Принцип карате - Корецкий Данил Аркадьевич (читать книги .TXT) 📗
— Обязательно подойдут! — Уверенный бас гулко раскатился по просторному, со вкусом оборудованному кабинету. — Об этом не думайте, пусть у Клепикова голова болит. А вот и он!
В двойную дверь вошел маленький юркий мужичок с плутоватым выражением лица, бесшумно приблизился к широкому полированному столу и выжидающе замер.
— Результаты научных исследований товарища Колпакова… — Хозяин кабинета значительным жестом подал вошедшему папку. — …Выделите трех практикантов и Веру Сергеевну, пусть сегодня к концу дня изучат и дадут предложения по форме внедрения. В семнадцать тридцать доложите. Вопросы?
— Все ясно.
Клепиков понимающе покивал.
— Тогда подождите товарища в приемной.
— Вот так! — подмигнул главный, когда они остались одни. — Фирма веников не вяжет. У нас все по высшему разряду, никакой халтуры. Кстати, пока не забыл…
Колпаков улыбнулся про себя: собеседник не был похож на человека, который что-нибудь забывает…
— Писаревский говорил, что вы большой специалист в карате. А я читал, что оно продлевает молодость, мобилизует резервы организма и вообще… Позанимайтесь со мной эти дни? Чтобы я мог потом самостоятельно продолжать…
Теперь ему стало не до улыбок, даже мысленных… Указ многое изменил, и просьба такого характера уже не выглядела простой и невинной, как раньше. Но отказывать было нельзя, по крайней мере напрямую.
— Я научу основному: сосредоточению и дыханию. Освоив это, вы сохраните бодрость до глубокой старости.
— Отлично! Я пришлю за вами шофера!
Встреча продолжалась не более пятнадцати минут, но расставались они довольные друг другом.
Колпакова поселили в директорской комнате общежития, не уступающей по комфорту гостиничному люксу. Впрочем, вода и здесь текла еле-еле, плохой напор преследовал его как какой-то рок.
Утром он пошел на завод, но в его вмешательстве не было ни малейшей необходимости: дело продвигалось на удивление быстро. Три практиканта и сотрудница экспериментального цеха — симпатичная Верунчик — умело орудовали паяльниками. Колпаков с удовольствием вдыхал пряный запах канифоли, нагретого металла и смотрел, как блестящие капли припоя соединяют проводники с катушками индуктивности, конденсаторами, резисторами. Ему было приятно видеть возрождение своего детища, энтузиазм практикантов щекотал самолюбие, только огорчала раздражительность Веры Сергеевны, которая держалась так, будто по его глупому капризу выполняет совершенно ненужную работу. Очевидно, у нее что-то не ладилось в личной жизни — такое случается и у красивых женщин. Впрочем, делу это не мешало, а остальное Колпакова не касалось. Через пару дней схему собрали, опробовали, и вскоре усилительные блоки бытовых радиоприборов поступали из сборочного цеха прямо на новый участок, где подвергались проверке и регулировке по методике Колпакова и на его установке.
Смышленый, чем-то напоминающий Васю Савчука студент вел подробный отчет об испытаниях, фотографировал, перерисовывал схемы — Клепиков пообещал засчитать ему эту работу как результат преддипломной практики.
Гордый Колпаков довольно наблюдал за изменениями, иногда сам садился к прибору, потом однообразный ритм утомлял, и с обеда он уходил бродить по городу.
Вечером расторопный, как все окружавшие главного инженера сотрудники, водитель вез Колпакова за город. Дача была возведена умно, без бьющих в глаза излишеств, хотя внутри имелось все необходимое и многое сверх того. Предусмотрительный хозяин в отечественном спортивном костюме посвойски встречал Колпакова, они занимались дыханием и медитацией. Иногда хозяин просил показать какой-нибудь удар, но Колпаков под благовидным предлогом уклонялся, а то, что пришлось-таки изобразить, уступая нажиму, не имело никакого отношения к карате. Потом они парились в истопленной водителем баньке, отбиваясь от комаров, ужинали за им же сервированным столом, и Колпаков, нащупавший слабую струну главного инженера, пичкал его легендами карате, которые тот слушал с нескрываемым интересом, осаживая водителя, утверждавшего, что монтировка в умелых руках надежней любого приема.
