Ретро-Детектив-3. Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Любенко Иван Иванович (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
Все оказалось не так страшно, какой-никакой, а порядок в военном ведомстве существовал. Через каких-то полчаса очередной офицер, уже пятый по счету из тех, кому пришлось объяснять суть дела, ввел Веру в кабинет, где сидел Ерандаков.
Генерал совершенно не изменился, разве что только располнел чуточку больше. Или просто массивная старинная мебель добавляла солидности и хозяину. Вериному появлению он, казалось, совершенно не удивился, а если удивился, то виду не подал. Он вообще не производил впечатления человека, которого можно чем-нибудь удивить. Выслушал тоже спокойно, бесстрастно. Когда Вера закончила свой довольно продолжительный монолог, сказал:
– Что ж, кто на молоке обжегся, тот и на воду дует. Только на сей раз вы, Вера Васильевна, сомневаетесь напрасно. Немысский не предатель, он делает то, что должен, и мне не в чем его упрекнуть. В Москве у нас дела шли не лучшим образом. То предатель, то бестолочь, но сейчас Московское отделение возглавляет умный, дельный и преданный офицер, которому вы можете доверять, как мне. Мне-то, смею надеяться, вы доверяете?
– Вам – доверяю, – без всякого кокетства ответила Вера. – А теперь и Немысскому доверяю, раз уж вы за него поручились. Вы, Василий Андреевич, не считайте меня взбалмошной дурочкой…
– Как можно! – перебил Ерандаков. – Боже упаси! Мой грех – надо было письмо вам написать, а то действительно… Но у меня и в мыслях не было, что Немысского можно в чем-нибудь заподозрить. Он такой… э-э-э… правильный, что правильнее и быть не может. Но понимаю, кто на молоке обжегся… Это верно. Сам, знаете ли, грешен. Кроме Немысского и еще одного сотрудника, титулярного советника Шаблыкина, я в Московском отделении никому безоговорочно доверять не склонен. Во всех остальных нет да усомнюсь. Вы запомните Шаблыкина, вдруг вас с ним случай сведет. Весьма достойный человек, на которого можно положиться.
Вера запомнила. Заодно и порадовалась тому, как она хорошо все придумала. Приехала и разрубила гордиев узел сомнений одним махом. Главное, чтобы Немысский не узнал, а то еще обидится. Но Ерандаков пообещал сохранить Верин приезд в тайне, а его обещанию можно было верить.
– Про московские дела спрашивать не стану, – сказал полковник в завершение разговора, – а вот про наши немного расскажу. В апреле сразу две удачи. Первая – нам наконец-то удалось прихлопнуть, – Ерандаков несильно хлопнул по столешнице широкой ладонью, – перестраховочную компанию «Шнитке и Берг». Им мало было тех сведений, которые они получали законным образом, требуя при оформлении контрактов от своих клиентов предоставления исчерпывающей информации по объектам страхования. Начали еще и секретные чертежи скупать. До того обнаглели, что в газетах объявление пропечатали: «Фирма, занимающаяся созданием новых машин, готова хорошо заплатить за интересные идеи, подтвержденные расчетами и чертежами». Каково?! Будь моя воля, Вера Васильевна, так я вообще все иностранные конторы такого рода позакрывал бы. И конторы по кредитам тоже [361]. Одно Петербургское отделение «Института Шиммельпфенга» чего стоит. Обороты всех заводов, железнодорожные и морские грузообороты, данные о доходах всех должностных лиц от восьмого класса [362] и выше. Вот вы мне скажите, Вера Васильевна, могут ли быть полезны противнику сведения о доходах наших чиновников?
– Разумеется, – ответила Вера. – Нуждающегося в деньгах можно подкупить, живущего не по средствам – шантажировать.
