Рынок тщеславия - Милованов Максим (книги без регистрации .TXT) 📗
– Как здорово сказано! – похвалила собеседница. – И сравнение с пираньей очень подходит. Игорь действительно похож на пиранью: за версту чует прибыль и своего не упустит.
Вспомнив о том, с чего, собственно, и возник разговор об Опарине, Валентина спросила:
– Ты не сказала, что тебе известно о ходе следствия?
– Оно топчется на месте. Игорь говорил как-то, что следователь нарочно тянет, но я не поверила. Насколько мне известно, юристов не поощряют за медлительность. Если только…
– Что «если только»?
– Если только черепаший темп не задан начальством.
Татьяна налила в свой фужер прохладного кваса, который принесла Антонина Петровна, и с видимым удовольствием выпила. Валентина прекрасно помнила, как он хорош, и последовала примеру собеседницы.
– И вот теперь мы подобрались к самому главному вопросу: кому выгодно затягивать следствие? – продолжала Татьяна. – Мне на ум приходит только один человек – Станислав Малицкий. Слышала о таком?
– Слышала, – ответила Глушенкова. – Но не думала, что его влияние простирается и на городскую прокуратуру.
– Все гораздо проще. Один из заместителей прокурора – давнишний приятель Малицкого. Они еще со студенческой скамьи поддерживают неформальные отношения.
– «Поддерживают неформальные отношения»? – усмехнулась Глушенкова. – Ну и выраженьице!
– К сожалению, слово «дружба» к людям большого бизнеса и высоким милицейским чинам неприменимо, – изрекла Татьяна. – Такова реальность!
– Я не понимаю, зачем Малицкому затягивать следствие? Не лучше ли попросить друга… пардон, того, с кем он поддерживает неформальные отношения, просто прекратить следствие и выпустить подозреваемых на свободу. Тем более, что адвокату Дементьева удалось раскопать факты, которые способны развалить все дело! Надо всего лишь убедить следователя обратить на них внимание.
По выражению лица Татьяны было видно, что ни о чем таком она не слышала.
– Неужели Опарин не говорил тебе об этом? – удивилась Глушенкова.
– А что это за факты, ты говорить не имеешь права, да? – после короткой паузы уклонилась от вопроса Татьяна.
– Закон это строго-настрого запрещает. Да и полной уверенности, что сами факты не сфабрикованы тем же Малицким, у меня нет!
– Малицкий не стал бы вытаскивать своих людей из тюрьмы так рано! – возразила собеседница. – Это ему невыгодно.
– Почему?
Вместо ответа Татьяна спросила:
– Тебе, случайно, не попадался на глаза устав закрытого акционерного общества «Д.О.М.»?
– Нет, – соврала Валентина. Она сделала это, чтобы узнать, совпадут ли выводы Татьяны с ее собственными.
– Если бы ты его прочла, узнала бы много интересного! – начала объяснять Татьяна. – Особенно хорош пункт номер девять, в котором говорится, что если один из акционеров в течение года не принимает участия в хозяйственной деятельности комплекса, его акции считаются аннулированными и переходят в руки учредителя. Это означает, что двадцать процентов прибыли, которыми ранее мог распоряжаться Дементьев, через неделю-другую достанутся Малицкому.
– Но бывают же форс-мажорные обстоятельства, – заметила Глушенкова. – В каждом договоре, насколько я знаю, они оговариваются отдельным пунктом. Пребывание в следственном изоляторе, несомненно, должно подпадать под форс-мажор.
– Только не в данном случае. В уставе пункт о форс-мажорных обстоятельствах дотошно конкретизирован. В нем говорится о чем угодно: о землетрясениях, войнах, наводнениях, даже о нашествии термитов и саранчи, но ни слова про тюремное заключение.
– Не думаю, что такой богатый человек, как Малицкий, стал бы мелочиться из-за каких-то двадцати процентов прибыли.
– Это не так уж мало. Когда комплекс будет выстроен полностью, получится около трехсот тысяч долларов в месяц.
– Триста тысяч за один месяц! – изумилась Глушенкова.
– А может, и больше, – как ни в чем не бывало продолжала Татьяна. – Я ведь делала подсчет исходя из официальных цифр. Ну а сколько спрятано «в черноте»* – одному Богу известно.
– А кто сейчас распоряжается акциями Дементьева? – поинтересовалась Валентина.
