Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
С трудом выволокли тушу в сад. Обложили соломой, запалили. Затрещала в огне щетина кабана. Кристина принесла горячей воды, стала поливать почерневшую тушу. Стрижак ножом соскребал обгоревшую кожу. Очищенная жирная туша лоснилась загорелым коричневым цветом.
Разделывали ее уже в хате. Кристина растопила печь, бросила на сковороду нутряного сала, потом мяса грудинки прямо из-под ножа.
Стрижак пластал сало, складывал его в деревянную кадку.
— Ну, красота моя, довольна моей работой?
— И ты, Гришенька, в накладе не останешься, — осмелела хозяйка. — Я зараз гостей кликну и ужинать сядем.
— От свеженинки грех отказываться. А что за гости-то будут? — как бы невзначай спрашивал Стрижак.
— Обещала давно угостить нашего председателя сельсовета да отца дьякона. Сам бачишь, одна живу, а воны люди нужные, в помощи мне не видказують.
— Ну, если так, зови!
— Зараз Ивасика уложу. Да и вам постель приготовить надо.
— А молвы не боишься?
— На чужой роток не накинешь платок, а по темну у нас ездить опасно. На меня же потом и пальцем покажут: выпроводила человека на ночь глядя. Конягу вашего распрягла и поставила в конюшню. Только воды трэба будет ему занести, не забыть.
Стрижак подивился такой расторопности хозяйки, но вида не подал. Вынес сало и мясо на погребицу, зажег керосиновую лампу и опустил все на лед. Заодно обследовал все уголки погреба. Заметил, что масла и сала здесь было больше, чем потребно средней семье на целую зиму. Надо льдом висели окорока. Наложив в миску соленых огурцов, Григорий вернулся в дом.
Пришли и гости. Здоровенный дьякон в черной засаленной сутане и с золотым крестом на могучей шее, перешагнув порог, пророкотал:
— Мир дому сему, во славу веков!
За ним бочком протиснулся круглый, как калач, человек с уже изрядно хмельными глазками, снял картуз и, широко улыбаясь, спросил Стрижака:
— А ты кто такой есть? Документы!
— Дальний родственник Аверьяна, заготовителем робыть, — не моргнув глазом, выпалила Кристина.
— Саливон Пращак, председатель сельсовета, — представился кругленький и плюхнулся на лавку перед столом. — Ох, и дух же у тебя, Кристя, в избе, аж слюной захлебнуться можно.
— Сидайте, гости дорогие, сейчас все подам, — засуетилась хозяйка, метая на стол чашки с огурцами, квашеной капустой, хлебом, салом.
На серединку поставила трехлитровую бутыль с мутной жидкостью, подала граненые стаканы и наконец прямо на сковороде еще шипящее мясо со шкварками.
— Миряне, во избежание господней кары опрокинем содержимое в наши чрева! — дьякон поднял стакан и, не дожидаясь остальных, одним залпом проглотил самогон.
Пращак с завистью посмотрел, с каким искусством оприходовал дьякон свою дозу, и, крякнув, нараспев произнес:
— Хай живе наше поросятко у чужому огороди…
Выпили и Кристина со Стрижаком. Захрупали огурцами, потянулись к мясу. Но дьякон не дремал у бутыля. Стаканы то и дело наполнялись пахучей жидкостью. И вскоре голова председателя тяжело опустилась на грудь.
— Спекся, раб божий, — словно бы даже обрадовался дьякон и снова потянулся к сосуду.
— Я тоже сыт, — отстранился Григорий.
— Кристя?! Кого ты мне подсунула? — священник замотал кудлатой головой. — Ты что, хворый?
— Нет, устал просто, — отнекивался Стрижак. — Душа не принимает.
— А у меня принимает! Так воисполним ее потребность, миряне. Бог простит все наши грехи! И я прощу! Слышишь, Кристина? Приходи ко мне на сеновал, и я тебе все грехи отпущу, — зарокотал он, захлебываясь смехом и самогоном разом.
— Нехорошо вы говорите, отец дьякон, — обиделась Кристина. — Что человек подумает?
— А ему думать не положено. Раб божий исполнять должен. Как ты, как Аверьян твой исполнял, царство ему небесное. Или не так? — дьякон вдруг перегнулся через стол и внимательно посмотрел в глаза Григорию.
— Так. — Стрижак взял стакан. — Выпьем за искупление грехов перед господом богом.
