Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Погонин Иван (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
– Непременно, – добавил он, – микадо будет осведомлен о деятельном участии в операции ваших скромных персон и не оставит без внимания преданную службу родине. Но это произойдет только в случае успеха, мы не позволим себе огорчать императора дурными вестями.
Эти слова привели Кумеду в чувство, и он, словно морок, отбросил видения счастливого будущего – как он, сын рыбака и актер-неудачник, будет награжден на приеме у императора и удостоится от микадо личной похвалы.
– У вас было еще одно задание. Вы привезли с собой карты, о которых мы говорили?
– Разумеется. Ваши люди сработали очень хорошо и оставили их в условленном месте, как и договаривались. Никаких проблем у нас не возникло, – Кумеда протянул руку к Токояме, в сумке которого лежали карты. Тот, вместо того чтобы передать их напарнику, молча достал карты из сумки и отдал Хаме.
– Очень хорошо, господа! Ваше вознаграждение вы получите после успешного окончания операции. Микадо не может позволить себе сорить деньгами на неудачные проекты, в то время как все финансы страны направлены на перевооружение армии. – В руках Хамы появился пухлый конверт: – Вот средства на выполнение вашей следующей операции. Здесь немного меньше, чем я рассчитывал получить на эту работу. Карафуто находится близко к нашим берегам, и агентурная работа там проходит по более низкой категории. Наше ведомство не может тратить на остров такие же суммы, какими располагает Мотодзиро-сан для работы с русскими революционерами в Женеве и Стокгольме. Но этого вам хватит.
Услышав о финансовых проблемах, Кумеда сразу погрустнел. Только что он рисовал себе великолепное будущее: встречу с императором, огромный дом, сговорчивых служанок и лучших гейш, но слова Хамы вернули его с небес на землю, и настроение его сменилось на противоположное.
«Я на такое не соглашался, – подумал про себя бывший актер. – Я ежедневно рискую своей жизнью, русские вот-вот догадаются об истинных целях моих визитов на Карафуто, и меня, как шпиона, грязное мужичье поднимет на вилы. А то и чего похуже придумают. А теперь какой-то Мотодзиро в безопасной и спокойной Европе получает все финансирование, а нам достаются гроши. Того и гляди, вообще не заплатят за мою работу.
Может, Хама догадался о смятении в душе Кумеды, а может, новости об успехе операции настроили его на лирический лад.
– Как прекрасны закаты на Карафуто… Когда все закончится, я приеду туда и целый год буду любоваться ими. Даже ветра там дуют по-особому. А разве можно не склониться перед местными горами! – неожиданно воскликнул самурай.
Сын рыбака, выросший на японской части острова, не разделял восторгов своего работодателя. Он даже хотел вставить какую-нибудь шпильку, но вовремя удержался, поняв, что находящийся под русским владычеством остров не на шутку увлекает философа.
– Это наша земля, – продолжал Хама. – Она завещана нам богами. А теперь ее топчут сапоги и лапти северных варваров, причем худшей их части – преступников и негодяев. Это оскорбление, святотатство! – почти выкрикнул он. – Но скоро это закончится. Скоро русские не смогут навязывать нам нечестные договоры, не смогут указывать нам, как поступать, а Карафуто вернется домой.
Кумеда был поражен, он никогда не видел Хаму настолько подверженным эмоциям. От его ледяного спокойствия не осталось и следа, а взгляд пылал праведным гневом.
– Да будет так, – решил поддержать его Кумеда.
Эти слова вывели Хаму из транса. Он словно вспомнил, что находится в комнате не один, и самообладание стало возвращаться к нему.
– Я занимаюсь своей работой не ради славы или денег. Только из любви к родине. Когда мы победим и Карафуто снова будет наш, я удалюсь от дел и вернусь к поэзии и философии.
– Я очень люблю поэзию, особенно Мацуо Басё, – решил подыграть ему Кумеда.
– Я не читаю других поэтов, – отозвался Хама. – Я пишу сам.
продекламировал самурай.
