Власть пса - Уинслоу Дон (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
Скоро задирать его перестали.
Он отучился в средней школе все положенные годы, а когда его приняли на службу в полицию Тихуаны, то для него это было все равно что в рай попасть. Хорошая зарплата, вкусная еда, чистая одежда. Он раздался в плечах, поправился. А его начальники узнали про него кое-что новенькое. То, что он парень боевой и беспощадный, было известно, но они и не подозревали, что он к тому же умен.
Тогда ДФС — мексиканская разведывательная служба, — и завербовала его.
Теперь, если для важного задания требовался исполнитель умный и крутой, всегда вызывали Рамоса.
Сейчас ему поручили любой ценой вызволить американского агента Идальго. В аэропорту его встречает Арт.
Нос у Рамоса искривлен, несколько пальцев тоже — результаты переломов. У него густые черные волосы, падающие на лоб вопреки всем его стараниям обуздать прическу. Во рту дорогая черная сигара.
— Каждому копу требуется отличительный знак, — объяснял он своим людям. — Я хочу, чтоб плохие парни говорили: «Берегитесь мачо с черной сигарой».
И они так говорят.
И остерегаются его, потому что у Рамоса заслуженная репутация копа жесткого, хотя и справедливого. Известно было, что бандиты, которых Рамос допрашивал по собственному методу, надрывались криком, призывая полицию. Но полиция никогда не являлась. Полицейские тоже не горели желанием связываться с Рамосом.
Поблизости от Авенида Революсьон в Тихуане имеется тупичок, прозванный Ла-Универсидад-де-Рамос. Он усыпан сигарными окурками, клочьями одежды и выбитыми зубами. Вот тут-то Рамос в бытность свою уличным копом давал уроки парням, считавшим себя крутыми.
— Это не вы, — втолковывал им он, — это я крутой.
А потом наглядно показывал, что это означает. И если им требовалось напоминание, то они могли увидеть его в зеркале еще много лет спустя.
Шестеро отморозков попытались как-то убить Рамоса. Он прилежно поприсутствовал на похоронах всех шестерых — так, на всякий случай, вдруг кому из скорбящих придет охота попытаться отомстить. Не захотел никто. Свой «узи» Рамос прозвал «Ми Эспоза» — моя жена. Сейчас ему тридцать два года.
Не прошло и нескольких часов после его приезда, как он арестовал тех троих полисменов, которые захватили Эрни Идальго. Один из них был шефом полиции Халиско.
— Мы можем узнать, где твой приятель — обращается Рамос к Арту, — быстро или другим манером.
Он достает из кармана рубашки две сигары, протягивает одну Арту и пожимает плечами, когда тот отказывается. Не торопясь, раскуривает, перекатывает ее во рту, долго затягивается, чтобы кончик горел ровно, и вскидывает черные брови на Арта.
Теологи правы, проносится у Арта в голове, мы превращаемся в тех, кого ненавидим.
И он спрашивает:
— Можно быстро?
— Возвращайся чуток погодя, — отзывается Рамос.
— Нет, — отказывается Арт. — Я тоже приму участие.
— Ответ мужчины, — одобряет Рамос. — Но мне свидетель ни к чему.
Рамос ведет шефа полиции Халиско и двух federales в подвальную камеру.
— У меня нет времени с вами шутки шутить, приятели, — заявляет Рамос. — Проблема у нас такая: сейчас вы боитесь Мигеля Анхеля Барреру больше, чем меня. Нам требуется перевернуть ситуацию.
— Пожалуйста, — просит шеф, — мы же все полицейские.
— Нет, это я полицейский. — И Рамос надевает боксерские перчатки. — И человек, которого вы похитили, полицейский. А вы так, кусок дерьма.
Он поднимает руки в перчатках, чтоб они видели.
— Не хочу синяков на руках, — замечает Рамос.
— Может, мы сумеем как-то договориться, — ноет шеф.
— Нет! — отрезает Рамос. — Не сумеем!
Он поворачивается к federale повыше ростом и помоложе:
— Поднимай руки. Защищайся.
Глаза federale широко раскрыты, в них мечется страх. Он мотает головой, его руки висят неподвижно.
— Ну, как хочешь, — пожимает плечами Рамос.
