется. Видимо, и Шерхан тоже лишь эпизод. Есть и другие на подозрении, да? Другие варианты?
– Да, есть. Ты, как всегда, зришь в корень, Бархат.
– Хоть бы один-единственный раз назвал меня по имени. А то я и сам забуду, как меня мама в детстве именовала.
– Не забудешь.
Бархат повернулся к Лобному месту спиной.
– Есть люди, Никита, которых лучше видеть, чем слышать, – сказал он тихо.
Колосов подумал: о другом фигуранте, Астраханове, они как раз говорили наоборот – лучше слышать, чем видеть.
– Не зачумленные же там, в конце концов, – продолжил Бархат. – И где ты ночи проводишь, ты же руководству не докладываешь. Только… прежде чем нам с тобой туда соваться…
– Что? – быстро спросил Колосов.
– Кое-что нужно поменять. – Бархат медленно описал рукой овал перед его лицом. – Имидж. Сместить некоторые акценты. Ну, это я беру на себя. Правда, на это нужно время. Не бойся – не день. И даже не ночь. Всего-то полтора часа.
И они вторично встретились уже в семь вечера. Бархат привез с собой спортивную сумку с «барахлом». Замаскироваться. После долгих примерок и споров к своим джинсам Никита получил с барского плеча просторный хлопковый свитер с гигантским вырезом, открывавшим почти всю грудь. Бархат, хмыкнув, жестом фокусника достал из кармана дешевый мельхиоровый медальон. Никита безропотно нацепил и эту побрякушку. Затем двинули в парикмахерскую в одном из переулков на Пятницкой: крошечный мужской зал – всего два кресла и, как хвастливо заметил юркий «стилист», встретивший их по звонку Бархата, «запись на три месяца вперед».
В парикмахерскую ходили только «свои», чужих здесь отшивали вежливо и сразу. И, как заметил Колосов, весь зальчик был вместо рекламы модных стрижек залеплен стильными фотоплакатами с обнаженной мужской натурой.
Стричься-бриться в этом вертепе Колосов отказался наотрез! Но стилист, пошептавшись с Бархатом, не унывал. Широким жестом указал на столик с дорогой парфюмерией.
– Попробую сделать что-то приличное из того, что есть, – он пальцами легонько коснулся затылка Колосова. – Парфюмерная линия «Титаник». Правда, я противник всего ненатурального. А вы? Тоже? Отлично. В таком случае обойдемся без гелевой маски.
Он скользнул тенью за дверь и через пять минут вернулся с фаянсовой плошкой, в которой плавал… обычный разболтанный омлет.
– Чудное средство для фиксации волос – яичный желток и натуральный пчелиный воск. Полная натуралка, – зачерпнул желтую жижу горстью. – Будь добр, смотри прямо в зеркало и не верти так башкой, беби. Я ж тебя не укушу.
Колосов закрыл глаза. Ловкие мягкие руки массировали ему голову. Вымыли волосы мягким шампунем, просушили феном. Затем… Когда он снова взглянул на себя в зеркало, на него напряженно пялился некто стильно зализанный на косой ломаный пробор а-ля Дэниэль Болдуин, ухоженно блестевший темным лаком. Колосов медленно поднялся с кресла. Ему казалось – у него стеклянная голова. Проклятый свитер кокетливо сполз с плеча, обнажая бицепс. Ой-Йо…
– Теперь ты в норме, – хмыкнул Бархат. Он оглядывал начальника отдела убийств и своего прямого работодателя, резидента, словно тот был бездушным манекеном. – Можно, конечно, и дальше совершенствовать, но, по-моему, на один вечер сойдет и так.
К половине десятого они приехали на Черноморский бульвар. Огни вывески «Дом Скорпиона» были притушены, но внутри клуба уже вовсю кипела жизнь. И опять «луна появилась и лезла на крышу все выше и выше», и золотая текила впитывала едкую соль, крупинками оседавшую на дно рюмки, и где-то в углу за столиком, подпив, уже горячо спорили о новом альбоме Сантаны и феномене латиноамериканского бума в западноевропейском шоу-бизнесе. А тем временем кто-то бравый, бритый, весь в тату-макияже, гордо демонстрировал тихому робкому юнцу-новичку-»зайке», затянутому в кожаный провокационно дырявый комбинезончик-стрейч, шрамы на широкой груди – якобы от ранений, полученных в боях за Приднестровье. А за соседним столиком уже дотошно выясняли отношения негромкие хриплые мужские голоса: поминали старые обиды, горько матерились, потом клялись в вечной любви…
Никита по долгу службы бывал во многих заведениях. Но в таком впервые в жизни… Ой-Йо!!
Была прямо отчаянная минута, когда ему даже пригрезилось: вот сейчас с треском распахнутся двери, и в зал снова завалится молодая злая ватага сокурсников Маслова, и заварится веселая боевая каша. Кому-то снова пересчитают зубы, кому-то – ребра… И все это было бы гораздо лучше, привычнее, чем… Он сидел спиной ко входу. Смотрел в зал. А там танцевали, обнимались парочки. И Бархат кидал томные ленивые взгляды на барную стойку.
– А вот и наш гусь, – сказал он вдруг тихо, улыбаясь Колосову так, словно у него на сердце расцвела весна. – Я ж говорил: он всегда сперва торчит у стойки. И пока не накачается, не клеится ни к кому.
Никита чуть обернулся. Риверса он в лицо не знал. Черт возьми, он пока никого из них не знал в лицо! Кроме Астраханова.
У стойки на высоком табурете, положив костлявые локти на мраморный стол, сидел жилистый крашеный блондин в серых джинсах и красной футболке. Он пил, затем глянул на часы. Никита тоже не поленился – было двадцать семь минут двенадцатого. Отцепил с пояса мобильный, набрал какой-то номер. Долго молча слушал – видимо, на том конце трубку не брали. Убрал телефон в чехол. Заказал еще выпить. Потом повторил.
«Со мной моя нежность, да что с нею делать…» – пел из динамиков «ЧайФ». Риверс, утопив подбородок в кулаке, смотрел в зеркало барной стойки. Казалось, он не видел и не слышал ни музыки, ни жужжания посетителей «Дома Скорпиона». «Со мной рядом зависть, а с ней – моя злоба. Желанье быть первым и чтоб высшей пробы». Колосов слушал «ЧайФ». «А Ландышев прав, – подумал он. – Песенки эти создают вокруг всего этого бардака совершенно особую атмосферу».
Мимо стойки к столику развинченной походкой продефилировал худенький паренек с длинными черными волосами а-ля Горец. В нижней, еще по-детски пухлой губе его красовалось серебряное колечко. Колосову показалось: то ли случайно, то ли намеренно он задел Риверса плечом. Тот очнулся от своих дум. Заказал бармену еще – бокал пива. Бокал стоял на столе, Риверс до него не дотрагивался, покосился в сторону паренька с кольцом. Никита наблюдал за ними. Ему казалось, он присутствует при каком-то давно отрепетированном ритуале.