— Принеси-ка, Кристина, рассольцу, — не отрывая взгляда от Стрижака, попросил дьякон. А когда та вышла, тихо сказал: — Слава Украине!
— Героям слава! — ответил заготовитель.
Степанида Сокольчук не на шутку переполошилась, когда получила приглашение на беседу в районный отдел МГБ. Не подумав, по заведенной привычке, шепнула Кристине Пилипчук, куда и зачем едет. Сидор узнал о вызове в тот же вечер. А через два дня Кристина как бы невзначай заглянула к Степаниде в медпункт.
— Доброго здоровьичка, Степо! — Кристина зыркнула своими черными, как уголья, глазами в приоткрытую дверь лаборатории и уселась на краешек белой табуретки. — Одна сегодня?
— Полевые работы начались, теперь болеть некогда людям. — Степанида отодвинула в сторону больничный журнал, в котором делала запись, воткнула перьевую ручку в стеклянную чернильницу. — В пору закрывать медпункт. А ты по делу?
— Да так! Шла поблызу, дай, думаю, загляну до подружки. — Кристина опять оглянулась на дверь в лабораторию.
— Одна я сегодня. Санитарка еще с вечера отпросилась картофлю сажать! Говори, не бойся — Степанида уже поняла, что Кристина пришла к ней не зря.
— Наказано быть тебе, Степо, в воскресенье ровно в пивдень на мельнице, — Кристина не выдержала прямого взгляда Сркольчук, потупила взор. — Щэ сказали, чтобы привезла с собой того…
— Кого того?
— Не ведаю, Степо. Сказывали: того, что у себя прячешь. А я не знаю, про что речь. Передаю тильки слово в слово.
— Ты ж знаешь, что у меня в хате никого нет.
— Степочка, я ничего не ведаю. — Кристина встала с табуретки и, все еще оглядываясь, склонилась над Степанидой, дыша ей в ухо. — Приходил Сирко. Говорит, хлопцев в лесничестве побили, но Пташек успел передать, что ты увезла с собой какого-то офицера. Гроза обещал из тебя кишки выпустить, если ты офицера им не выкажешь.
— А это он не видел? — Степанида сложила из пальцев фигу.
— Господь с тобой, Степо! — Кристина отшатнулась от фельдшерицы и, крестясь, села на место. — Ты ж их знаешь, душегубов!
— Так это Гроза велел мне быть на мельнице?
— Ни, ни, Степо. Сам наказал и сам на встречу придет. Сидор, Сидор приказал, не сомневайся.
— Выходит, проболтался лесник, — Степанида вздохнула.
— Не перечь им, Степо. Убьют, ей-богу убьют!
— Что же мне делать?
Кристина участливо вздохнула, развела руками:
— А що за человик-то? Может, и не стоит по нему убиваться?
— Не выдам, — твердо заявила Сокольчук. — Хай стреляют.
— Ишь ты, — Кристина удивленно оглядела подругу. — А если выехать ему куда подальше? И тебе разом с ним?
— Пораненный он.
— Зараз полсвета пораненных, удобнее скрываться.
— Выследят.
— Цэ точно, — Пилипчук снизила голос, перешла на шепот. — Есть у меня один человек надежный, по областям разъезжает…
— Заготовитель, что ли, твой?
— Ну, мой не мой, — гордо распрямилась Кристина, — а скажу — допоможе.
— А если дознаются после?
— Тебе решать…
— Добрэ! Поговори, Кристина, с заготовителем. Может, что и выйдет.
— До воскресенья щэ есть время.
Подруги расцеловались на прощание, и не успела Пилипчук уйти, как Степанида кинулась запирать медпункт.
Боярчука прятали на дальнем хуторе в излучине болотистой Горыни. Во время войны за связь с партизанами немцы сожгли здесь все дома, а жителей выселили и бросили на произвол судьбы. Многие из них так и сгинули на военных дорогах. Вернулись в родные места лишь несколько стариков да вдова с малолетними детьми. Жили бедно, впроголодь.
Зная, что поживиться тут нечем, а дорога шла сплошь болотами, бандеровцы сюда не являлись, не бывали здесь и представители новой власти. Казалось, богом забытый в глуши клочок земли надежно сохранит в тайне историю появления здесь Боярчука. Но тем не менее, памятуя о недавнем прошлом, старики, приняв раненого, спрятали его подальше от света белого, заперев хоть и в сухом, но холодном погребе.