Этот неожиданный экспромт сбил с толку бывшего актера. Пытавшийся подстраиваться под начальника, он не знал, как отреагировать на это. Стихотворение показалось ему бездарным, но это могло быть ловушкой. Вдруг Хама решил проэкзаменовать его художественный вкус. Но Хама сам сгладил неловкий для гостя момент:
– Это стихотворение вдохновлено дзен-буддизмом. Я считаю, что эта религия содержит в себе ключ к сокрытому. И при этом позволяет верить в каких угодно богов.
Кумеда открыл рот, чтобы что-то сказать, но Хама внезапно поменял тему.
– К слову, о сокрытом и богах. Во время вашей работы на Карафуто вы ничего не слышали о некоем мальчике? Хоть вам это знать и необязательно, но я вам расскажу, чтобы вы лучше осознавали ответственность. Этот мальчик – сын богини. Он очень важен для нас, только ему под силу исполнение одного древнего пророчества.
Кумеда слышал о ребенке. О нем иногда болтали завсегдатаи сахалинских трактиров. Более того, он даже знал людей, которые видели этого мальчика и могут помочь его найти. Но сам он был убежден, что это работа русских тайных служб, и совершенно не ожидал, что такой могущественный человек, как Хама, искренне верит в подобную чушь для простаков. Подумать только, человек, перед которым он трепетал от страха, верит в басни для темных крестьян и рыбаков.
– Вы уверены в информации? – осторожно осведомился Кумеда. – Я краем уха слышал, что это происки русских агентов. Но нам точно известно, что некий «волшебный мальчик» действительно прибыл на Карафуто в сопровождении двух мужчин.
Хама побагровел:
– В нашем обществе все уверены в том, кто на самом деле этот мальчик, – он тщательно выговаривал каждое слово. – Этот мальчик жизненно важен для нашего народа, найти его – первостепенная задача государственной важности. Это дитя спасет Японию, только ему ведомо пророчество, которое сделает нас величайшим народом на земле! – на последних словах самурай сорвался на крик. – Вы знаете, где он?
Хама был в гневе, но страх Кумеды неожиданно прошел. Он не был гением, но хорошо чувствовал обстановку, этому его научил театр. Он больше не мелкий агент в костюме торговца, он стал хозяином положения. Теперь можно заработать больше какого-то там Мотодзиро, который сорил миллионами в Европе.
– К сожалению, его похитили неизвестные.
Хама едва не рухнул на пол. Слегка покачнувшись, он ухватился за спинку стула. Философ совершенно потерял самообладание:
– Немедленно займитесь его поисками, – произнес он упавшим голосом и достал из другого кармана еще один конверт, больше прежнего: – Это вам на дополнительные расходы.
Кумеда и Токояма поклонились и направились к выходу. Кумеда ликовал в своих мыслях: посмотрите-ка, изображал такого отважного и хладнокровного самурая, а сам чуть не упал в обморок, как деревенская дурочка на театральном представлении. И деньги сразу нашлись. Хотел меня провести, хе-хе, ну ничего, теперь ты в моих руках.
Токояма по-прежнему молчал, и по его лицу нельзя было даже предположить, о чем он думает и какое впечатление на него произвела эта встреча.
Глава 5
Утром в конце ноября 1903 года, в окрестностях Александровского поста, через лес двигались три фигуры. Впереди шел коренастый ладный мужчина, одетый на манер охотников из коренных жителей острова – в теплую тюленью парку, меховые штаны и унты. Судя по уверенным движениям и привычному спокойствию, с которым он держался в неприветливой мерзлой сахалинской тайге, его можно было принять за туземца-гиляка, возвращавшегося с охотничьего промысла, но двухнедельная русая борода и зоркие зеленые глаза, сверкавшие из-под капюшона, выдавали в путнике пришельца с материка.
Его спутники – худая, с отросшим коротким ежиком на голове, большеглазая женщина и ребенок, по виду японец, наряженный в слишком просторный, явно с чужого плеча, айнский традиционный костюм, – осторожно пробирались следом.