– Опарин. На него оформлена доверенность. К его чести, могу сказать, что все положенные Дементьеву деньги он добросовестно перечисляет на счет его супруги.
– А сколько, ты, случайно, не знаешь?
– За прошлый месяц – сто сорок восемь с половиной тысяч долларов, – не стала скрывать Татьяна. – А за весь период получается что-то около девятисот тысяч.
– Неплохая цифра!
– Неплохая, – согласилась собеседница. – Но, со слов Опарина, у Аллы с мужем были очень хорошие отношения. Это именно она наняла ему одного из лучших адвокатов, отказавшись от того, которого сватал ей Малицкий.
– Она не доверяет Малицкому?
– Нет, – отрезала Татьяна.
– Неужели Малицкий способен на откровенную подлость, по его меркам, из-за грошей?
– В пору «дикого капитализма» возможно все. Хотя лично мне кажется, что это некая воспитательная акция. Малицкий словно говорит всем: «Смотрите, что я могу сделать с теми, кто зарвался и перестал меня уважать!»
– А Дементьев и Хабибов, значит, зарвались? – продолжала расспрашивать Валентина.
– Насколько мне известно, да.
– Каким образом?
Собеседница снова налила себе квасу, сделала несколько глотков и сказала:
– Дело в том, что Дементьев и Хабибов на своем рынке занимались реализацией очень дешевой водки. Надеюсь, что такое «дешевая водка», объяснять не надо!
– Не надо, – кивнула Глушенкова.
– Так вот, прибыль от продажи этой водки оказалась такой огромной, что капитал двух компаньонов, особенно Дементьева, стал расти как на дрожжах. А тут как раз у Малицкого случилась сильная неувязка с кредитом на очередное строительство, и ему пришлось взять деньги в долг у своего подчиненного. Дементьев дал, но взамен «вежливо попросил» двадцать процентов акций Средного рынка и будущего торгового комплекса «Д.О.М.», и Малицкий был вынужден согласиться. Однако, учитывая его больное самолюбие, наверняка затаил обиду на Дементьева. Для меня это совершенно ясно. Как знать, не тогда ли он решил избавиться от своего непрошеного соучредителя? Первой попыткой упрятать Вадима Дементьева в тюрьму можно считать очень странный, но, правда, безуспешный рейд налоговой полиции, которая чуть было не накрыла предприятие по разливу водки. Случилось это за три месяца до убийства Елены. Ну а про вторую попытку, думаю, напоминать не стоит.
– Так ты считаешь, что Малицкий просто «подставил» своих подчиненных?
– Не люблю я этот киношный штамп – «подставил», – покривилась Татьяна. – Но к данной ситуации он подходит как нельзя лучше.
– А зачем Малицкому столь изощренный план? Не легче ли было просто убить обоих?
– Но это же невыгодно! В случае смерти одного из акционеров его акции, согласно уставу, да и в соответствии с законодательством, переходят по наследству родственникам первой очереди, то есть супруге или родителям.
– "Выгодно, целесообразно, экономически обоснованно"! Валентина уже не могла сосчитать, сколько раз за вечер слышала эти слова. Самое время было заканчивать экскурс в мир «дикого капитализма», но сначала следовало спросить еще кое о чем.
– Иван Корнилович! – обратилась она к бывшему начальнику Елены Самохиной. – Меня уже почти год мучает один вопрос. Не могли бы вы прояснить его?
– С превеликим удовольствием!
– Каким образом случилось так, что комплекс «Д.О.М.» очень скоро будет закончен и сдан в эксплуатацию? Ведь даже поверхностного взгляда на проект достаточно, чтобы похоронить его раз и навсегда еще год тому назад?
Иван Корнилович, казалось, нисколько не смутился. Очевидно, за время работы в департаменте по озеленению он привык к вопросам подобного рода. «Сейчас будет говорить про экономическую целесообразность проекта и про выгоду, которую комплекс принесет жителям города и района», – подумала Глушенкова, но ошиблась.
– Это случилось потому, что я поступил как последний трус! – вдруг выкрикнул Иван Корнилович. – Я тогда еще не знал, что смерть Елены как-то связана с этим проклятым проектом, и боялся за свое место. Я лично принял на работу угодного начальству человека. А потом закрыл глаза на его быструю подпись под проектом. Думал, что после такого «прогиба» начальство закроет глаза на мой пенсионный возраст и мне удастся поработать еще годик-другой. Каким же дураком я был! А теперь чувствую себя самым настоящим подлецом и предателем!