Он делает ложный выпад правой и тут же со всей силы бьет тремя короткими быстрыми ударами левой по ребрам. Под боксерскими перчатками хрустят кости и хрящи. Копа качнуло, но Рамос не дает ему упасть, поддерживает левой рукой и наносит еще три коротких удара правой. Потом швыряет его о стенку, разворачивает и бьет левой и правой по почкам. Удерживая на ногах, приговаривает:
— Ты опозорил свою страну. И что еще хуже, опозорил и мою страну. — И, схватив парня за шею и ремень, с бешеной силой бросает к противоположной стене. С глухим стуком голова federale шмякается о бетон. Шея запрокидывается. Лишь повторив процедуру несколько раз, Рамос наконец позволяет ему свалиться на пол.
Сам он присаживается на трехногий деревянный табурет и раскуривает сигару, пока двое других копов таращатся на друга, валяющегося без сознания, лицом в пол, ноги у него подергиваются.
Стены заляпаны кровью.
— А вот теперь, — говорит Рамос, — вы больше боитесь меня, так что можем приступать. Где американский полисмен?
И они вываливают ему все, что знают.
— Его отвезли к Гуэро Мендесу и Раулю Баррере, — сообщает Рамос Арту. — И некий доктор Альварес там. Так что твой друг, возможно, еще жив.
— Почему ты так думаешь?
— Раньше Альварес работал на ДФС, — объясняет Рамос. — Следователем. У Идальго, видимо, есть какая-то нужная им информация, а?
— Нет. Никакой информации у него нет.
Сердце у Арта ухнуло вниз. Они пытают Эрни, чтобы узнать имя Чупара.
А никакого Чупара не существует.
— Скажи! — требует Тио.
— Я не знаю, — стонет Эрни.
Тио кивает доктору Альваресу. Доктор, надев толстые рукавицы для духовки, поднимает раскаленный докрасна железный прут и сует его в...
— Господи! — заходится криком Эрни. Глаза у него расширяются, голова со стуком падает на стол, к которому его привязали ремнями. Через секунду глаза закрываются, он теряет сознание, и биение сердца, бешеное всего миг назад, теперь опасно замедляется.
Доктор, стащив рукавицы, хватается за шприц, наполненный лидокаином, вкалывает лекарство в руку Эрни. Лекарство будет поддерживать его в сознании и не даст остановиться сердцу. Боль он будет чувствовать. Через минуту голова американца дергается, глаза приоткрываются.
— Мы не дадим тебе умереть, — говорит Тио. — А теперь говори со мной. Скажи, кто такой Чупар?
Я знаю, думает Эрни, Арт ищет меня.
Он, задыхаясь, чуть слышно произносит:
— Я не знаю, кто такой Чупар.
Доктор снова берется за железный прут.
И через мгновение снова истошный вопль Эрни:
— Господи-и-и-и!
Арт смотрит, как занимается огонек, помаргивает, тянется к небесам.
Он стоит на коленях перед рядком церковных свечей и истово молится за Эрни. Вознося молитву Деве Марии, Святому Антонию, Христу.
По центральному проходу шагает высокий полный мужчина.
— Отец Хуан...
Священник за девять лет мало изменился.
Только чуть поредели белоснежные волосы, чуть округлился живот, но все так же сияют пронзительные серые глаза.
— Ты молишься, — говорит Парада. — А я думал, ты не веришь в Бога.
— Сейчас я сделаю что угодно.
— Чем я могу помочь?
— Вы знаете Баррера.
— Я их крестил, — отвечает Парада. — Давал им первое причастие. Конфирмовал.
Венчал Адана с Люсией, думает Парада, держал на руках их красивого ребенка-калеку.
— Свяжитесь с ними, — просит Арт.
— Но я не знаю, где они.
— Я имел в виду по радио, — уточняет Арт, — и через телевидение. Они уважают вас, они прислушаются к вашим словам.
— Не знаю, — сомневается Парада. — Но попробовать, конечно, можно.
— Прямо сейчас?
— Конечно. Я могу также выслушать твою исповедь, — добавляет Парада.
— Нет времени.
И они едут на радиостанцию, где записывают обращение Парады «К тем, кто похитил американского полисмена». Он призывает их во имя Господа Бога, Иисуса Христа, Матери Марии и всех святых отпустить человека живым и невредимым. Требует, чтобы они обратились к своей душе и даже, к удивлению Арта, выбрасывает козырную карту — грозит им отлучением от церкви, если они причинят человеку вред.