Несколько раз Колпаков заходил на тренировки к ребятам, с которыми познакомился во время учебных сборов. Там оживленно обсуждали указ, спорили: одни считали, что он перекроет все лазейки нечистоплотным людям, греющим руки на карате, другие, настроенные скептически, утверждали, что беспорядки проникли всюду, даже в Союзную федерацию, шепотом поминали зовущую к преодолению трудностей фамилию — теперь, мол, порядка не навести!
Две недели пролетели быстро. В последний день Колпаков с удовольствием полистал отчет о внедрении: обоснование, приказ об организации нового участка, технические и технологические схемы, справка об экономическом эффекте.
Наглядность документу придавали фотографии: монтажная схема установки, она же в сборе, она же в работе. Особо впечатлял снимок колпаковского метода в действии: Верунчик и практиканты в белых халатах и шапочках сосредоточенно проверяли усилительные блоки.
Колпаков снова ощутил гордость за результаты своего труда. Значит, не такая уж сырая его диссертация, как представляется некоторым!
Тепло распрощавшись с Верунчиком и студентами, он в радужном настроении направился к выходу из цеха. Впереди подсобный рабочий катил тележку с только что проверенными блоками.
— Куда их теперь? — добродушно спросил Колпаков, распираемый желанием похвастать, кто автор нового метода.
— Известно куда, — хмуро ответил худой прыщавый парень. — В цех контроля и регулировки.
Колпаков опешил.
— Их же уже отрегулировали!
— Не знаю, — раздраженно бросил рабочий. — Раньше вся продукция со сборки на регулировку шла по конвейеру, а теперь зачем-то завожу пятьдесят штук сюда, а уж потом на контроль…
Хвастать Колпакову расхотелось. Он зашел в крохотный кабинетах Клепикова и спросил пояснений.
— Как же иначе? — удивился тот. — Разве без проверки и регулировки ОТК продукцию пропустит?
— Чем же занимаются Вера Сергеевна и ребята?
— То же эксперименты, — снисходительно улыбнулся очевидной наивности вопроса начальник цеха. — А завод должен план выполнять и качество держать…
Главный инженер сказал то же самое, потом торжественно поздравил с успехом и, вытащив из красной с золотым теснением «на подпись» папки акт внедрения, жестом фокусника положил перед Колпаковым.
Геннадий повертел солидный, украшенный подписями и печатью бланк.
— Значит, это липа?
— Боже упаси! — ужаснулся главный инженер и стал чем-то похож на своего друга Писаревского. — Какая же липа, если создан участок, идет работа, все документы и фотографии соответствуют действительности! Вот посмотрите!
Он открыл свой экземпляр отчета, показал снимок: симпатичная девушка и старательные ребята работают на установке Колпакова.
— Разве это фотомонтаж?
Колпаков подумал, что у сидящего напротив вальяжного человека своеобразное представление о правде, но тут друг Писаревского устало, как артист, отыгравший трудную роль, бросил отчет на полированную столешницу и укоризненно глянул ему в глаза.
— Честно говоря, я вас не понимаю. Вы чем-то недовольны?
Взгляд был умным и испытующим.
— Да нет, это я так… Спасибо за помощь.
Колпаков спрятал в «дипломат» внушительный документ, напомнивший на миг Илью Сергеевича и его «детские рубли» с уточками. Нет, скорее иное…
— Это другой разговор. Я уж огорчился: думал, вы получили не то, что хотели… Счастливого пути, Писаревскому привет.
«А действительно, что я рассчитывал получить? — думал Колпаков, спускаясь по довольно узкой с крутыми ступенями лестнице. — Как тот жадный и темный дед — настоящие деньги из волшебного ящичка? Так не бывает: что положишь, то и возьмешь…»
Хорошее настроение улетучилось бесследно. Странно — ведь очередная цель достигнута.
Перед отъездом он зашел в спортивное издательство, где оставлял свою рукопись. Редактор отрицательно покачал головой.
