Другая жена - Квентин Патрик (читать книги без регистрации .TXT, .FB2) 📗
— Ты что, с ума сошел? — я перебил его. — Как тебе в голову могло прийти, что она поверит в такую ерунду?
— Ну, разумеется, поверила бы. Поверила бы чему угодно. Для Кэллингемов каждый виноват, пока не докажет свою невиновность. Это их родовой девиз. Они же не люди, хотя и прикидываются. Веры в людей и понимания у них не больше миллионной доли одного процента нормы. Разумеется, она бы решила, что ты во все поверишь. И разумеется, ждала бы, что ты ее бросишь. Она бы живо представила, как исчезает ее семья, ее муж, ее доброе имя. И сердце ее разорвалось бы на части.
Когда я слушал его рассуждения, сплетавшие одно к другому во вполне правдоподобную картину, во мне поднялась было паника, но вот теперь ее пересилила ярость. Меня вдруг осенило, что делает мой добрый друг Поль Фаулер. В безумном страхе за свою шкуру он валит на меня все мерзости, которых свет не видывал, лишь бы отвлечь мое внимание и оттянуть разоблачение. Я еле сдерживал себя, чтоб не вскочить и не ударить его по роже. Но вовремя вспомнил о Макгайре и его магнитофоне. Нет, нужно продолжать. Это наша единственная надежда. Придется все стерпеть, придется вынести всю эту грязь, но выждать момент, когда он зарвется, и тут добить его. А его голубые глаза, неотрывно следящие за мной, теперь вдруг приобрели почти сострадательное выражение.
— Знаешь, дружище, я никогда не думал, что буду говорить с тобой об этом. Но ведь и тебе в голову не приходило, что сможешь обвинить меня в убийстве. Я сильно подозреваю, что правда может быть куда фантастичнее любого вымысла. Ты так никогда ее и не понял. И я не мог понять, почему. Ты ведь не маленький мальчик и давно женат. Должен бы понимать, что она за человек. Но и понятия не имеешь. А ей того и надо было. С того момента, как заполучила тебя, бессознательное желание быть непревзойденной во всем сделало ее безупречной актрисой. Для тебя она стала безупречной женой и безупречной матерью, и у нее это получалось не хуже, чем роль безупречного ангела благотворительности перед публикой. Она такая чуткая, такая безупречная, такая скромная. Она права во всем, что бы ни сделала, и всем остальным внушает чувство вины за то, какие они вульгарные, корыстные и вообще недостойные ее. Один Бог знает, какой безумный комплекс неполноценности скрывается за всем этим и кто тому причиной. Думаю, что Старик. Впрочем, если подумать, все, что случается дурного с любым из нас, без него последнее время не обходится. Но не о нем речь. Будь начеку с этим ангелом милосердия, который на самом деле, скорее, нечистая сила. Рабовладелица. Господи, да поручи ей построить пирамиду, та выросла бы за двадцать четыре часа, и пустыня вокруг покрылась бы мертвыми телами, но зато это была бы ее пирамида, почетная пирамида Бетси Кэллингем. Это…
— Замолчи!!!
Слушая всю эту безумно убедительную клевету на Бетси, я вдруг утратил контроль над собой. Ярость залила мне глаза кровавой пеленой. Вскочив, опрокинул кофейный столик. Но прежде чем я достал Поля, он тоже вскочил и увернулся от меня.
— Но Билл… ах ты, бедняга… не надо…
Кинувшись на него, я увяз в придержавших меня руках.
— Билл, дружище. Придется тебе смириться с этим. Так уж получилось. Джимми дал ей три дня на размышления. Убийство произошло на третий день. Она приехала из Филадельфии. Она…
И тут я уже не выдержал. Вырвавшись, двинул его в челюсть. Он отлетел назад и рухнул на кушетку. Макгайр, выскочивший из столовой, кинулся к нам, и тут прозвенел звонок.
— Бетси! — решил я. Ни о ком другом подумать был не в состоянии. Ничто иное меня не интересовало. Помчался к дверям, открыл их…
Вошел лейтенант Трэнт.
— Мистер Хардинг…
Как ни был я расстроен и разъярен, его лицо меня потрясло. Неживое и неподвижное, оно было как каменное.
— Макгайр здесь, да?
Не дожидаясь ответа, прошел мимо меня в гостиную. Я пошел следом. Поль и Макгайр замерли, уставившись на нас и не замечая друг друга.
— Это для вас, Трэнт, — сказал Макгайр, — на пленке признание в растрате и разгадка убийства.
Я кинулся к нему.