– Верно! – одобрил Ерандаков. – Вы это понимаете, а некоторые генералы из штаба не понимают! Или не хотят понимать, что еще хуже. Но я доберусь до «Института Шиммельпфенга», непременно доберусь! Всему свое время. А вторая наша удача в том, что мы разоблачили хорошо законспирированного агента германского генштаба. Настолько хорошо законспирированного, что о нем другие шпионы ничего не знали. Только в посольстве был один человек, отправлявший его донесения в Берлин дипломатической почтой. Таких агентов мы называем «кротами», потому что найти их не легче, чем крота из норы вытащить. Знаете, кем оказался этот «крот»? Приват-доцентом Женского медицинского института! С обширной частной практикой по кожным заболеваниям и… кгм… сифилису! Народу к нему ходило тьма-тьмущая, пойди догадайся, кто больной, а кто шпион. Он настолько был уверен в собственной безопасности, что хранил шпионскую картотеку у себя в клинике, на Архиерейской…
В словах Ерандакова Вере послышался скрытый упрек – вот, мол, как мы здесь, в Петербурге, стараемся, а вы в Москве ворон считаете. Но какой резон упрекать ее, простую помощницу? А Немысскому, как подчиненному, можно и прямо сказать, так, мол, и так, недоволен я вами, штабс-ротмистр, будете продолжать в том же духе, продолжите службу на Камчатке. У военных это принято, чуть что – сразу Камчатку поминать или Сахалин. Тьмутаракань, короче говоря. Нет, это Ерандаков не упрекал, а просто хвастался. Как славно (и удобно!) быть хорошенькой женщиной. К хорошеньким женщинам мужчины относятся по-особому. Будь Вера старой, или некрасивой, или вовсе – мужчиной, Ерандаков скорее всего принимать бы ее не стал. Поручил бы адъютанту выслушать и разобраться, он же занятой человек, руководит не только столичной, но и вообще всей российской контрразведкой. А ее так вот сразу к нему провели. Или у них, в контрразведке, так заведено, чтобы без лишних проволочек? Но быть хорошенькой женщиной все равно славно. Вот если бы еще никогда не стареть!
Старость сильно пугала, не столько самими переменами к худшему, сколько неотвратимостью этих перемен. Но человеку многое дано, и со старостью со временем тоже можно побороться. Успешно. У Веры перед глазами был сравнительный пример – мать и тетя Лена. Мать после смерти отца совершенно перестала следить за собой и совершенно не задумывалась о том, как она выглядит. Неряхой, конечно, не ходила, но одевалась просто, к лицу или не к лицу ей тот или иной наряд, не разбирала, про парфюмерию забыла напрочь, даже не пудрилась, и вообще стала совершеннейшей старушкой. До того дошло, что ее стали принимать за младшую сестру бабушки. Дело не в том, что жили скромно и денег не хватало. Можно ведь и пудру недорогую купить, и платье сшить тоже недорогое, но такое, чтобы модное и по фигуре, особенно если шьешь сама. Дело во внутреннем стержне, который поддерживает человека. Отец умер – и будто чья-то рука вынула из матери этот стержень. Проиграла мать битву со своим горем. А вот тетя Лена, Елена Константиновна Лешковская, актриса Малого театра, – молодец. Если разобраться, то ее жизнь, которую многие (в том числе и мать) считают счастливой, совершенно не удалась. Любовь, настоящую любовь, тетя Лена так и не встретила. Детей у нее нет. Служит она в одном из лучших театров России, но актерская карьера оставляет желать лучшего. Многое из того, что хотелось сыграть, сыграть не удалось и примой вроде Комиссаржевской актриса Лешковская не стала. А ей так хотелось быть самой-самой-самой, это порой даже в разговоре проскальзывает. Искусство отличается от ремесла тем, что в ремесле можно держаться золотой середины и быть счастливым, а в искусстве для счастья непременно надо достичь сияющих вершин, иначе никак. Так что горя и у тети Лены хватает. Но она не поддается ни времени, ни невзгодам. Следит за собой, одевается как нужно, пусть и не роскошно, но с большим вкусом, моцион ежедневно совершает, маски косметические на лицо накладывает, особенно любит из тертого огурца, утверждает, что лучшего средства от морщин не существует. И главное, главное – держится она победительно. Голова высоко, взгляд живой, походка твердая. В следующем году ей пятьдесят лет стукнет (целых полвека, подумать только!), а на вид больше тридцати не дашь. Нет, лучше вообще не стареть, а если и стареть, то так, как тетя Лена!
С Дворцовой площади Вера отправилась на вокзал, где купила билет на вечерний курьерский поезд, отправила телеграмму Владимиру с извещением, что доехала благополучно и вернется уже завтра, после чего стала думать насчет того, как ей провести восемь часов, оставшихся до отхода поезда. Хотелось принять ванну и переодеться, поэтому с вокзала Вера отправилась в гостиницу «Европейская», где сняла до вечера самый скромный из свободных номеров, тем не менее обошедшийся ей в бешеные деньги – двенадцать рублей, и это еще со скидкой! Но зато гостиница в самом центре, на Невском проспекте, в номере есть огромная ванна, горячая вода и можно заказать завтрак, то есть уже не завтрак, а обед, прямо в номер. Позавтракать по прибытии Вера не успела, потому что тогда ей есть совсем не хотелось, так торопилась встретиться с Ерандаковым.