— Господи, вы же не можете верить этой абсурдной лжи! Вы…
— Простите, мистер Хардинг, — Трэнт положил мне руку на плечо. И слова, и прикосновение были весьма деликатными, но на меня подействовали не хуже окрика. — Какую ложь вы имеете в виду?
— Да никакую. Я просто…
— Это касается миссис Хардинг, — сказал Макгайр. — Мистер Фаулер утверждает, что Лэмб пытался угрозами заставить ее дать согласие на брак с ее сестрой и что она его убила.
Поль, старательно избегая моего взгляда, сказал:
— Это в определенном смысле моя вина, лейтенант. Я ее знал. Должен был знать, что она не стерпит — как не стерпел бы и сам Кэллингем, — чтобы ей угрожали. Она — просто Старик в женской шкуре. Всемогущество — вот божеский дар любого Кэллингема. Нужно было предупредить Билли, чем все кончится. Но я этого не сделал, вот и все.
В глубине души у меня заворочались ужасные сомнения. Рука Трэнта все еще лежала у меня на плече. Теперь он повернулся ко мне.
— Знаете, куда направилась ваша жена, уйдя отсюда?
— Да. Поехала в контору фонда за учетными книгами.
— Вы сказали ей, что разоблачили растрату и что вы и Макгайр хотите изобличить Фаулера?
— Разумеется.
Глаза его словно погрузились в мои.
— Вы были так убеждены, что миссис Робертс невиновна. Вы так настаивали, чтобы я исследовал и другие возможности. Пожалуй, мне стоило последовать вашему совету. Но близко к сердцу я его принял только сегодня утром — после вашего ухода.
И в его глазах, как прежде у Поля, я заметил участие и что-то похожее на жалость.
— Только тогда я занялся тем, чем нужно было с самого начала. А ведь слова эти прозвучали здесь, в этой комнате, в день после убийства, и мы оба их слышали. Хелен Рид тогда вам сказала: «Вам бы надо дать жене отдохнуть. Вчера мы так уходились, что в десять вечера без сил рухнули в постель». «Вчера вечером», мистер Хардинг. То есть в день, когда произошло убийство. Эта мысль просто сама шла в руки. В десять вечера, в ночь убийства, ваша жена посреди напряженной агиткампании вдруг все бросает, возвращается в отель и ложится в постель.
Он облизнул пересохшие губы.
— Сегодня утром я позвонил в полицию Филадельфии. Все еще считал это только контрольной проверкой. Сделал это главным образом потому, что решил — видя, как вы пытаетесь помочь миссис Робертс — проверить все, что удастся, а это было проще всего. Сегодня вечером, минут за пять до того, как Макгайр позвонил мне насчет растраты, мне сообщили результаты из Филадельфии. До моего запроса они и не думали связывать убийство с семейством Кэллингемов. Натиск мистера Кэллингема был так силен, что мы предпочитали не распространяться. Не следили они и за миссис Хардинг. Но порасспросили в гостинице. Миссис Хардинг действительно ушла к себе в номер в десять вечера, дав персоналу указание не беспокоить. Но один из парней в гараже видел, как в половине одиннадцатого она берет машину; узнал он ее по снимку в газете. А ночная дежурная с ее этажа божится, что видела ее, возвращавшуюся в номер в четверть шестого утра.
Я ухватился за кресло. Трэнт продолжал, тихо, спокойно и нестерпимо сухо, словно читая рапорт:
— Я поспешил к вам. Не успев выйти из машины, увидел, что миссис Хардинг выходит из дому. Взяла такси, я поехал за ней. Она вошла в здание, где размещается фонд. Подождав, пока она поднимется, я последовал за ней.
Он вдруг умолк. В наступившей глухой тишине я снова почувствовал его руку на своем плече.
— Мне очень жаль, мистер Хардинг, — снова заговорил он. — Поверьте, мне очень жаль. Нет ничего хуже, чем такой итог следствия. Но, может быть, если учесть, сколько невиновных, но известных людей предстало бы перед судом…
Он опять запнулся. Я едва нашел в себе силы поднять на него взгляд.
Заговорил Поль:
— Вы что, хотите сказать…
— Скорее всего, она знала, что вы, Фаулер, молчите, только рассчитывая сохранить свою шкуру. Если бы вас заставили сознаться в растрате, знала, что выложите все, всю правду. Надеяться ей было не на что. Когда я вошел в контору, окно было открыто. Она бросилась вниз. Мне очень жаль, мистер Хардинг. Жаль, что мне пришлось сообщить вам об этом. Жаль, что я все испортил.
